Но купаться им не пришлось. Не успели они раздеться и робко зайти в воду, как заметили, что к их машине, крадучись и прячась за низкорослым кустарником, бегут голые парни. Накупавшись и очевидно хорошо приняв на грудь, они жаждали новых приключений…

– Бегом к машине! – скомандовал Николай.

Не успел Сергей впрыгнуть в кабину, как один из парней вцепился в дверцу и повис на ней, пронзая Сергея злым мутным взглядом. Николай уже завёл грузовик и тронулся.

– Стой! – парень не отпускал двери. Повиснув на них, он истошно и мерзко вопил. Сергей испуганно смотрел на него, словно старался переглядеть и инстинктивно хлопнул массивной дверью. Парень завыл и, хватаясь за покалеченные пальцы, скатился в кювет. А наперерез им, стараясь перекрыть выезд на дорогу, сжимая в руках увесистые булыжники, бежали остальные пацаны. Дело принимало не шуточный оборот.

– Стреляй! – крикнул Николай.

– Что? – не понял Сергей.

– Пистолет где?

Сергей быстро вытащил из сумки «браунинг», который ему настойчиво всучили ещё дома, и пальнул. Парень, бежавший первым, криво взмахнул руками и выронив камень завалился назад…

– Попал? – Сергей сам испугался, что натворил.

Но тот уже неуклюже встал и, прихрамывая, без прежнего азарта продолжил бег. Сергей выстрелил еще раз. Парни остановились. Словно побитые волки, смотрели они зло и трусливо на ускользающую добычу. Упустили!

– Конец третьего акта! – сказал Сергей, когда злополучное озерцо скрылось за поворотом.

– Что? – не понял Николай.

– Всё, говорю, по законам драматургии, как завещал великий Чехов. В первом акте мне вручили пистолет. В третьем он выстрелил. Антракт!

16

Калининград встретил их традиционным дождём. Возле продуктового магазина, на тёмных отсыревших ящиках из-под овощей, сидел закутанный в офицерскую плащ-палатку бесполый продавец. За его спиной возвышались горы молодого картофеля. Очереди не было.

– Не может быть! – Сергей с ужасом взирал на эту сюрреалистическую картину, не желая поверить, что все это происходит наяву.

– Останови! – попросил он Николая и спешно спрыгнул на тротуар.

– Почём картошка? – слёту спросил он продавца, в тайне надеясь услышать какую-нибудь заоблачную цифру.

Шторки капюшона раскрылись, в их проёме появилось сонное, шмыгающее красным носом унылое лицо.

– Тыща за кило? – сказало оно и снова скрылось в недрах плаща.

– Сколько? – Сергей не хотел вверить услышанному. Как тысяча? Не может быть! Да они платили больше? Что ж это такое?

– Откуда у вас эта картошка? – стал трясти он кулич. – Где вы её выкопали? – Его самого уже трясло. И даже колотило.

– Что значит откуда. Из Польши, – донеслось из-под брезента.

– А она там что, растёт? Уже… – не унимался Сергей.

– Там всё растёт, – ответил кулич и раздраженно затряс остроконечным колпачком.

– Не надо паниковать! – Олег, единственный из друзей-компаньонов, кто в этой отчаянно-критической ситуации проявил выдержку. Офицер, всё-таки. – Попробуем её по овощным магазинам распихать. Картошка-то хорошая. Молодая. Ну, не вышло у нас на ней заработать. Но своё-то мы вернуть сможем. Как думаете?

– Сможем… – неуверенно поддакнули остальные.

– А документы у вас на вашу картошку имеются? – обескуражила их вопросом директор Московского универсама, дама крупная, дородная, опытная в коммерции. – Может, вы её украли. Или она у вас заразная. У вас же вообще ничего нет. Как же я у вас её приму?

Это был уже нокаут…

Промыкавшись весь день, катаясь по городу от одного овощного магазина до другого, им удалось распихать по мелким лавочкам около трёх тонн. Больше никому их молодая ядреная закарпатская картошка была не нужна.

– Все, мне пора домой! Накатались уже! – вдруг напомнил о себе, водитель грузовика. – Давайте сгружать её куда-нибудь.

Уже смеркалось, когда они заехали на какую-то самостийную свалку, примостившуюся в конце Московского проспекта, и общими уже не человеческими сверх усилиями свалили туда оставшийся картофель. Тонн двенадцать, не меньше.

Домой Сергей приполз обессиленный и опустошённый. Никакой! Но ещё больше, чем физическая усталость его терзала страшная мысль, что в ближайшие дни он должен вернуть кредиторам должок – пять! миллионов рублей. Но где он их возьмёт? Где?

Сергей вынул из саквояжа пистолет, лёг на диван и стал крутить его, рассматривать, примерять… Вот что могло бы в одночасье решить все его проблемы. Только этот игрушечный газовый пистолетик для такого дела никак не годился. Тут нужно что-нибудь посерьезней.

И в этот момент в дом вошла жена с дочкой.

– Приехал! – Они вдвоем подбежали к нему, тепло и нежно прижались. И все черные мысли сразу куда-то убежали.

– Ну, как съездил? – спросила жена. – Черешню привёз?

– Неа, – виновато улыбаясь, ответил он, – картошку. Молодую.

– Ну и хорошо, – сказала Лена. – Сейчас к ужину сварим. У меня дома шаром покати. Есть нечего.

Сергей растерянно взглянул на жену. Как же он не подумал взять домой хотя бы пару килограммов этой злосчастной картошки. Совсем головы нет. Он вынул из кармана последнюю пятитысячную бумажку и со словами:

– Я сейчас вернусь, – побежал в магазин. За картошкой…

Биржевая лихорадка

Это рассказ о "веселых" 90-г годах.

Когда многие из нас мечтали стать миллионерами.

Но не стали…

У меня зазвонил телефон.

– Привет, – раздался на том конце знакомый голос. – Хочешь стать миллионером?

– Да, – сказал я. – Но пока что-то не очень получается…

– Получится, – успокоил меня голос в трубке. – Короче, ты что-нибудь слыхал про биржу «Фурор»?

– Ну-у… – я даже замахал свободной от трубки рукой, хотя Лёня, а это был именно он, мой старый товарищ ещё по тем временам, когда я, так же, как и он, бегал в народный театр, этого и не видел.

– Биржа меня не интересует.

За два последних года их столько развелось … этих бирж, как собак нерезаных. От Москвы до самых до окраин. Сколько доверчивых сограждан бросили в их бездонные топки свои кровно заработанные тыщи в надежде урвать миллионы, а остались с носом, пустым кошельком и несбывшимися надеждами.

– Ты не спеши отказываться, лучше послушай, – продолжал напирать Лёня. – Поверь, дело верное. Пока ещё никто не просёк… Акции будут только на следующей неделе в открытой продаже. А сегодня продаем только своим. По номиналу.

Я молчал…

– Да ты чего менжуешься, – пытался он меня дожать. – Через месяц ты свои акции в два, а то и в три раза больше продашь. Верняк. К тому же, с такой бумажкой ты и на бирже торговать сможешь…

– Продавать-то что, – не сдавался я, – от мертвого осла уши?

– Почему уши? Копыта, – засмеялся Лёня. – Да найдёшь, что… Вон, на следующей неделе у нас в городе польская выставка намечается. Знаешь, там сколько представителей всяких компаний будет. Предложи им свои услуги…

Я молчал…

– Да что ты за свои деньги так цепляешься, – перешёл на крик Лёня, – всё равно пропадут или сгорят на сберкнижке. А так в дело хоть пойдут… Ну, решайся!

– И сколько эта акция стоит? – дал я слабину.

– Да копейки… Шестьдесят кусков.

– Сколько?! – В отличие от Лёни, цифра эта мне маленькой не показалась. Наоборот!

И всё-таки он меня додавил.

– Ладно, – покорно согласился я, – но мне их ещё со сберкнижки снять надо.

– Ну, так иди, снимай, – Лёня готов был ждать.

И я пошёл… Втайне я всё ещё надеялся, что или сберкасса будет закрыта, или денег в ней не окажется, или ещё что…

Но надежды оказались напрасными.

Я шёл на встречу с Лёней, бережно прижимая к груди увесистый сверток с деньгами. Мне так жалко было с ним расставаться, ведь это были все мои сбережения. Понятно, что и они каждый день обесценивались. Но всё равно, это были ещё хоть какие-никакие, а деньги. А что он мне предлагал взамен? Пшик …