ЕВГ. БУЗНИ
ТРАЕКТОРИИ СПИДА
(РОМАН)
НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА
(КНИГА ЧЕТВЁРТАЯ)
Москва
2017
ВЗРЫВ
1.
Они пришли в сознание почти одновременно – девушка и спасатель. Сначала глаза открыла Настенька. Ночь. Её окружала темнота, слегка рассеивавшаяся слабым светом. Взгляд упёрся в едва различимые непонятные чёрные нагромождения. «Что это? Сон или явь?» Мысли медленно восстанавливали картину. Только что они шли втроём по штреку к выходу из шахты. И вдруг позади них раздался оглушительный треск, как будто раскололась земля. Всё содрогнулось, и девушка больше ничего не помнила.
Она ощутила, что тело неудобно согнуто. Пытаясь выпрямиться, почувствовала боль в спине и остановила движение. Повернула голову. Хотелось перевернуться с бока на спину, но что-то твёрдое упёрлось в поясницу, мешая движению, а ноги сдавливала тяжесть.
Темноту неожиданно прорезал луч света. Это пришёл в себя заместитель командира горноспасательного взвода Николай Степанович, или, как его просто звали, Степаныч. Он мгновенно почти автоматически понял, что произошло: профессия такая, что промедление в оценке ситуации – смерти подобна. Ему горняку спасателю приходилось сотни раз спускаться в забои и вытаскивать тела погибших и раненых то ли от взрыва метана, что сопровождается появлением такого же бесцветного, но ядовитого угарного газа, то ли от пожара в шахте, а то и от наводнений. Сейчас дело было во взрыве, который они услыхали, но, естественно, предпринять ничего не успели из-за тут же последовавшей взрывной волны, бросившей их на земь.
Первым делом включил, погасший от удара фонарь на каске. Затем вскочил и вырвал маску из висевшей на поясе металлической коробки самоспасателя, одновременно осматриваясь. Чуть впереди лежала Настенька, делавшая попытки подняться. Ноги её были завалены породой, кусок камня у самой спины не давал выпрямиться. Степаныч ловким движением натянул на своё лицо маску, выдохнул и бросился к переводчице.
Освободить её, разбросав камни, сильному спасателю было делом секунд. Подхватив под руки, он поднял Настеньку на ноги и выхватил из её самоспасателя маску. К счастью девушка могла стоять. Степаныч оторвал свою маску на мгновение от лица и коротко бросил:
– Быстро надень маску и выдохни.
Перепуганные глаза Настеньки только теперь проявили признаки понимания происшедшего. Руки схватились за края нехитрого резинового устройства, растягивая его и приспосабливая к лицу. Выдохнула и тяжело задышала.
Если первые мгновения её напугало бросившееся к ней чудище, оказавшееся Степанычем, то теперь, почувствовав, что стоит твёрдо на ногах и дышит, Настенька, наконец, осознала всю ситуацию и, подхватив слетевшую с головы каску, удержавшуюся только благодаря шнуру, идущему от прикреплённой на ней лампы к аккумуляторной батарее на поясе, включила погасшую лампу и бросилась вслед за Степанычем, который уже выхватил лучом своего фонаря другое тело, лежавшее неподалеку без движения, и направлялся к нему.
Он лежал поперёк рельс лицом вниз, покрытый белой инертной пылью, ещё оседавшей мелкими едва заметными снежинками. Лампочка на его каске светилась, но, обращённая вниз к земле, едва выпускала слабые лучи по сторонам, что и позволило Настеньке первые мгновения увидеть причудливые очертания нагромождений. Степаныч быстро перевернул тело и похлопал ладонью по пухлым щекам иностранного журналиста. Тот раскрыл глаза. Между тем руки спасателя уже поднимали грузную фигуру. Настенька мгновенно оказалась рядом и тоже подхватила иностранца под руку.
Степаныч, удерживая поднимавшегося человека правой рукой, левой доставал маску из висевшего на боку у него спасательного комплекта. Без лишних слов он сам стал надевать её на лицо ничего не понимающего журналиста. Настенька сдёрнула с себя маску и закричала почти в самое ухо иностранца:
– Please, exhale first1.
Тут же послышался голос Степаныча, глухо прозвучавший сквозь резину на лице:
– А ну, надень свою маску немедленно.
– Да никакого газа нет. Я бы почувствовала. Что вы волнуетесь?
– Надень, тебе говорю! Этот газ запаха не имеет.
Настенька хотела возразить, что Степаныч сам только что так делал, когда давал ей указания о выдохе, но время было не для споров. Обстановка окружала их не из приятных. Она быстро натянула маску и снова выдохнула.
Теперь, когда у всех троих горели прикреплённые на касках лампочки, стало лучше видно мрачные стены штрека, обвалившиеся кое-где куски породы, вздыбленные деревянные настилы. Этот вид впечатляет в кино и сказках, а сейчас нагромождения и мёртвые стены казались страшными, готовыми обрушиться каждую секунду. И нужно было немедленно идти вперёд. Хотелось бежать, чтобы поскорее вырваться из неожиданного плена. В душу закрадывалась ужасная мысль: «А что, если выхода нет?»
Степаныч, твёрдо ступая в обход обрушившихся кусков породы, пошёл впереди. Настенька, подталкивая иностранца в спину, двинулась за ним. Мрачный наклонный штрек слегка поднимался вверх. Лучи трёх фонариков плясали по стенам, обрушившейся кровли, зиявшей местами глубокими чёрными дырами, и опускались на рельсы под ногами, создавая неприятное ощущение игры тьмы со светом, когда темени очень много, и она обнимает со всех сторон, наступая, на лучики и готовясь вот-вот проглотить их совсем. Движущиеся фигуры в резиновых масках на головах с респираторами у самого рта, напоминающими свиные рыла, походили на фантастических животных и казались бы забавными, если бы не серьёзность положения, когда существовала опасность остаться здесь навсегда.
Больше всех понимал, что им грозит, Степаныч. Они успели далеко уйти от забоя, который показывали норвежскому журналисту, а с ним и переводчице Настеньке в порядке экскурсии, но взрывная волна настигла их почти сразу, и счастье, что они остались живы. Но что их ждёт? Сколько времени упавшие были без сознания, когда газ невидимый и неощутимый, но ядовитый проникал в их организмы? Что впереди? Нет ли непроходимых завалов? Откроются ли предохранительные двери или их вырвало волной? «Интересно, – думал он в то же время, параллельно с мыслями о спасении (голова, словно работала за двух человек сразу) – метан часто является причиной взрыва при его высокой концентрации в воздухе, что в шахте происходит незаметно, благодаря его бесцветности и отсутствию запаха. Поэтому всегда нужно следить за показаниями приборов, определяющих содержание газов в атмосфере. Но, если не учитывать взрывоопасность, метан совершенно безвреден для организма человека. Его даже употребляют спортсмены для укрепления мышц. Правда, насколько Степаныч слышал, этот газ действует отрицательно на нервы человека и имеет другие побочные эффекты при его использовании. А вот угарный или углекислый газ, который тоже бесцветный и лишён запаха, напротив, чрезвычайно ядовит. Вот в чём другая беда шахтёров. Вот для чего приходится постоянно носить с собой противогазы. Конечно, угольная пыль сама по себе вредна для дыхания, но газ вреднее – он отравляет ужасно».
Слово «ужасно» пришло Степанычу на ум, как единственно верное определение того, что он видел у тех шахтёров, которые успели надышаться угарным газом, когда не успевали воспользоваться противогазом. Иногда они даже теряли сознание, и приходилось буквально оживлять человека дыханием рот в рот и выполнять массаж сердца. Ужас проникал в самое сердце Степаныча, когда вынесенный на поверхность к свежему воздуху шахтёр, а со многими он был не просто знаком, а пил дружески, чокаясь, водку, и фактически только что оживлённый, начинал кашлять, почти задыхаясь, содрогаясь всем телом, морщась от усилий, когда думалось, что вот-вот человек не осилит кашель и умрёт на глазах. Ужас!
