– Мда, друг мой, – слышу за спиной голос Крида, не скрывающий насмешливого тона, – боюсь теперь оставлять вас наедине будет слишком опасно. Наша преступница оказывается настолько буйная, что ты один с ней справиться не сможешь.

Кидаю осторожный взгляд на менуса, и вижу, как Орант убирает руку от своей челюсти, а свет в его глазах становится тусклее, и медленно гаснет.

– Это просто маленькое недоразумение, – сквозь зубы цедит он, смотря на своего коллегу, а затем переводит уже практически нормальный взгляд на меня. – Евгения, приведи себя в порядок, ждем тебя на завтрак, через десять минут. Нам надо будет оговорить распорядок дня и правила, по которым ты будешь жить в нашем доме.

И размашистым шагом идет в мою сторону, то есть не в мою, а в сторону выхода. До меня не сразу это доходит, поэтому я все еще стою, как вкопанная на его пути, и только лишь когда мужчина подходит совсем близко, резко делаю шаг в сторону, и краем глаза замечаю, как второй пришелец, уже развернувшись ко мне спиной, уходит.

– Ну и, как твой экспериментальный метод? – не скрывая веселой ухмылки, спрашивает Крид, отодвигая стул и садясь на него.

– Нормально, – делая вид, что не замечает подтруниваний друга, Орант расправляет салфетку у себя на коленях, и резко кидает в голову друга детское воспоминание, которое он смог считать во время сна их новой подопечной.

На пару мгновений взгляд Крида становится стеклянным, а затем уже более осмысленным.

К таким «шуткам» старого друга он уже давно привык, и поэтому почти не обиделся… почти. И взглянув на него, лишь криво усмехнулся. А затем, стараясь не обращать внимания на адскую боль в голове, взял в правую руку нож, в левую вилку, и принялся за яичницу с беконом.

Ничего, сегодня на тренировке, он ему объяснит, что с ним шутить не стоит. Не зря же он платит инструктору по новой технике борьбы такие баснословные деньги.

– Миллион из камушков на берегу, это не воспоминание, а всего лишь её воображение, друг мой, – небрежным тоном замечает он, – поэтому твой способ, – он поднимает взгляд на менталиста, и прищурившись добавляет: – так себе…

В ответ Орант пожимает плечами.

– Я же говорил, что это эксперимент, к тому же, мы теперь знаем, о нашей подопечной чуточку больше, – и как бы невзначай добавляет: – похоже у неё был не совсем здоровый старший брат.

Головная боль все же не дает полноценно размышлять магу, и поэтому он со вздохом вынужден переспросить у своего друга:

– И что, ну был брат, что это нам дает?

– А то, – улыбнувшись одними уголками губ и забавляясь тем, что смог все же задеть одного из самых сильных стихийников их расы, Орант поясняет: – что если он жив, и все еще не здоров, то вполне возможно, где-то лечится, в каком-нибудь заведении, на которое у нашей подопечной должны быть деньги. И это объясняет её бедственное положение. Я узнал, сколько она зарабатывает. И могу сказать, что, учитывая её заработок, Евгения могла бы снять комнату в более благополучном районе. Да и питаться регулярнее.

– Ага, – кивает в ответ Крид, и смотрит на своего друга с иронией, – интересно, что же мешало ей воспользоваться украденными деньгами?

На это ответа у Оранта не было поэтому он лишь раздраженно поджал губы и продолжил завтракать.

После ухода пришельцев, я еще какое-то время стою и гипнотизирую закрывшуюся дверь. А затем вдруг осознаю, что все это время стояла в коротенькой ночной ажурной рубашке, которая чуть-чуть прикрывает мою попу, и всё… Когда и кто меня переодел в неё, я совершенно не помню, и это, мягко говоря, настораживает.

Неужели сами пришельцы?

Да и вообще, чего это я вчера вырубилась, как подкошенная, что даже с трудом запомнила, как попала в эту комнату?

Эта мысль заставляет меня нахмуриться, но вздохнув, я понимаю, что сейчас не время рефлексировать. Мне дали всего десять минут, и не стоит играть на нервах у пришельцев, после того, что я совершила.

Ладно, бог с ним, надо привести себя в порядок и идти завтракать. Хорошо, хоть голодом не морят, и условия проживания вполне себе…

Вот только еще бы найти свою одежду…

Пока взглядом обшариваю комнату в коричнево-кремовых тонах, размером с половину нашей коммуналки (если стены убрать между моей комнатой, кухней и столовой, комнатой соседей и еще часть коридора захватить, то в самый раз), нахожу еще одну дверь.

В голове тут же появляется смутное воспоминание о том, как Орант знакомил меня со спальней поясняя, что это моя личная ванная.

Может одежда осталась там?

Ну никак не вяжется у меня в голове картина, где маг лично меня раздевает.

Вхожу в ванную, нахожу большущую джакузи, человек на пять не меньше, душевую кабину, во весь рост зеркало, умывальник, полотенца, халат… но одежды моей нет.

Вздохнув, решаю сначала ополоснуться, а затем поискать одежду в раздвижном шкафу, встроенном в стену.

Сказано сделано.

Душ, чистка зубов, благо новая щетка из упаковки и паста, тоже из упаковки имеются.

Надев халат, иду к раздвижному шкафу, но он оказывается девственно пустым. На всякий случай проверяю нижнюю полку для обуви, но и там моих вещей нет. Даже нижнего белья.

Вот черт!

А как же мой плащ, а сапоги? Где мне денег взять, чтобы все новое купить? И на завтрак прямо в халате, что ли спускаться?

И тут я слышу громкий стук в мою дверь.

– Будьте любезны поторопиться на завтрак, господа вас ожидают, – незнакомым голосом кто-то говорит за дверью.

Быстро подхожу, открываю дверь и вижу невероятно худого, высокого и лысого мужчину, в идеальном черном костюме, белой рубашке и со скучающим высокомерным взглядом.

Ни дать не взять, самый настоящий дворецкий. И судя по глазам обычный человек?

– А вы кто? – оторопев от того, что на менусов работает самый обычный человек, задаю немного бестактный вопрос новому персонажу.

– Мое имя Гоя, – отвечает он, смерив меня брезгливым взглядом. – Я служу господам высшим уже много сотен лет.

Последнюю фразу он произносит с такой гордостью, словно не слугой работает сотни лет, а космонавтом, обслуживающим давно почившую станцию Мир, но затем опять посмотрев на меня, как на букашку, добавляет:

– Идемте за мной я провожу вас в столовую.

И начинает поворачиваться ко мне спиной, видимо ожидая, что я без разговоров босиком и в халате на голое тело пойду за ним. Какой мерзкий тип. От одного его взгляда поймала не хилую такую дозу раздражения.

Поэтому идти за этим высокомерным неудачником, посветившим всю свою долгую жизнь рабскому труду, не спешу, и так и продолжаю стоять и смотреть в удаляющуюся долговязую фигуру.

Видимо сообразив, что за ним никто не идет, Гоя поворачивает голову и смотрит на меня с недовольством.

– Я неясно выразился? – одна его бровь чуть приподнимается вверх, а взгляд становится таким колючим, что у меня по позвоночнику холодок проходит, но бояться мне уже надоело, вчера унижений было слишком много, поэтому со злостью и упрямством вздергиваю подбородок и сухо отчеканиваю:

– Вся моя одежда исчезла, а в таком виде, на завтрак я не могу пойти.

Демонстративно развожу руки в стороны.

Осмотрев меня с головы до ног неприязненным взглядом, дворецкий дергает уголком рта, и голосом, не предвещающим ничего хорошего, произносит:

– Ваша одежда в чистке, другой женской одежды в доме нет, поэтому, или вы сейчас идете своими ногами, или я вас туда понесу, но поверьте, способ переноски вам очень не понравится.

И я вижу, как загорается зловещий огонек во взгляде дворецкого, от которого мне очень сильно хочется поежиться. Но злость предает мне сил, и я еще выше задираю подбородок, и расправив плечи, говорю:

– Сама пойду.

Пока шла по коридору, спускалась по ступенькам и даже по довольно приличному по размерам холлу (или как это называется?), ноги холода не чувствовали. Было вполне комфортно и уютно. Все-таки везде ковролин, ну и обстановка, соответствующая статусу пришельцев.