Лиам заверил нас, что все наши со Стайлсом разговоры были абсолютно приватными. Никакой прослушки.

Первый день мы с Гарри просто болтали. Обо всем, но избегая любых криминальных тем.

У меня из ниоткуда вырвалось признание, что я даже скучала по университетскому кампусу. Там было интересно. И легко.

И моей жизни ничего не угрожало, - подумала я, но вслух это говорить не решилась.

- Да, - протянул Стайлс. Его голос восстанавливался. К лицу постепенно возвращался цвет. – Кампус замечательный. Я бы и сам не отказался там выучиться.

- А где учился ты? – спросила я, вспомнив, что никогда не интересовалась.

- О, - Гарри улыбнулся. – Я получил степень бакалавра в области юриспруденции здесь, в Лондоне. Потом я мне предложили поработать в ФБР, потому что они были заинтересованы в талантливых студентах, - он выдержал паузу, чтобы я одобрительно ахнула. Я так и сделала. – Так что магистра я получил в США.

- А ты умный, да? – хихикнула я.

- А что, не похоже?

- Не обижайся, но ты сидел.

- Что за стереотипы? – наигранно возмутился Гарри.

Мне казалось, что все начинало возвращаться на круги своя. Мы словно снова сидели в нашей квартире на диване и просто общались.

За исключением того, что мы были в больнице.

- Был бы умным, - попыталась объяснить я. – Смог бы сбежать.

Мы рассмеялись.

На третий день Гарри уже смог сидеть, и наши разговоры все больше походили на обычное общение. К нам время от времени заглядывал Лиам. Один раз он попросил меня выйти, чтобы он мог поговорить со Стайлсом наедине.

Тогда у меня замерло сердце от испуга, что Пейн передумал, что он сдаст Гарри с потрохами, а ведь мой телохранитель, казалось, снова образумился.

Но все обошлось. О чем бы они ни говорили, когда я вернулась, Гарри был таким же веселым, как и до моего ухода.

В его палате были две койки, и мне разрешили занять вторую, так что я теперь спала на более-менее полноценной постели.

Я часто видела медсестру Мередит, потому что больница была небольшой, и медицинского персонала здесь тоже было немного. Женщина прониклась ко мне какой-то особенной симпатией, так что мне, как и Гарри, постоянно приносили еду. И горячий шоколад.

Она также всегда останавливала меня в коридорах, когда встречала, чтобы узнать, как у меня дела, и все ли у нас было в порядке. Мне казалось, она без слов поняла, что с их новым пациентом меня связывали отнюдь не рабочие отношения.

Как я уже сказала, мы с Гарри больше не поднимали тему произошедшего нападения: мы не обсуждали ту ночь, а агенты ФБР, которыми, казалось, кишела больница, ни во что нас не посвящали. Наверное, мы решили оставить прошлое в прошлом. А ФБР пока что не собирался предпринимать какие-либо действия.

Но вечером четвертого дня, когда мы с Гарри сидели на сдвинутых койках (сдвинула их, конечно же, я, потому что Стайлс пока ходил понемногу, а таскать тяжести ему точно было нельзя), ели ужин и смотрели какой-то сериал на привезенном непонятно откуда Мередит телевизоре, мой телохранитель сказал:

- У тебя мобильник при себе?

Я нахмурилась.

Я совсем забыла о телефоне, потому что в последнее время он мне был совсем не нужен – все, с кем я могла испытывать необходимость связи, находились в непосредственной близости от меня (у меня создавалось впечатление, что ФБР организовало временный штаб в больнице, потому что Пейна я видела постоянно), - так что не смогла ответить на вопрос сразу же.

Я нагнулась к своей прикроватной тумбочке и открыла ее ящик – туда я сложила все вещи, которые у меня были в карманах по приезду в больницу.

И правда, там лежал мой мобильник.

- Да, - кивнула я, помахав гаджетом.

- Странно, что не забрали, - задумчиво протянул Стайлс, уплетая сегодняшние макароны с сыром. – Припрячь его куда-нибудь, и, если что, скажи, что потеряла.

Я нахмурилась. Сердце очень неприятно екнуло.

- Это ты к чему?

Последний раз, когда Гарри «на всякий случай» учил меня стрелять, на нас напали, его ранили, а я, кажется, убила по меньшей мере одного человека. Я все еще не была уверена, что позднее, когда я приду в себя от всех этих сумасшедших приключений, пережитые события не оставят негативный отпечаток на моей психике.

- Не пугайся так, - закатил глаза Стайлс, усмехнувшись. – Вполне вероятно, что вечно тебя в больнице со мной держать не будут. Перевезут на какую-нибудь специальную квартиру, а все средства связи с внешним миром заберут.

Он звучал вполне логично. Мне казалось, что Гарри еще долгое время не будет в состоянии быть моим телохранителем. ФБР нужно было придумывать новый план.

- Если это случится, - продолжил Гарри, ковыряясь вилкой в ужине. – Я не хочу терять с тобой связь. Я хочу знать, что с тобой все в порядке. И знать это от тебя.

У меня замерло сердце. В этот раз самым приятным образом.

Я быстро постаралась отогнать от себя все мысли о чувствах, которые Стайлс мог ко мне испытывать.

Он хотел сдать меня врагам ради прошлой любви. Он явно еще не забыл Ханну, и мне было глупо на что-то рассчитывать. Я сомневалась, что наши отношения во время жизни в Лондоне значили для него столько же, что и для меня.

- Хорошо, - кивнула я. – Спрячу.

- И еще, - продолжил молодой человек. – Дай сюда телефон, я введу один номер.

Я молча наблюдала за тем, как Гарри вводил цифры.

- Люси?.. – удивленно прочитала я, когда парень вернул мне мой мобильник. – Кто это?

- Луи, - тихо ответил мне Стайлс. – Будет лучше, если он будет записан не под своим именем.

Я открыла рот, чтобы спросить, зачем мне вообще был нужен номер Томлинсона, когда Гарри сказал:

- Если тебе когда-нибудь понадобится помощь, обязательно позвони ему.

========== Chapter thirty. ==========

Комментарий к Chapter thirty.

Ура! Очередной рубеж - 30 глав! :D

А я, кстати, теперь дипломированный специалист ;)

Гарри шел на поправку.

Прошла еще неделя, и из больницы, в которой мы находились, выписали последних пациентов – теперь мы с Гарри и агентами ФБР были тут одни.

Один раз Стайлс даже пошутил, что пациентов не выписали, а насильно выгнали по требованию Бюро, но я не хотела верить, что в этой шутке была доля правды – уж слишком жалко мне становилось покинувших больницу пациентов.

Вероятно было, конечно, что в ближайшем будущем сюда поступит кто-то еще, но пока что все «услуги» больницы были исключительно в нашем распоряжении.

Четыре дня назад Стайлсу разрешили совершать прогулки – не такие короткие, которые он раньше предпринимал до туалета, расположенного в его палате, а более долговременные.

Гарри пожелал, чтобы я была его спутницей во время этого снова доступного ему занятия.

Сначала мы с ним ходили по коридорам больницы минут по пятнадцать, потому что Стайлс достаточно быстро выдыхался, а ему все еще было противопоказано сильно напрягаться. Вчера же нам разрешили погулять во внутреннем дворе.

Дворик был небольшим (как и сама больница), но окруженный высокими деревьями, дарившими приятную тень, украшенный аккуратными клумбами цветов и «оснащенный» уютными скамейками. На одной из таких скамеек мы просидели полтора часа, болтая обо всем на свете – кроме, конечно же, ситуации, в которой мы сейчас находились. И истории, которая нас в нее привела.

Гарри рассказывал мне о разных делах, над которыми ему доводилось работать во время службы в ФБР, и я поверить не могла, что иногда такому солидному заведению приходилось расхлебывать такие странные проблемы.

Все то время, что мы гуляли, мы держались за руки. На скамейке Гарри положил руку на ее спинку так, словно он обнимал меня.

Его присутствие рядом и эти простые, но в то же время так много говорящие прикосновения помогали мне чувствовать себя в безопасности. Я надеялась, что Стайлс разделял мои эмоции.

Каждый раз, когда Гарри переплетал наши пальцы или просто смотрел мне в глаза, я поневоле вспоминала время, когда мы жили Лондоне, в нашей квартире. Я прокручивала в голове, как мы точно так же сидели рядом, разговаривали, хорошо проводили время.