- Потому, что ты это сделал. Ты убил ее!
Тор поднял голову и по ту сторону стекла увидел себя самого.
Тот, другой Тор, еще не лишившийся глаза, с длинными светлыми волосами стоит перед камерой и смотрит на младшего брата. Взгляд его полон ненависти.
- Ты доволен?!
Локи разлепляет воспаленные веки, глаза его красные и больные.
- Тор…
- Заткнись! Чудовище! Выродок! Ты убил маму! Она любила тебя! А ты отправил к ней убийцу!
Слова Тора злы, они бьют словно плетью, не щадя несчастного пленника, который никак не может избежать этой пытки. Впрочем, Локи даже не пытается. Он просто смотрит на брата сквозь стекло камеры, смотрит с мольбой и отчаянием.
- Нет…я не хотел…я не…
- Мне плевать, чего ты хотел, ничтожество. Я позабочусь о том, чтобы ты никогда не вышел отсюда. Никогда!
- Тор, - голос Бога Обмана дрожит от едва сдерживаемых слез, - прошу. Умоляю, позволь мне проститься. Я больше никогда ни о чем не попрошу. Запри меня здесь, забудь о моем существовании, но сейчас дай мне возможность еще раз ее увидеть! Умоляю…
Тор, наконец, пришел в себя. Шок от перемещения в чужую искореженную реальность прошел, но его сменил шок другого рода.
- Нет, - прошептал он, неосознанно делая шаг к сидящему на полу измученному брату, - не плачь. Все хорошо, ты не виноват…
Тор презрительно ухмыляется, а потом и вовсе заходится в смехе, от которого хочется заткнуть уши. И Локи, жалобно всхлипнув, сжимается, словно от удара.
- Ты умоляешь? Хочешь проститься? Как мило!
- Замолчи!
- Моя бы воля, ты бы сейчас умолял меня о пощаде! А я бы пытал тебя самым страшным способом! И был глух к твоим мольбам!
- Заткнись!
Тор сделал еще один шаг и еще. Его рука сама собой потянулась к плечу Локи…
- Ты, ничтожество, и не имеешь права даже думать о ней, как о матери, не то, чтобы находиться рядом. Ее проводят в последний путь те, кто любил ее, кого любила она. Тебе нет среди нас места!
- Нет! – Тор сорвался на крик. Его двойник вел себя как законченная мразь, и все, чего хотелось сейчас Громовержцу, дать тому, длинноволосому, по морде. – Нет, - Он обернулся к смотрящему сквозь него Локи, - слышишь, это все не правда! Этого не было!
Несчастный Бог Обмана стонет, словно ему больно и, спрятав лицо в ладонях, плачет. И Тор, уже готовый было обнять, найти добрые слова, успокоить, вздрогнул и отдернул руку. Мгновение назад он в пылу эмоций вслух сказал то, что сейчас почувствовал сердцем.
- Это неправда.
Асгардец опустился на одно колено перед рыдающим Локи и тихо проговорил, прекрасно понимая, что тот его не слышит:
- Я действительно не позволил тебе проститься с мамой. Мое горе было настолько велико, что я эгоистично забыл о твоем существовании. А ведь мама любила тебя, как и ты любил ее. Она бы хотела, чтобы ты проводил ее к звездам. Прости, что так вышло. Но я не называл тебя ничтожеством и выродком. Это все неправда, Локи. Я не знаю, где Один держит тебя, но я обязательно, слышишь, обязательно тебя найду. Верь мне, брат.
Тор беспрепятственно прошел сквозь стекло камеры, вышел в один из бесконечных широких коридоров дворца. Здесь, как и в Новом Асгарде, было тихо и безлюдно. Громовержец бездумно шагал вперед, а его шаги не создавали эха. Он все еще был свободен перемещаться в этих бредовых видениях, он не коснулся Локи в камере, хотя всей душой хотел этого. Тору было не по себе. Там, в камере, он чудом не бросился успокаивать плачущего брата, защищая его от своего жестокого двойника. А ведь Хела предупреждала не верить всему, что он увидит. Как справляться дальше, у Одинсона четкого плана не было. Единственное, что он знал на каком-то подсознательном уровне – надо покинуть дворец. Будто что-то звало его идти дальше. Тор завернул за очередной угол коридора…
Совсем еще юный Локи стоит, скрывшись за колонной, и напряженно прислушивается к чему-то.
Тор замер у юноши за спиной и тоже прислушался.
- Говорю вам, - где-то рядом звучит голос Вольштагга, - больше никаких тренировок с этим мелким! Ни за что! Вы же видели, что он вытворяет! Фокусник, чтоб его…
- Успокойся, - на этот раз говорит Сиф, - Бесишься потому, что он тебя уделал. А вообще, да, это не честно. Мы на тренировочной площадке днем и ночью, оттачиваем мастерство, выкладываемся. А потом приходит братец нашего Тора, напускает тумана, тыкает повсюду своих двойников и раз – он победитель. Не справедливо.
- В честном бою от Локи толку не будет никакого! - насмешливо выдает Франдал. – Да и вообще, не надо его больше брать на тренировки. Не всем же быть героями, в конце-то концов, кто-то должен героев чествовать! Тор, я вообще не понимаю, как это недоразумение может быть твоим братом.
Тор внутренне содрогнулся. А вот это уже правда. Хела упоминала и о таком тоже. Не все видения в этом мире ложные. И вот как раз одно из них. Да, Тор тогда пошел на поводу у общего мнения негодующих друзей, но, во имя всех девяти миров, он же не знал, что Локи подслушивает!
- Сам не знаю. Простите, ребята. Мне постоянно за него так стыдно.
Локи оборачивается. На окаменевшем лице тускло блестят зеленые глаза.
- Эй, не слушай их! - забывшись, горячо зашептал Тор, пытаясь поймать отрешенный взгляд. – Они завидуют, не понимают. Ты сражаешься так, как умеешь, в этом нет ничего постыдного…
Локи медленно подносит руки к лицу, некоторое время внимательно смотрит на них.
- Недоразумение… Фокусник…Тебе за меня стыдно… - бормочет он, разглядывая свои длинные пальцы. А затем резко и до белых костяшек сжимает их в кулаки, по которым бегут зеленоватые сполохи. – Ненавижу. - И холодная бессильная ярость зажигает потускневшие от обиды глаза с новой силой.
Опустив голову, юноша быстрым шагом, едва не переходя на бег, отправляется в противоположную от говорящих сторону.
Тор застыл в нерешительности. Возможно, раз воспоминание настоящее, то и этот Локи настоящий. Тор сделал пару нерешительных шагов вслед за удаляющимся братом и вновь замер. Ему нестерпимо захотелось наружу, прочь отсюда как можно быстрее, словно какая-то неведомая сила то ли звала его куда-то, то ли гнала откуда-то. Бросив тоскливый взгляд вслед тонкой фигуре юного Локи и искренне надеясь, что не ошибается, Тор чуть ли не бегом бросился в противоположную сторону. Он мчался по коридорам, с трудом вписываясь в повороты, перепрыгивая через несколько ступеней на лестницах, пока, наконец, не оказался у выхода из дворца. Глубоко вздохнув, Одинсон толкнул дверь.
Перед ним простирался вулканический пейзаж Свартальфхейма. Малекит, вобравший в себя Эфир, удаляется к кораблю, прикрываемый своими воинами. Тор, все тот же длинноволосый и не искалеченный мстительной сестрой, молотом крушит эльфов, пытаясь добраться до их предводителя. И в это время Алгрим активирует гранату.
Бегом, спотыкаясь о камни и выступы, забыв про все на свете Тор помчался к сражающимся.
Светящаяся алым, граната прямо в воздухе вспыхивает пронзительным голубым светом, открывая смертоносный портал над Локи и Джейн Фостер. Бог Обмана с силой отталкивает от себя девушку как можно дальше, но сам отскочить не успевает. Его стремительно затягивает в смертельный портал.
Тор самозабвенно дубасит эльфов Мьёльниром, его цель, Малекит, не так уж недосягаема. Он сделает это, убьет мерзкого эльфа, заберет Эфир, отомстит за мать. Джейн отчаянно кричит, зовя его по имени, и судя по всему, Тору достаточно того, что он слышит голос возлюбленной. Она жива. Ни о ком больше он не думает.
Тор, не помня себя от ужаса, мчался к Локи, жалея, что сейчас у него нет верного молота. Он смог бы выбить брата из этой смертельной ловушки, как тогда…
Портал поглощает Бога Обмана, словно огромная уродливая пасть пережевывает и глотает свою жертву. Пронзительный голубой свет на мгновение сменяется кроваво-красным, ловушка теряет свою силу…
В момент, когда Тор прыгнул, подавшись всем телом вперед, силясь дотянуться до руки Локи, он думал лишь о том, что не должен позволить брату быть затянутым в смертельный портал. Когда кончики его пальцев коснулись почти что исчерпавшей свой ресурс ловушки, Громовержец осознал, что это вновь ложное видение, и ему не следовало быть настолько несобранным. Однако, было слишком поздно. Оставшейся энергии гранаты хватило, чтобы принять еще одну жертву. Страшная боль пронзила руку, стремительно поднимаясь от кисти к локтю, плечу и дальше. Тора, протаскивало сквозь угасающую, но все еще активную ловушку. Тело сдавило, воздух выбило из легких, перед глазами поплыли разноцветные круги. И сквозь невыносимую боль ломающую тело, пробилась другая, стиснувшая сердце. Он погибнет здесь, в мире кошмаров, так и не найдя Локи.
