– Со мной всё в порядке. Спасибо. – Поблагодарила, попятившись, увеличивая дистанцию.
– Не похоже. – Слишком строго произнёс он, нахмурившись ещё больше. Добродушность поубавилась, смешавшись с тревогой и суровостью.
– Мне лучше знать. – Намеренно отключила вежливость. Мне не нравилось его лишнее внимание. Он лишь ухмыльнулся правым уголком рта, пройдясь по мне взглядом как рентгеном.
Я в последний раз бросила взгляд в сторону машин и, больше не посмотрев на незнакомца, поспешила домой, в свою крепость.
Мой домик находился в лесу, недалеко от посёлка, но только знающий эти земли мог найти это место. По документам я зарегистрирована у местного алкаша, и все думают, что я действительно живу в его доме, даже он. Здесь я приходила в себя, зализывала раны и училась жить заново, адаптировалась к своим страхам и заново привыкала к общению с людьми, обдумывая каждый новый прошедший день, вспоминая с кем и о чём разговаривала, и как мой собеседник на меня смотрел, что было в его глазах и движениях настораживающего или предупреждающего. Здесь я попыталась всё забыть. Только моя психика оказалась слишком изувеченной. Прошло два года, но фантомные ощущения преследуют меня до сих пор. До сих пор я чувствую его в себе и во сне, и наяву. Я перестала себя убеждать, что справлюсь с этим, приняла и смирилась. Привыкла насколько это возможно, перестала реветь от сопутствующих воспоминаниям ощущениям.
Никто не знает где я живу, а найти это место непросто. У меня есть пара дней в запасе, чтобы собрать вещи, определиться с дальнейшим курсом, продумать и подготовиться снова начать всё заново. Жаль, что придётся уехать, а точнее исчезнуть, но слишком много незнакомцев появляется в этом маленьком посёлке, слишком много чёрных иномарок, слишком много «слишком». А я и так привлекла к себе внимание. Пусть сейчас все молчат, но вечно это не продлится. Затишье никогда не бывает постоянным, и я не собираюсь дожидаться бури.
Не стала предупреждать на работе, что не выйду. О том, что уезжаю, сообщу уже сидя в автобусе или поезде, как получится. На память обо мне им останется моя трудовая с единственной записью, после которой они могут писать всё, что угодно. Мой внезапный отъезд будет им поводом для обсуждения на ближайшее время, раз с приездом незнакомцев сорвался.
Сломала и выбросила симку. Начала собирать вещи, обдумывая, куда ехать. Ответ один – как можно дальше, в очередную глушь, где меня никто не найдёт, не узнает и не станет всматриваться на фото в паспорте. Меняя жизнь, я не стала менять внешность, надеясь, что покойницу искать не будут, а зря, больше этой ошибки я не допущу, да и с фото в очередном паспорте на меня смотрит блондинка.
В последний раз наслаждалась теплом лесного озера, обволакивающего обнажённое тело. Не переставала удивляться его странной особенности сочетать в себе тепло и холод. Я всегда начинала свой заплыв в тёплой половине, плавно переплывая в ледяную и обратно. Сабрина, девушка, которая жила у меня некоторое время, предпочитала обратный порядок. Я сразу почувствовала в ней надлом, подобный моему, и не задавала лишних вопросов, чем понравилась ей. Перед отъездом она призналась, что попыталась сбежать от своего прошлого, но здесь ей кажется, что она застряла в нём. Я скучаю по ней и буду скучать по этому месту, но даже покой, подаренный им, не заживил самую главную мою рану – я уже никогда не стану врачом.
Возвращаясь домой, поняла, что погорячилась, отправившись плавать, не взяв с собой ничего теплее плавок и белой мужской футболки, под которую моментально забралась вечерняя весенняя прохлада. Обнажённое влажное тело покрылось мурашками. И следующего раза уже не будет, чтобы исправить эту ошибку в моём стремлении сделать свою жизнь совершенной. Сейчас я наслаждалась каждым моментом, пытаясь пропитаться лесным воздухом, насладиться тишиной, запомнить свои ощущения. Я испытывала странную благодарность к этому месту, будто к человеку, который бескорыстно мне помог, ничего не попросив взамен. Впервые захотелось плакать не от тревоги или боли, а от простой человеческой грусти расставания. Я не стала давать себе обещаний, что обязательно сюда вернусь, они будут напрасными, но это станет моей мечтой, к которой я буду стремиться.
Зайдя в дом, скинула тяжёлые резиновые сапоги и поспешила к камину, где уже всё было готово, осталось лишь поднести спичку, чтобы зажечь огонь. Только коробок я не нашла, похоже Куся куда-то заиграла.
– Чёрт! – Раздражённо ругнулась, обхватив закоченевшее тело руками. Не так я себе представляла прощальный вечер с этим местом.
– Помочь? – Раздался за спиной мужской голос.
Сначала я не поверила своим ушам. Готова больше поверить, что у меня галлюцинации, чем осознать, что в доме кто-то есть. Обернулась одной головой и встретилась взглядом с голубоглазым незнакомцем. Сейчас он был одет в тёплый свитер тёмно-бежевого цвета, тёмно-синие брюки и чёрные ботинки. Вроде ничего особенного, но от его одежды веет дороговизной. Разительная разница впечатления о нём на первой встрече и сейчас. Мужчина даже смотрит на меня иначе, заинтересованно и внимательно, но при этом не изучающе, как было у больницы, а будто всё обо мне знает, что напрягает больше, чем само его появление. Пользуясь моим замешательством, он подошёл по-мужски уверенным шагом, не торопясь, и присев рядом на корточки, достал из камина щепку, поджёг её зажигалкой, которую всё это время сжимал в ладони, и положил к остальным дровам. В тишине комнаты начало раздаваться лёгкое потрескивание разгорающегося огня. Мой взгляд не упустил платиновых часов, напомнивших ещё одно фантомное чувство – холодной тяжести на руке, которое не покидает меня никогда.
– Виктор. – Представился он, а я так и сидела статуей, пытаясь сообразить, что делать. Сейчас я беззащитна, в ловушке и совершенно не готова хоть как-то реагировать. – Ну, а ты, по твоим фальшивым документам, Екатерина. – Виктор улыбнулся после своих слов, будто только что пошутил и я тоже должна посмеяться, только вот мне не до смеха, пока не пойму, что ему от меня нужно.
– Они не фальшивые. – Уточнила я, еле шевеля губами, всматриваясь в его лицо. Спокойный и доброжелательный, но это обман. Я чувствовала, что он может быть другим, отметила это в момент нашей первой встречи у больницы.
– Как посмотреть. Человека, которому они принадлежали до тебя, давно нет в живых. Но ты и без меня это прекрасно знаешь. – Я не готова к этому разговору, к тому, что он что-то знает обо мне и, тем более к тому, что он может знать обо мне всё. – Прежде чем мы продолжим разговор, я бы хотел увидеть на тебе чуть больше одежды. – И снова улыбнулся, но очень по-доброму.
Он улыбнулся, а меня как током ударило. Сижу в просвечивающей влажной майке, которая ничего не скрывает, соски от холода пошло стоят. За время нашего разговора его взгляд не спустился ниже моих глаз, и я не ощутила угрозы мужской похоти. Обхватила себя руками, и, медленно поднявшись, попятилась в соседнюю комнату, по совместительству спальню. А он с какой-то снисходительной ухмылкой наблюдал как я отхожу от него. Наверно это выглядело крайне глупо.
Пока натягивала на себя джинсы, свитер и кроссовки, собирала влажные волосы в пучок, пыталась понять, как вести себя с Виктором. Только в голове было пусто. У меня нет никакой информации о нём, зато, похоже, у него есть обо мне. Прошлась по комнате несколько раз, остановилась у окна, но даже не успела подумать о побеге, когда за спиной раздались шаги, дверь в комнату открылась и я обернулась, застыв на Викторе испуганным взглядом.
– Я не причиню тебе вреда. Мы с тобой сейчас поговорим. Пойдём на кухню, угостишь меня чаем, тебя пришлось долго ждать. – Он дождался, когда я совладаю с собой и шагну в его сторону, после чего спокойно развернулся и двинулся вперёд.
Виктор сидел за столом напротив меня, потягивая чай на травах, которые я сама собирала. Мой личный успокоительный сбор, который в сложившейся ситуации не помогал. Так и не смогла произнести ни слова, пока мы ждали, когда закипит вода и заварится напиток, только наблюдала за гостем, недоверчиво вглядываясь во все зеркальные поверхности. Его спокойствие выводило из себя, как и пристальный взгляд. Он ничего не делал и это нервировало, потому что я по-прежнему не понимала опасен ли он. Дважды уронила ложку и чуть не разбила чашки, доставая из шкафчика. Виктор сидел с невозмутимым видом, просто наблюдая за моей нарастающей нервозностью, степень которой уже не получалось скрыть.
