Пока веду её на середину зала, вспоминаю реакцию на моё вскользь брошенное замечание о детях и её в момент окаменевшее лицо. Это была шутка, но если серьёзно, то я в принципе хотел детей и раньше. В перспективе. А где ещё им рождаться кроме как не в браке.

Когда выходим на центр танцпола, я разворачиваю девушку к себе и кладу руку ей на талию. Чувствую её напряжение, но не танцевать же нам на расстоянии в метре друг от друга. Поэтому притягиваю её ближе, соприкоснувшись бёдрами.

Её дыхание сбивается, а пальцы в моей ладони становятся холодными. Она пытается скрыть нервную вспышку за непроницаемым лицом, но я всё чувствую. И внезапно ощущаю стояк.

Вот так, да. На малолетку, блин. Никогда не понимал, когда кто-то из друзей кадрил трепетную неопытную лань. В чём прикол охотиться за бабой вполовину или на треть тебя моложе? Пусть и говорят, что хер ровесников не ищет.

Хотя с чего я взял, что Ася неопытна? Некоторые вон и в пятнадцать уже многому и сами научить могут.

Ловлю тонкий цветочный аромат от её шеи. Взгляд скользит от точеного подбородка и плотно сжатых губ и вниз к декольте платья.

Ей, в конце концов, не семнадцать, так что я не извращенец.

– Расслабься, Ася, – наклоняюсь и шепчу ей на ухо, случайно коснувшись скулы. – Я не кусаюсь.

У неё кожа такая нежная, свежая. И запах особенный.

– Спорное утверждение.

Дерзит мелочь. Язык бы укоротить.

Умничает, а у самой в пальцах дрожь. Того и гляди вот-вот вырвется и убежит. И я чуть сжимаю её ладонь и руку на талии, чтобы не вздумала.

Мягкая и нежная девочка, но внутри тлеет огонёк. Дунь немного – и разгорится. Но Дёма прав, сломать легко, лучше не трогать.

Однако отказать себе поддёрнуть её не могу.

– На нас все смотрят. Наверное, ждут поцелуя, – подмигиваю.

– Только попробуй, – шипит, но вижу, что за напускной смелостью скрывается страх.

Она идёт одна в неизвестность, и за ней никого. Одна в чужое логово, куда не хочет. Не знает, что её ждёт, не знает, кто я такой. Бояться в её случае нормально. Адекватная реакция.

– Надо будет – попробую, – немного осаживаю, чтобы изначально берега видела. Заниматься воспитанием жены мне не особо хочется.

Ася сглатывает и, пару раз быстро моргнув, опускает глаза. Ответить мне не решается. Умница, понимает.

На её счастье, песня заканчивается. На финальных аккордах отпускаю её талию, но за руку ещё держу, поворачиваясь к гостям. Они аплодируют и кричат "горько". Притягиваю вздрогнувшую девушку к себе и мягко прижимаюсь к холодным сомкнутым губам, удовлетворяя публику.

Публику, но не себя. Вот зачем она это делает? Не может, что ли, подыграть? Элементарного не понимает, что действие может вызвать противодействие? И движуха в моих штанах это правило подтверждает.

– Время свадебных подарков! – объявляет тамада, приглашая нас с Асей занять места во главе стола.

Девушка выдыхает и немного расслабляется, радуясь передышке. Но не долго, потому что подарки вводят её в смущение.

Комплекты дизайнерского постельного белья, сертификат для парного посещения СПА в элитном клубе, косметический комплекс для домашней массажной комнаты, большой игровой детский домик для двора и, как вишенка на торте, – билеты на двоих на Фиджи на три дня от любимого папаши.

Она улыбается и благодарит гостей за подарки, а у самой щёки становятся то красными, то бледными.

Когда эпопея с подарками заканчивается, начинаются приколы про голубые-розовые ползунки, гости устраивают голосование и тотализатор, потом торжественное разрезание торта и бесконечное позирование для фото.

На помощь моей новоиспечённой жене снова приходит Злата. Она явно заподозрила, что всё непросто с этой свадьбой, или Демид сказал. Дядькина жена ухватывает под локоть уже готовую потерять сознание от пограничных с пошлятиной шуточек нашего свидетеля Асю и уводит её в угол зала к столу.

А у меня снова вибрирует телефон. Ева. Уже двенадцатый пропущенный. Что такого срочного могло случиться? Она обычно себе не позволяет доканывать меня звонками.

Выхожу в коридор и спускаюсь на один пролёт по лестнице. Тут есть небольшой карман с высокой напольной вазой и диванчиком. И музыка из зала не забивает эфир, можно спокойно поговорить.

Набираю Еву. Она отвечает не сразу, но слышно по голосу, что звонка ждала. Ох уж эти бабские штучки. Правда думает, что со мной это работает?

– Ты звонила, Ева? – ответ очевидный, конечно.

– Привет.

– Привет.

– Почему не отвечал?

И правда, почему?

– Был занят, Ева. У меня тут свадьба, – иронию она прекрасно чувствует, но делает вид, что нет. – Я же просил не звонить.

– Я соскучилась.

Заебись.

– Приедешь сегодня?

Вот загадка природы: почему у женщин из-за ревности так критично падает айкью?

– Ева, ты серьёзно? У меня сегодня свадьба.

– И брачная ночь?

– И брачная ночь тоже. Хочешь поговорить об этом?

Ева бросает трубку, а мне хочется швырнуть телефон в стену. Её мои дела волновать не должны, и отчитываться я не намерен. Мы с ней всё это обсудили. Она и раньше понимала, что иногда я отвлекаюсь от неё, но это лишь эпизоды, с моей кошкой мне всегда было хорошо. Так всё и будет. Но ровно до момента, когда она начнёт стервить.

Кожей чую, что не один. Обернувшись, вижу застывшую в нескольких шагах Асю. Слышала разговор? Да не всё ли равно.

– Почему ушла из зала? – выходит довольно резко, и девчонка тушуется.

– Устала от громкой музыки, решила проветриться немного.

Делаю глубокий вдох, пытаясь совладать с раздражением, что всколыхнула во мне Ева. Но выходит откровенно хреново.

– Устала так устала. Вызову водителя.

– Зачем? – в голубых глазах мелькает тревога.

– Домой поедем.

– Я ещё не сильно устала.

– Так устала или нет, ты уже определись, – делаю шаг вперёд, а Ася интуитивно отступает. Ну что за хрень? – А я вот задолбался. Домой хочу.

Сбрасываю сообщение водителю, чтобы подъехал за нами, и Демиду, что мы отчалили. Больше никому знать не надо. Свадьба уже на том этапе, когда гости не особо переживают, где же там делись молодые.

– Пошли, – беру девчонку за руку и тащу за собой на первый этаж к выходу.

Она молча следует за мной. Замечаю, что дрожит, когда выходим на улицу. Весна переменчива, ещё прохладно. Снимаю пиджак и набрасываю на её плечи.

– Не надо, – протестует.

– Надо. А то потом сопли лечить будешь.

Она удивлённо смотрит на меня, но пиджак запахивает. Ну а что, о жёнах же заботиться надо, ведь так?

Открываю дверь машины, кивая на салон.

Ася забирается внутрь, а я обхожу с другой стороны.

– На квартиру, Петь, – командую водителю.

Машина съезжает на дорогу. В кармане опять жужжит телефон, и я его выключаю.

– Согрелась? – спрашиваю девушку, пытаясь немного разрядить напряжение, возникшее в машине.

– Угу, – мычит в ответ и плотнее жмётся к противоположной двери.

Ладно, пусть сидит. Позже пообщаемся.

Ася

Лифт едет очень тихо. Куда тише, чем бьётся сердце в моей груди.

Стас чётко дал понять, что не отпустит жить к бабушке, чтобы не нарушить какие-то там юридические моменты, при чём подписанные моей же рукой. А что если он потребует и исполнения супружеских обязанностей в постели?

Не должен. Я не хочу. Иначе это будет не что иное, как изнасилование, а я очень надеюсь, что Стас Грачёв, может, и циник, но не подонок.

Лифт останавливается на одиннадцатом этаже. Стас пропускает меня вперёд на выходе. Тормозит у одной из дверей. Открывает её ключом, а потом разворачивается ко мне.

– Добро пожаловать домой, госпожа Грачёва, – подмигивает. – Соблюдём традиции?

– Какие ещё… ой!

Он без предупреждения подхватывает меня под колени и поднимает на руки. Я, конечно, лишним весом не страдаю, но кажется, будто мужчине эта манипуляция совсем труда не составляет. Ещё во время танца, когда он прижал меня к себе уж слишком близко, я заметила, что руки у него крепкие, просто визуально под классическим костюмом этого не определить.