— Это не Норвегия, это тайга какая-то, — говорит подруга, осматривая хвойный лес. Мы здесь кого-то живого можем встретить?
— Ты имеешь введу волков? — дразнит ее Миша. — Конечно, парочку голодных зубастиков легком можем встретить. Хорошо, что медведи сейчас спят.
— Так, — резко разворачиваюсь, тем самым пугая друзей, — я вас с собой не звала. Вы сами напросились. Могли бы сидеть дома и смотреть свои сериальчики. Но раз уж вы ввязались, то идите молча. Хотя, спасибо, что не бросили меня, — жду, пока друзья улыбнуться моим последним словам, — если мы действительно встретим волков, то вас можно оставить им на съедение.
Мне в лицо тут же летит несколько наспех слепленных снежков, резво от них уворачиваюсь, пока не спотыкаюсь о свою же ногу и не падаю моськой в сугроб.
— Это божественная кара, — твердит Миша, помогая встать, затем не жалеет сил, чтобы отряхнуть меня, больно шлепая ладонью по рукам и ногам.
Сквозь зубы благодарю друга, беру пакеты и вновь направляюсь в путь. Проходя через лес не забываю пугать ребят, вспоминая сказку про красную шапочку.
Дома растапливаю в неотремонтированной гостиной камин, согреваю друзей горячим чаем, а затем устраиваю экскурсию. Стоит только завести друзей в свою спальню, как моих ушей касаются восхищенные вздохи. Поднимаю взгляд и растворяюсь в этом моменте. Когда мы затеяли с мамой ремонт, в моей голове было только два критерия: панорамные окна в ванной и огромное окно на потолке в моей комнате. И в первом, и во втором случае я хотела лежать и смотреть на звезды. И если к первой просьбе мама отнеслась скептически. Как это в ванной огромные окна, не помыться спокойно, да и голышом не пройти? То со второй просьбой она сразу же согласилась. Хотя, после недолгих уговоров и с мыслью о панорамных окнах она тоже смирилась.
— Это вы еще ванную не видели. Миш, — обращаюсь к другу, — держи ее, — киваю на подругу и открываю дверь в свое маленькое царство.
— Ох**** — слетает с языка подруги великий и могучий. — Серьезно? Окна в пол? А мыться как? Вдруг кто увидит?
— Ну, во-первых, ближайший дом через два километра, во-вторых, это второй этаж, чтобы что-то увидеть нужно на сосну залезть. Ну а если мной будут любоваться птички и белочки, то я не против. А теперь представь, — я выключаю основной свет и включаю подсветку. — вечер, ароматические свечи, горячая вода, пена, бокал вина и легкая музыка, — на секунду замолкаю, чтобы все это представить. — Ты лежишь в ванной, что находится в центре огромной комнаты, пьешь вино и любуешься звездным небом. Кайф же.
Представляю, как мы вместе с Холодовым могли лежать в этой ванне, обниматься и любоваться ночным видом. Сердце от этих мыслей обливается кровью. Нет, у нас бы такого никогда не было. В нашей семье я — романтик, а он- ледышка. Стоп, о какой семье я говорю?
Глава 22
Вскоре друзья уезжают. Провожаю их до станции, обещаю вести себя здесь хорошо и возвращаюсь в свою обитель. Дом встречает меня тишиной и одиночеством. Впервые это место мне не кажется родным. Забираюсь в кровать и пытаюсь расслабиться, глядя на звезды, но они, увы, не приносят мне спокойствия, как и алкоголь.
Так продолжается три дня. Все это время лечу себя сном, алкоголем и мыслями о хорошем будущем. Через три дня запасы еды и вина заканчиваются, сон перестал меня посещать, а вот мысли в голове устроили какой-то забег. И нет бы мне смириться, свыкнуться с мыслью, что я теперь свободна. Наоборот, начинаю чувствовать свое одиночество и потребность в ком-то еще сильнее. В ком-то? Хмыкаю своим мыслям. У этого, кого-то есть имя Макс Холодов, человек, влюбивший меня в себя своей бесчувственностью. В голове появляется воспоминание, меняющееся одно на другое. Первая встреча, первые ссоры, первые улыбки, объятья, поцелуи.
Все, хватит. Наревевшись вдоволь, поднимаюсь с кровати и подхожу к окну. Эти дни позволили мне понять одну маленькую истину — это с Максом я наконец-то поняла, как правильно дышать. Это с ним я поняла, что такое счастье и любовь.
Беру телефон в руки и с твердой уверенностью лезу в список контактов. Но пальцы начинают дрожать, когда я нахожу близкое сердцу имя. Нет, одергиваю руку и блокирую телефон. Я ему не нужна. Он не верит мне, даже слушать не стал, наговорил много нехороших слов.
Хожу по комнате и как герой Шекспировского произведения думаю быть или не быть. Не придумав ничего лучше, в итоге подбрасываю монетку, загадав, если выпадет решка, позвонить мистеру ледышке. И о Боги, мне выпадает решка.
Вновь беру телефон в руки, разблокирую экран, нахожу нужный номер и пока не передумала выкидываю его из черного списка. Нажимаю на трубку, но гудков нет, потому что попросту нет сигнала. Спасибо метели.
Прыгаю по дому, как сумасшедшая, пытаясь найти хоть одну палочку. Ну не на крышу же мне лезть, ей Богу. Как ни странно, но связь появляется в ванной, стоит только подойти к окну, как телефон начинает наигрывать привычную мелодию. Не раздумывая поднимаю трубку.
— Варя, — слышу мужской голос и сердце начинает биться с перебоями. — Варя, ты где?
Боже, как же я скучала по этому тембру, по произношению моего имени. Закрываю глаза и кажется, чувствую мужчину рядом с собой, его на моей коже, его парфюм, его крепкие объятья… Опускаю горячий лоб на холодное стекло и медленно выдыхаю, стараюсь держать себя в руках, чтобы не расплакаться и не высказать ему все, что так хочется сказать. Не сказать, как сильно я скучаю и хочу к нему прижаться, не сказать, как сильно его люблю.
— Варь, ты меня слышишь? Скажи хоть что-нибудь. Ты где?
— В Норвегии, — спокойным тоном произношу каждую буковку. — и у меня все хорошо. Я даже не скучаю. Я тебя забыла, Макс. Не звони мне больше, пожалуйста.
Сбрасываю вызов, швыряю телефон и опускаюсь на колени. Боже, я такая дура. Утыкаюсь носом в колени и даю наконец-то волю чувствам, реву, что есть силы. Слезы, кажется, только и ждали моего разрешения, срываются с глаз ручьями, пробуждая дикий рев из глубины души. Плачу так, будто это мой последний день, последний шанс и я должна выплакать все, весь запас своих слез. А может оно и к лучшему, наревусь вдоволь и больше не буду. Как говорят, поболит и перестанет. Шмыгаю носом и вытираю влагу полой халата.
— Сейчас еще чуть-чуть поплачу, — сама себя начинаю успокаивать, — а завтра станет легче. Схожу на станцию в магазин, куплю себе сладостей и наемся до боли в животе. Да, так и сделаю. Сворачиваюсь на полу калачиком и полностью отдаюсь чувствам. От этого выплеска эмоций вскоре расслабляюсь и засыпаю.
Пробуждение наступает быстро и совсем неожиданно. Слышу, как кто-то выламывает входную дверь. Открываю глаза, щурюсь от яркого солнца, что уже давно встало. Голова гудит и не хочет работать, но шум снизу стимулирует. Быстро подскакиваю с места и хватаюсь за окно, чтобы не упасть от головокружения. Моргаю, стараясь прогнать белые пятнышки из глаз и поднимаю взгляд на свое отражение.
— Ну и страхолюдина, — из зеркала на меня смотрит растрепанное чудо с огромными отекшими глазами и красным носом. — Красота, да и только.
Растираю лицо руками, несколько раз умываюсь ледяной водой и наконец-то спускаюсь вниз.
— Миша, — кричу, подходя к двери, — если ты сейчас оторвешь эту чертову дверь, то я на полном серьезе отдам тебя волкам на съеденье. Как мне без двери, да еще и зимой здесь жить прикажешь? Тебя распотрошу и повешу в дверном проеме, чертов ты засранец.
Распахиваю дверь и замахиваюсь кулаком, чтобы ударить друга, но так и не двигаюсь с места.
— Ты? — Рука опускается сама собой. Отказываюсь верить своим глазам. Для убедительности тру их руками. Открываю и опять принимаюсь тереть. — Нет, не верю.
— Дырку протрешь, глупая. — Холодов делает шаг навстречу, а я на автомате отступаю назад. Макс грустно улыбается и отступает в сторону, показывая мне, что приехал не один.
— Бабушка, мама? — удивленно смотрю на женщин, потом на мужа и не верю в реальность. Трясу головой в недоумении. — Нет, это глюк, сбой в программе. Кажется, вино паленное попалось.
