И Жюли передумала. Может быть, она расскажет чуть позже. Убрав читающую куклу на комод, она позвала подругу на кухню пить чай. И в тот же день запретила Боте рисковать, показываясь на людях. Нигде не находя объяснения феномену – а она перелопатила в интернете кучу публикаций – Жюли отложила решение загадки на потом. У неё был напряжённый период в учёбе, лишние заботы сейчас были совсем ни к чему. К тому же кукла с каждым днём становилась всё более близким другом, она всегда поднимала настроение и вообще стала мощным стимулом к действию во всех делах – от мытья посуды до проектирования фасадов. Чем бы Жюли ни занималась, кукла всегда была рядом: если девушка занималась, Бота сидела на рабочем столе и с удовольствием листала какую-нибудь книжку; если делала уборку, Бота помогала с поливкой цветов, ловко вытирала пыль или складывала что-нибудь в аккуратные стопки; если девушка гуляла, самую большую радость это приносило её пластиковой подружке – она обожала изучать окружающий мир, а это очень забавляло Жюли. Только на рабочем месте девушка волновалась за Боту – здесь она чаще читала книжки, но когда читать было нечего, куклу манил мир вокруг, поэтому всегда приходилось держать её в поле зрения. Но и на работе с Ботой было веселее – всегда рядом был кто-то, у кого можно было шёпотом спросить совета, обменяться словечком.

Жюли очень дорожила своей куклой и всерьёз опасалась, что о ней узнают другие. Вдруг кто-то отберёт у неё уникальную подружку? Это создание может вызвать такой ажиотаж у людей, что о последствиях только гадай.

И вот теперь «создание» пожелало быть модным – просит шляпку. Но Жюли не успевала поискать ее ни в тот день, ни на следующий. Бота сделалась совсем мрачной. Она наотрез отказывалась уходить с подоконника – раз нет у неё желанного подарка, может она хотя бы сидеть там, где ей нравится? Жюли сдалась. Закрыв окно и переставив на подоконник пару горшков с цветами, она убедилась, что, в общем-то, из зала куклу на нём не видно, и позволила кукле находиться там на протяжении всего рабочего дня. Бота была очень довольна – она могла без перерыва разглядывать всех подряд, и узнала о жизни на площади много нового: что днём людей здесь меньше, чем утром, что булочная напротив закрывается в 13:00 на небольшой перерыв, что больше всего парижан за первую половину дня собирается у продуктового магазина на углу прилегающего бульвара, что днём в кафе «Бренон» еще многолюднее, чем утром… Подумав о кафе, она снова вспомнила о шляпке. За это время она видела ещё несколько хорошеньких шляпок, одна из них была на девочке лет пяти – маленькая в диаметре, с очаровательным цветком. Бота представила себя в ней… Но и такая ей, конечно, не подходила – тоже велика. К тому же ни одна из всех увиденных шляпок не была ни малиновой, ни даже розовой. Всё не то. И чтобы отвлечь себя от страданий, кукла придумала себе новую игру – угадывать, в какую сторону пойдут выходящие из кафе люди. Если угадывала, добавляла себе очко, если нет – снимала. Если людей было двое или несколько, очков прибавлялось и отнималось столько же. Бота хотела набрать 100 очков, но пока у неё на счету только 12. Ближе к 14 часам, когда из кафе вышли очередные два сытых француза и кукла, загадав на них, замерла в ожидании результата, она услышала за спиной Жюли:

– Сегодня, обещаю, поедем вечером искать тебе шляпку.

– Правда? – воскликнула Бота.

– Чистейшая! – засмеялась хозяйка.

Кукла снова захлопала в ладоши так аккуратно, будто боялась слишком сильными хлопками нарушить хрупкую надежду. Вечером после занятий Жюли сдержала обещание – они побывали в трёх магазинах, но этого оказалось недостаточно – шляпок такого микроскопического размера нигде не было.

– Да вы бы сшили ей шляпку сами, раз уж так сильно хотите, – снисходительно посоветовала полная и добродушная продавщица, сочувственно глядя на странную девушку, играющую в куклы.

Жюли задумалась. Она никогда ничего в своей жизни не шила, но попробовать можно было. Поблагодарив женщину, Жюли посмотрела на часы – она ещё успеет поискать ткань. Позвонила какой-то подруге, узнала, в каком магазине можно купить всё необходимое, и они с Ботой отправились по нужному адресу. Тканей разных оттенков малинового цвета, к бешеной радости куклы, в магазине оказалось много: и шёлк, и атлас, и шифон, и шерсть, и ещё какие-то с неизвестными Жюли прежде названиями. Ей понравился креп-жоржет, но Бота была против – только атлас! Он так магнетически переливался и среди всех других был самый яркий.

– Чарли, ну это уж слишком! – говорила Жюли, подмазываясь. – Как ты с твоим-то этническим нарядом собираешься носить такую кричащую блестящую розовую шляпу? Под такую тебе придётся весь гардероб менять.

– А можно? – с надеждой спросила кукла.

– Нет.

– Но почему? Я всю жизнь в этом наряде.

– Потому что если я надену на тебя какое-нибудь розовое гламурное платье и чулки, ты перестанешь быть Ботой.

Кукла насупилась.

– Я и так перестала быть Ботой!

– Ты перестанешь быть такой… ну, такой самобытной казашкой, каких во всей Франции больше не найти.

– А зачем так важно быть самобытной казашкой? – сердилась Бота ещё больше. – Я ведь живу теперь в Париже?

Жюли уходила от ответа, и это вызывало у куклы некукольную досаду. И вообще, что она хотела этим сказать – этнический наряд? Прежде Бота как-то и не замечала, во что одета, а теперь заподозрила неладное. И почему Жюли так упрямится с именем – целая загадка. В Казахстане таких кукол, как она, на одной только выставке пруд пруди, а всех, может, и не сосчитать. Б-о-т-а – ну что за имя?

– Б-о-т-а – ну что за имя? – не унималась кукла. – Я что же, теперь не имею права надеть розовую шляпку, если меня так по-дурацки назвали?

– Почему же по-дурацки? У тебя нежное имя. Эмилия сказала, оно означает «маленький верблюд».

– Верблюд??? Маленький верблюд? – Бота закатила глаза и застыла. Словно была просто куклой – обыкновенной, неживой, шарнирной куклой.

– Вам помочь? – раздался позади голос консультанта.

– Да, пожалуйста, мне нужен метр этого атласа и нитки такого же цвета. И, может быть, вы могли бы подобрать мне такие же малиновую пуговицу и ленту.

Из магазина кукла и её хозяйка вышли с полным набором всего необходимого для шитья. Но Жюли предупредила, что заняться шляпкой сможет только в выходной и что за результат она не ручается – из такой «кричащей» ткани сложно будет изготовить элегантный головной убор. «Какая разница?», недоумевала Бота. «Большая, – аргументировала девушка. – Стиль начинается с самого начала!». Кукла ничего не поняла и, признаться, понимать не старалась – какое ей дело, когда в сумке Жюли уже наполовину лежит её малиновая мечта.

Всю первую половину субботы Бота с удовольствием просидела у окна. Теперь, когда она видела дам в шляпках, была счастлива и спокойна – и у неё будет такая. Даже лучше. А во второй половине дня она впервые осталась дома одна, без Жюли. Хозяйка поехала по каким-то своим делам. Кукла без устали крутилась перед зеркалом, заматываясь в чудесную ткань, которой скоро положено было стать замечательной шляпкой. Она завязывала её на голове тюрбаном, который всё время разваливался, но неустанно проделывала это снова и снова, чтобы, прищурившись, представлять себя в заветном головном уборе. Вечером Жюли нашла её на комоде в густых малиновых складках – устав от изнурительного модного труда, бедняжка уснула раньше положенного.

Наконец, долгожданное воскресенье. Бота не дала Жюли ни подольше поваляться в постели, ни спокойно позавтракать. Уже в 10 они разложили на полу ткань, ленты и начали мастерить. Жюли неплохо рисовала и желанную для куклы модель шляпки на бумаге она изобразила быстро. Измерила сантиметровой лентой голову Боты и, как будущий архитектор, выкройку тоже сделала ловко. Но дальше становилось сложнее – начав сшивать детали, девушка поняла, что дело это непростое: мало того, что стежки получались неаккуратные, так и форму ткань не держала – получалась какая-то жидкая лепёшка. Решила вставить внутрь картон. Чтобы закрыть его, пришлось пришивать ещё один слой ткани, но из-за него всю конструкцию покосило. Жюли провозилась со шляпкой больше двух часов, после чего надежда самой сшить для Боты долгожданную вещь погасла. Только кукла отчаяния хозяйки совсем не замечала – так и крутилась вокруг, шустро подавала нитки и ножницы и в ожидании теребила свои чёрные косички.