— Тогда… Возможно… дружбу? — Маргоша нерешительно опустила глаза и опять приложила руку ко лбу.
Я задумчиво поглядела на нее.
— Как сложится, — серьезно ответила я. — Возможно, мы станем друзьями, а возможно — слишком разные. Это нормально, и вовсе не означает, что я обижена на тебя. Я в любом случае рада, что мое предсказание помогло спасти твою жизнь.
Видимо, Маргоша сочла мою речь исполненной разумности и достоинства, потому как вскоре отстала, сказав еще несколько слов благодарности. Все так же бесконечно прикладывала руку к голове, и на прощание я тоже порекомендовала ей сходить к целителям.
Моего совета она, видимо, послушала, потому что на перерыве пошла в сторону целительского факультета.
Постепенно наступил вечер. Я гадала, вернулся ли Гадор (не на камешках, а просто думала об этом). Смотрела его будущее (украдкой поедая конфетки). И прямой угрозы в ближайшее время не видела.
Но тревожилась и тревожилась, как самая нервная попаданка на свете…
Отказалась от всех предложений «потусить» — от друзей по Природному и от Борьки с Мишкой. И пошла домой, чтобы посидеть над «призмой».
Устроилась за столом, положила перед собой бумажки, чтобы конспектировать приходящие в попаданочью голову мысли. Гениальные и не очень…
Поглядела на часы. Уж семь часов, а «Германа все нет»!
Холодные мурашки пробежали по спине.
Глава 35
Я сосредоточенно разогнала мурашки. Нет, не буду поддаваться этому. Не «те» мурашки. Просто тревога. И я ведь видела, что полет к Правителю не сулит Гадору неминуемой гибели. Нужно просто ждать.
А то скоро будет у нас семья созданий с психическими расстройствами. Гадор с его ОКР. И я с приобретенным тревожным расстройством, от которого и до того же ОКР недалеко!
И, наконец, Анечка, подумай о призме! Думай, балда, думай!
Я взяла бумажку и начала писать на ней все, что знаю по квантовой физике. Знала я немало. Но понимала далеко не все. Ведь правильно говорят, что квантовая физика (она же изначально — квантовая механизма) «контринтуитивна» (против интуиции, то есть).
Интуитивно мы склонны рассматривать все вокруг, как частицы. Потому что мы живем в макромире больших «частиц», неких отдельностей. Например, можно представить стол, как большую «частицу». Отдельный кусок материи.
Так же нам хочется представлять элементарные частицы — как шарики-мячики, которые летают по какой-то определенной траектории, сталкиваются друг с другом, взаимодействуют.
Это ведь просто представить? Ядро атома — большой шарик, состоящий из «шариков» поменьше — протонов и нейтронов. Вокруг — по красивым круглым орбиталям движут маленькие «шарики» — электроны. Легко, понятно, да?
Да. Наш мозг естественным путем «видит» все именно так.
Квантовая физика же предлагает смотреть на частицы совсем по-другому. Тут появляется понятие корпускулярно-волнового дуализма, двойственной природы тех «отдельностей», из которых все сделано. А в новых теориях и сама «отдельность» ставится под вопрос…
Согласно концепции корпускулярно-волнового маразма… Простите — дуализма, не права, ведь, в сущности, с самой теорией я согласна… в основе организации материи лежат «кванты» или «квантовые частицы», которые как бы и не частица, и не волна. То есть в одних случаях ведут себя как нормальные законопослушные частицы, а в других — как волны. Например, так фотон или электрон проходит сразу через две щели в стенке-препятствии в «двухщелевом эксперименте» — то есть проявляет волновые свойства.
Кстати, из-за феномена корпускулярно-волнового дуализма многие думают, что квантовая частица то превращается в частицу, то в волну. То бишь «меняет ипостась». Но строгое определение говорит по-другому. Оно говорит, что в одних случаях эта штука ВЕДЕТ себя, как частица, а в других — как волна. Не превращается, а ведет, функционирует, проявляет свойства!
Вот как это она так делает без превращения? Вы понимаете? Я не шибко.
Кстати, про квантовую физику говорят, что и сами квантовые физики далеко не все в ней понимают, так что, чего уж ждать от нас!
Есть, конечно, понятная моему мозгу интерпретация Де Бройля (который как раз вывел дебройлевскую волну, описывающую волну частицы), согласно этой теории, частица никогда никуда не девается, просто у нее есть еще и присущая ей волновая функция. Тут как бы более понятно. И она нормально так, разумненько, объясняет проклятущий «двухщелевой эксперимент». Только вот еще один эксперимент это трактование не объясняет…
В общем, согласно квантовой механике, в основе материи лежат не частицы и не волны, а «кванты» или «квантовые частицы». А в дочерней теории, которая получила название «квантовая теория поля» или «теория квантового поля» — эти кванты являются и вовсе просто «возмущением соответствующего квантового поля». То бишь, например, электрон — возмущение электрического поля.
Вы понимаете? Ха-ха, наверно, не слишком хорошо. Вот я и не сдала экзамен…
Ведь тут мы еще и должны разобраться, что такое «поле». Я могу попробовать это вам объяснить, но нам это нужно? Наверное, нет, подумала я. Особенно потому, что мой мозг отказывается всерьез воспринимать эту теорию.
Кстати, да, если кто забыл, в квантовой физике квантовые частицы еще и «нигде не находятся». Уравнения описывают лишь вероятность найти частицу в том или ином месте. Обратите внимание — вероятность НАЙТИ, а не вероятность ее четкой локализации в этом месте. Опять сложно, да? Вот и не смейтесь, что у меня были проблемы с экзаменом.
Отсюда все эти «электронные облака», размазанность электрона по орбитали… И соображения, согласно которым вообще все эти частицы-волны — это «волновые функции» — такие, видимо, облачка вроде электронного, размазанные в пространстве.
Я вздохнула.
На бумажке уже была расписана схема двухщелевого эксперимента. Написана волна Де Бройля. Я и уравнение Шредингера зачем-то намалевала (я крута, да, могу его написать!). Зачем только?
Это никак не помогало мне сообразить, как именно Эйнштейн сделал свою призму и отправил меня сюда.
Я подперла голову рукой и принялась думать на тему «коллапса волновой функции».
Готовьтесь, сейчас я вам об этом расскажу. Потому что это вообще очень загадочная штука. И появилась она опять же из-за двухщелевого эксперимента (про него читайте в приложении).
А коллапс волновой функции — это, знаете, такая штука, которую не смогли понять ни Эйнштейн, ни Бор (хоть каждый имел свое мнение по ее поводу). Означает она, что пока нет «наблюдателя», то квант ведет себя, как волна, то есть «с придурью и неоднозначно». А когда появляется «наблюдатель», то живенько проявляет нормальное и однозначное поведение примерной частицы.
То есть наблюдатель влияет на ход эксперимента, как вам такое?!
Хотя, знаете, понятие «наблюдатель» весьма размыто. В строгой науке «наблюдатель» — это вовсе не исследователь с ручкой и тетрадкой, а измерительный прибор, который измеряет эту частицу. То есть не измеряем — волна. Стали измерять — частица. Иными словами, при появлении измерителя волновая функция «коллапсирует», приобретает определенное положение в пространстве, становится законопослушной частицей.
Но во псевдонаучных рассуждениях под «наблюдателем» часто понимают человека, то есть «разум», «сознание» (как раз дяденьку или тетеньку с ручкой и тетрадью). А отсюда — всякие концепции о том, как разум напрямую влияет на поведение материи, «квантовая психология» и прочее в этом духе.
Я все же ученый и от такой трактовки далека. Хоть и не отрицаю влияние разума.
А полностью подтвержденного объяснения коллапса волновой функции до сих пор нет. Нильс Бор однажды сказал что-то о том, будто да, при появлении наблюдателя волновая функция коллапсирует в определенную частицу, а где мы эту частицу обнаружим — вопрос чистой случайности. Дружище Альберт не любил случайности. «Бог не играет в кости!» — сообщил он Бору.
Но Бор уел и старину Эйнштейна. «Альберт, не говорите Богу, что ему делать!». И вот эта не до конца понятная «трактовка» Бора стала наиболее известной и принятой, вошла в историю под названием «копенгагенской». По мне — так она ничего не объясняет.
