- Как же она прекрасна…

Всеотец грустно опустил голову.

- Когда Фригг погибла… Когда Тор, вернувшись из Свартальхейма сказал, что ты пожертвовал собой спасая его, когда он сам исчез, а Хеймдалл не смог увидеть его среди живых, я впал в отчаяние. Миры, которыми я правил, которые защищал, перестали быть для меня чем-то важным. Я вдруг понял, что самое важное было рядом, а я не смог это сберечь. Боль, что я ощутил, была несравнима ни с одним самым страшным ранением. Я был наказан за свой эгоизм, жестокость. И находясь во сне я молил Вселенную, что выше всех Богов, даровать мне прошение. Она услышала мои мольбы, вернула мне тебя и Тора живыми. И этот дар я буду беречь, сколько у меня хватит сил. Ты напрасно думаешь, Локи, что тебе в Асгарде, что-то угрожает. Здесь ты под защитой, и будешь защищен даже если решишься покинуть город. Догадываюсь, тебя посещали подобные мысли.

Локи слушал эти откровения, на в душе его становилось тяжело и больно потому, что он верил каждому сказанному слову. Еще полгода назад он отреагировал бы на речи приемного отца совершенно по-другому. Обозвал бы того лжецом, обвинил в лицемерии, сказал бы, что плевать хотел на все эти слезливые искренности и послал бы Всеотца к мидгардскому черту. Мысль о хвостатом рогатом герое земных баек и о том, как прошла бы встреча между ним и Верховным Богом девяти миров вызвала нервный смешок. Один вскинул седую бровь.

- Я сказал что-то смешное?

- Нет… Я просто подумал про Мидгард. Я там жил до того, как нашел Тора в Свартальхейме. Мне там было…неплохо. Хотя я каждый день ждал, когда же за мной явится Тор и потащит обратно в темницу. А оказалось, мне в Асгарде даже немного рады. Это иронично. Я ведь последние дни просто не понимал, что здесь делаю. И почему до сих пор не ушел…

— Это твой дом, Локи. Дома можно просто быть. Никому ничего не доказывая.

- Мне все еще сложно в это поверить. Я даже не уверен, был ли Асгард хоть когда-то моим домом.

- Но это не мешает тебе издеваться над Вольштаггом.

Локи поджал губы, с раздражением осознавая, что он расслабился. Разумеется, его шалость не укрылась от единственного глаза Всеотца. Использование магии даже в таком ничтожном ключе на территории Одина не могло остаться незамеченным. Стоило подумать над тем, чтобы поставить защиту, прежде чем читать формулу.

- Это просто иллюзия. И увидят ее не все.

- Я знаю, - с усмешкой отмахнулся царь. – Вольштагг, Огун и Франдал, правда, не в курсе. Вольштагг, кажется, собирается оторвать тебе голову.

- А остальные? – не удержался от вопроса трикстер, прекрасно понимая, откуда информация. Не даром рядом с царем крутятся его вороны.

- Смеются.

Локи удовлетворенно кивнул.

- Значит, хорошая получилась шутка.

Всеотец кивнул. Разговор, прерванный обсуждением несчастного Вольштагга и его изменений во внешности, стоило вернуть в нужное русло, но никто не решался.

- Я виноват, - проговорил, наконец, Локи. – Я знаю, что виноват. Тор сказал, мы все заложники тьмы, что находится в каждом из нас. Я не смог ее удержать, отпустил, пошел на поводу собственной злости и за это буду расплачиваться до конца своих дней.

- Ты уже расплатился, - спокойно и твердо ответил Один, внимательно глядя на приемного сына, – и ничего больше не должен. Тьма…да, она есть в каждом. И свободу она получает благодаря обстоятельствам. Ты бы не стал таким, если бы я когда-то был к тебе добрее. Я виноват более твоего. Нам с этой виной жить. Пытаться исправить то, что натворили. Ты это понимаешь, и поэтому ты все еще здесь, в Асгарде, рядом с Тором. Здесь твое место, сын мой. Твой дом. К тому же, - он чуть улыбнулся, - Тору, когда он станет царем, нужна будет помощь. С его взбалмошностью он вполне способен развалить Асгард. Ты ему очень нужен.

Локи недоуменно уставился на Верховного Бога. Сын мой? Нужен? Когда он последний раз слышал подобное от приемного отца? Бог Обмана не смог припомнить, наверное, это было на разрушенном Радужном Мосту, когда они с Тором висели над бездной. А может быть нет. Но уж точно не за последние тринадцать дней. Один добродушно усмехнулся, глядя на растерянного приемного сына.

- Я рад, что мы поговорили. Думал, это произойдет раньше, но ты упорно избегал меня. Пришлось оставить Тора в Мидгарде на более долгий срок.

- Оставить в Мидгарде? – Локи, все еще выбитый из колеи, даже не пытался скрыть недоумение. – Так он туда ушел, чтобы мы поговорили?

- Нет, - покачал головой Верховный Бог, - он ушел туда к своим друзьям Мстителям. А вот вернуться не может именно поэтому. Я ему там создаю, скажем так, некоторые обстоятельства, мешающие скорому возвращению.

Локи не смог удержаться, пережитое волнение дало о себе знать. Плюнув на отстраненность и холод по отношению к отцу, трикстер рассмеялся.

- Жертва обстоятельств! Это тоже отличная шутка!

- Точно, - мягко усмехнулся Один, глядя на развеселившегося Локи. – Знаешь, - неожиданно проговорил он, переводя взгляд на мраморную скульптуру, - ведь тебя ищут. Вольштагг и остальные скоро наведаются в твои покои. Да и ты, кажется, говорил, что у тебя есть дела…

Локи перестал смеяться, тоже взглянул на изваяние, и замер. Асгардское солнце пробилось сквозь слабую тень деревьев и осветило скульптуру полностью. В его лучах мраморная Фригг сияла ослепительной белизной, словно бы лучилась изнутри. Печальные добрые глаза ее смотрели на мужа и сына и свет, исходивший от них, казалось, проникал в самое сердце.

- Она счастлива, - пробормотал Один.

- Да, - тихо согласился Локи, которому тоже показалось, что это его мать из Вальгаллы прислала солнечный свет, чтобы показать, как она рада. Затем он с сожалением отвел взгляд, помня о последнем замечании Всеотца и осознавая, тот хочет побыть здесь еще немного в одиночестве. Трикстер сделал несколько шагов, когда царь неожиданно его окликнул.

- Если я все еще тебе противен, прикажи слугам принести обед и ужин в свои покои. Воруешь на кухне, как мальчишка. Довольно этого детского сада.

По дороге к своим комнатам Локи заглянул в подвал, где хранилось вино, и прихватил несколько бутылок. У себя в покоях он первым делом убрал навесы от кровати, прогоняя из своей новой реальности даже такое проявление тьмы, позволяя солнцу освещать спальню полностью. Затем вернулся в гостиную, сел в любимое кресло и взял книгу. Тревога ушла, неопределенности больше не было. Царь ясно дал понять – Тора в ближайшее время ждет коронация. Но это больше не вызывало раздражение. Бог Обмана ощущал, что так и надо. Его старший брат должен править, а он должен помогать ему в этом. Это его место. Следовало принять это, успокоиться, и жить дальше. Разговор с царем – отцом, ведь он все считает трикстера сыном – помог понять и принять происходящее. А дальше…проблемы следует решать по мере их поступления.

Поступь проблемы Бог Обмана услышал почти сразу – по коридору по направлению к его комнатам как разъяренный бизон несся Вольштагг, подначиваемый смехом двух его соратников. Локи улыбнулся, окинул взглядом выставленные на стол бутылки, и перевернул страницу. Впереди намечался еще один разговор по душам.

***

Мэгги отложила книгу, устало потерла ладонями лицо. Она исправно готовилась к экзаменам, не хотела выглядеть просто «богатой дурочкой», купившей себе место в университете. До поступления было еще несколько месяцев, и времени, на взгляд девушки, было достаточно.

После того, как ее странный богатый работодатель Локи Лафейсон исчез, оставив ей и ее матери ежемесячное содержание, почти ничего не изменилось. Долорес продолжала работать, аргументируя это тем, что не может и не хочет сидеть без дела. Сама Мэгги тоже помогала матери, правда та теперь отказывалась привлекать дочь, чтобы та могла больше времени посвятить подготовке к экзаменам. Жизнь в целом текла прежним руслом. Вот только по ночам девушке стали сниться тревожные сны, она часто просыпалась, силясь вспомнить, что же ей снилось, и в нервном жесте растирая почти зажившие колени. Однако, вспомнить не получалось. Единственное, что, как она думала, ей точно грезилось постоянно – легкая алая дымка у ее ног.