Я не хотела садиться в его машину, не хотела, чтобы он меня куда-то вёз, не хотела снова оказаться с ним в замкнутом пространстве. Они с братом не были похожи внешне: Барс жгучий брюнет, с тёмными глазами, резкими чертами лица, а внешность Ирбиса была обманчиво спокойна в своих серых тонах от пепельных волос до приглушённо-серых глаз и будто аристократических чертах лица. А вот телосложение у них было один в один, рост и комплекция полностью совпадали, только мне показалось, что Ирбис не был перекачанным, как брат. И пах он умиротворяюще сочетанием моря и снега. Всё обман. Весь город знает, что братья Барские бескомпромиссны, жёстки, а порой и жестоки в своих решениях, теперь и я это знаю.

Предприняла безуспешную попытку сесть на заднее сиденье, но мне «любезно» открыли переднюю дверь. Моё недовольное лицо вызвало лишь ухмылку Ирбиса, первую за весь вечер, а точнее уже ночь. И снова нет сходства с братом, но и это обман.

Мы сидели в тишине, пока я не услышала знакомый смех. Моя сестра навеселе, повиснув на шее Барса, лезла к нему с поцелуями, которые он равнодушно принимал. В очередной раз задумалась, что она в нём нашла? За ней и раньше ухаживали мажоры, но почему нужно было запасть именно на него, человека от которого веет вседозволенностью и равнодушием. Неужели Кисса приняла похоть за чувства? Или её устраивает такое к себе отношение?

– Зачем она ему? – Спросила Ирбиса, не отрывая взгляда от окна, стёкла были тонированные и можно было, не стесняясь, наблюдать. Может в родном Барсу человеке я найду способ отвадить его от себя и сестры.

– Она не шлюха. Моему брату с ней весело, и она не ломается в постели, открыта для экспериментов. Ваша мама только с тобой проводила беседы о половом воспитании?

– Наша мама не застала тот возраст Киссы, когда с дочерью ведут подобные беседы.

– Очень жаль. Киссе они бы не помешали. У твоей сестры странное имя. – Ирбис не выдал, что ему неудобно от своего неуместного комментария, но я уловила его желание не продолжать неприятную тему.

– Оно означает «сестра близнецов».

– У вас есть ещё сестра?

– Брат – мой близнец. Он родился мёртвым. Ей дали имя в память о нём.

– А твоё имя тоже память о ком-то?

– Моё имя напоминание, что я выжила, а брат – нет. Пятнадцать минут прошли? – Теперь я уходила от неприятной темы, и Ирбис это прекрасно понял.

– Да.

Ирбис довёз меня до дома так больше и не заговорив. Меня это более чем устраивало. Я вообще не люблю разговаривать с людьми, если тема разговора не касается медицины. И с Киссой давно не разговаривала как сестра с сестрой, погрузилась в свой мир, где мне комфортно, всё понятно и просто. Теперь жалею. Нужно было переступить через себя, заставить снова стать подругой, а не домашним тираном, всё запрещающим и ограничивающим её свободу. Теперь она меня ненавидит ещё сильнее, а я совсем ничего не чувствую, ни любви, ни родственной привязанности, причём уже давно. Проявляю заботу на каком-то автомате.

– Оставь себе. – Остановил меня Ирбис, когда я начала стягивать с плеч его пиджак.

– Спасибо. – Не стала спорить и препираться. С ним это бесполезно. Потом найду способ вернуть ему его вещь.

– Минуту. – Произнёс и опасно приблизился, отодвигая край пиджака, чтобы достать из внутреннего кармана серебристую зажигалку, не торопясь отстраниться. – Ласкала себя когда-нибудь? Доводила до оргазма? – Прошептал почти в губы, прекрасно понимая, что мне неприятны подобные вопросы и разговоры, а исходя от него они ещё и вызывали страх до дрожи. Я даже дышать перестала и очнулась лишь от недостатка кислорода, а Ирбис всё это время пристально смотрел мне в глаза.

– Мне пора, отец ждёт. – Не знаю зачем соврала, взгляд его мне не нравился, похоть из него так и не ушла, напоминая о предложении сделать меня женщиной.

– А вот врать мне не надо. – Произнёс чуть отстранившись, но недостаточно, чтобы я перестала чувствовать его дыхание. – Не порти первое впечатление. Я знаю, что вы живёте вдвоём, а ваш отец сбежал в Израиль, как только тебе исполнилось восемнадцать. Финансово он вам не помогает, поэтому ты учишься и работаешь. Твоя сестра болтлива, а когда выпьет её вообще не остановить. Хотя, по её словам, ты раздвинула ноги перед каким-то гениальным стариканом, став позором всего университета. Ты поэтому мне не даёшь, для него себя бережёшь?

– Да! Всё правда. Оплачу своей девственностью протекцию гениального хирурга. Теперь я могу идти или…

Не договорила. Ирбис заткнул мне рот поцелуем, болезненным и удушающим. Я била его руками, но мои удары были ему нипочём, под его костюмом скрывалось каменное тело. Пропустила момент, когда он проник пальцами в мои трусы, орудуя в них будто что-то ища. Ирбис резко отстранился и, приняв нормальное положение, провёл рукой по своим волосам.

– Уходи! – Рыкнул он, сосредоточив взгляд на лобовом стекле, и я поспешила выбраться из машины.

До подъезда бежала со всех ног и отдышалась лишь заперев дверь в квартиру на все замки.

– Добрый день. – На пороге моей квартиры стоял улыбчивый парень в форме одной из курьерских служб. У него в руках был красивый букет из белых и розовых пионов, который он радостно протянул мне вместе с небольшим пакетом. – Это просили передать вам с наилучшими пожеланиями.

По инерции взяла в руки всё, что он принёс, в нос моментально ударил приятный сладкий аромат. Я хотела задать курьеру вопрос не перепутал ли он получателя, но парень быстренько исчез, я бы даже сказала мастерски.

Поставила цветы в вазу и заглянула в пакет. Внутри находилась деревянная лаковая коробка с серебристым логотипом, а внутри были часы серебристого цвета с силуэтом морды барса на циферблате и записка: «Теперь ты всегда будешь знать сколько прошло времени. Ирбис». С нашей встречи прошла неделя и я почти забыла всё, что случилось в тот вечер. Голова была занята Киссой и тем, что после нашего разговора она не появляется ни дома, ни на учёбе и конечно же не отвечает на мои звонки и сообщения. Был верный вариант позвонить Барсу, но подобные порывы я безжалостно давила в себе, смирилась с тем, что пора привыкнуть к новой повзрослевшей сестре. Разумовского уговорила дать ей шанс на пересдачу, и он нехотя дал отсрочку. У него на лице было всё написано, он давно намекал, что не видит в Киссе будущего врача. Зря я надавила на неё с поступлением в медицинский, ей никогда не нравилось, возможно даже к лучшему если её отчислят, может тогда за ум возьмётся, карабкаясь в этой жизни самостоятельно.

Рассмотрев циферблат внимательнее, заметила небольшое окошечко, в котором время шло по-своему. Если я правильно поняла в нём отсчитывалось время, прошедшее с момента нашего знакомства. В них всё было продумано до мелочей: металлический браслет напоминал шкуру снежного барса выбитым на металле рисунком и фактурой, стрелки напоминали усы животного и даже замочек был в форме лапы. Оставлять подарок Ирбиса себе не собиралась, но, прежде чем вернуть, решила примерить. Часы идеально обогнули запястье, сомкнувшись на нём как влитые. Не смотря на замысловатость, не казались вычурными или вульгарными. Меня смущало одно – то, что означал этот подарок. Извинения? Плата за несостоявшийся секс против моей воли? Компенсация морального ущерба? Или он был приманкой с перспективой на будущее? Его привлекла моя девственность? Тогда напрасно он рассчитывает её купить. Секс у меня будет только с мужем. Это я давно для себя решила, а Ирбис явно не из тех, кто будет ждать первой брачной ночи. Своим принципом я не преследовала никаких особых целей, просто давно поняла, что отвратительно разбираюсь в людях, и мой шанс не напороться на того, кто банально воспользуется мной для своих плотских утех, основан на вероятности встретить человека, готового ждать.

Налюбовавшись на подарок, который собиралась вернуть вместе с пиджаком, попыталась снять с руки, но ничего не получилось, странный механизм не поддавался, будто спаялся прямо у меня на запястье. Я всё перепробовала на что хватило мозгов – часам ничего, а моё запястье натёрто до красных отметин. Так и пришлось идти на смену в больнице в них.