– Голограмма?

– Она самая, – Ермаков провёл ладонью по затвору огнетушителя. – Это маяк для наводки точечных ударов, в том числе и орбитальных. Диверсант закладывает его рядом с объектом, который необходимо уничтожить. Маяк маскируется под любой небольшой объект – камень, нарост на дереве, кирпич, блок электроники… Или огнетушитель. В нужное время наносится точечный удар. Сама по себе технология не нова, но хитрость этого маяка в том, что он может ретранслировать любые волны, накладывая на них свой паразитный сигнал. С помощью этих маяков бомбардировщики США бомбили центральную Африку во время инцидента.

– Так значит, это американцы?

– Нет, не они. По крайне мере, не обязательно они. В том конфликте… В той войне много чего было испробовано, и, как и после любой войны, осталось много всего, в том числе и эти маяки. Нам известны случаи, когда такие штуковины всплывали на чёрных рынках в разных странах по всему миру. Так что маяк мог заложить кто угодно.

– Значит, кто-то хотел запустить ракету в атмосферный очиститель? – ошеломленно пробормотал Ерёменко. – Возможно, что там могут быть ещё такие маяки?

– Да. Угроза вполне реальна, но над её устранением уже работают.

– Но кто мог додуматься до такого?

– А вот это мне и предстоит выяснить, Александр Александрович! – Ермаков взял маяк и направился к двери. У самого выхода полковник обернулся. – И, само собой, город пока не покидайте! Вася, все компьютеры из лаборатории нужно забрать.

– Само собой! – ухмыльнулся здоровяк.

ХЕРШЕЛ

Минимализм, возведённый в Абсолют. Именно такими словами можно было описать интерьер его кабинета. Необходимый минимум мебели, исполненной в простой геометрии, окна от потолка до пола на восточной и западной стенах. При каждом восходе и закате помещение наполнялось багровыми красками. Хершел Стюарт про себя называл это место простым и лаконичным словом: «логово». Без сомнений, фамильный особняк с портретами предков, массивной резной мебелью из ценных пород дерева, больше подходили под такое определение, но Хершел давно уже заметил, какую тоску нагоняет весь этот средневековый антураж и перебрался в пентхаус собственного небоскрёба. Лишь постоянно горящий камин из металла и стекла немного оживлял интерьер. Именно сюда вели ниточки его финансовой империи.

Изящной формы шахматные фигуры были исполнены в средневековом европейском стиле – в виде латников, рыцарей на вздыбленных лошадях и короля с тонкими и изящными чертами лица, и в восточном стиле – верблюды, воины в лёгких доспехах и шароварах, падишах, упитанный царь царей в свободном одеянии. Хершел, естественно, играл за рыцарей.

Пауэлс, сидевший в нелепой позе, наконец-то сделал ход верблюдом. Ход вполне предсказуемый – полковник слишком явно пытался перейти от глухой обороны к нападению. Хершел уже давно взял за привычку играть в эту древнюю, благородную игру с постоянными партнёрами. По стилю игры, по сложности построений комбинаций можно было понять, с кем имеешь дело. Вот Пауэлс, например, был довольно прямолинеен, но мог преподнести сюрприз, идя на риск и жертвуя порой весьма ценными фигурами!

– Хороший ход, полковник.

– Благодарю.

Хершел кончиками тонких пальцев прикоснулся к фигуре пешки и сделал ход, выманивая вражеского коня, точнее верблюда.

– Полковник, как продвигается то дельце в Алабаме, о котором мы разговаривали пару месяцев назад?

– Работа ведётся, милорд. Как только от вас поступит распоряжение, мой человек выполнит всё наилучшим образом. Я задействовал лучшего специалиста. У него весьма нестандартный подход к работе.

– Всего одного? – Хершел удивлённо приподнял бровь. – Уверены, что этого достаточно?

– У BPEnergySystems хорошо поставлена работа службы безопасности на этом транспортном узле. Группа вызвала бы интерес с гораздо большей вероятностью. И ещё, милорд… – Пауэлс вопросительно посмотрел на Хершела. – Вы являетесь членом совета директоров BP Energy Systems. Зачем эти сложности с похищением? Логистическая конторка, которой владеет этот русский, занимается мутными делами, и корпорация тщательно бережёт его!

– Всё просто, полковник, всё очень просто. Этот русский имеет доступ к нужным мне и только мне контактам в России. Остальным директорам знать о них совсем не обязательно. Я очень надеюсь, что ваш человек и впрямь так хорош, как вы говорите, полковник!

– О, да! – ухмыльнулся Пауэлс. – И к тому же я хорошенько позаботился о его мотивации! Он получит всё, что ему необходимо.

– Когда вы так говорите, полковник, то мне становится не по себе!

– Я всего лишь выполняю свою часть сделки, милорд! – полковник коротко поклонился. – Надеюсь, ваше предложение о принятии меня в Организацию по завершению миссии всё ещё в силе?

В дверь тихонько постучали.

– Войдите! – один из помощников, здоровенный негр, бесшумно прошёл через весь кабинет и разжал огромный кулак, продемонстрировав Хершелу его содержимое. – Конечно, Полковник. Закончим партию позже. Поступил сигнал от моих партнеров, и я вынужден встретиться с ними.

Хершел стянул с переносицы очки дополненной реальности и откинулся в кресле, погрузившись в раздумья. Ни Пауэлса, ни шахматной доски со средневековыми фигурами перед ним уже не было. Через несколько минут он поднялся с кресла и направился к лифту, опираясь на трость. За ним следовал негр, готовый поддержать хозяина в любой момент. На крыше небоскрёба его уже ожидал вертолёт до аэропорта, затем перелёт частным бортом через пол-планеты ради встречи продолжительностью в несколько минут. Неужели нельзя было выбрать место поближе к Канаде?

НИКОЛАЙ

Полёты над территорией ООН были запрещены, все рейсы приземлялись в Кампале. При заходе на посадку открывался восхитительный вид на озеро Виктория – новенький международный аэропорт находился недалеко от его северного побережья. Здание огромного международного терминала переходило в здание вокзала магнитной железной дороги, построенной специально для ООН.

Шесть дней интенсивной терапии поставили юношу на ноги. Полянский тем временем передавал дела преемнику – сам он подал в отставку. Николая эта новость сильно удивила, ведь курсанты любили и уважали Григория Ефремовича. Видимо, гибель стольких подопечных оказалась слишком сильным ударом.

Суборбитальный дипломатический борт замер на посадочной полосе, и к шлюзу подкатил трап. После кондиционированной атмосферы суборбитальника африканский воздух поразил своей влажностью и высокой температурой. Николай чувствовал, как тело начало покрываться испариной, едва ноги коснулись раскалённого бетона.

Коля осмотрелся. Справа блестела спокойная гладь самого крупного озера в Африке – скалы на противоположном берегу скрывались в дымке, но острый глаз мог различить их очертания. До Кампалы было километров тридцать пять дальше по берегу, а за зданием аэропорта начинались настоящие джунгли тёмно-изумрудного цвета, покрывающие холмы к северу. До здания аэропорта было около километра – его очертания дрожали в горячем воздухе.

Полянский вытер шею носовым платком и взглянул на наручные часы.

– Нас должны встречать. Но что-то никого не видно. Сейчас наберу.

– Не стоит! – Коля кивнул в сторону здания аэропорта. – Похоже, это за нами.

Жёлтый микроавтобус вырулил откуда-то из-за здания и направился прямо к ним. Через несколько минут из салона легко выпрыгнул человек в свободной бежевой рубахе с коротким рукавом, больших солнцезащитных очках, шляпе с широкими полями и шортах. Человек снял очки, за ними оказался светло-серый проницательный взгляд, резко контрастировавший с загорелым лицом, и посмотрел на прибывших. На Николае взгляд задержался чуть дольше.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.