Позади один за другим поднимались в воздух легкие корабли свартальхеймцев, горящие алые вспышки сменялись яркими, похожими на молнию, ко всему этому примешивались звуки выстрелов из пушек. Локи свернул несколько раз, когда увидел нужные ему скалы, а рядом с ними отряд Темных Эльфов, что стерегли тропу. Понимая, что надо решаться, Локи схватил оставшееся у него оружие, эльфийскую пушку, разогнал лодку и тараном пошел в нужную сторону.

На этот раз свартальхеймцы были собраннее, они уже поняли, что-то происходило на их базе, и в любой момент готовы были ринуться на помощь. Лодку Локи они узнали и тут же открыли огонь. Отстреливаться у него не было никакой возможности, оставалось только упасть на дно и надеяться, что получится проскочить сквозь портал вслепую.

В очередной раз везение оставило трикстера, один из выстрелов повредил механизм лодки. Та накренилась вбок, рассыпая фонтаны искр прошлась по торчащим из земли камням, и, наконец, врезалась в ближайшую скалу. Локи швырнуло о борт, он больно ударился спиной то ли о рычаг управления, то ли о свартальхеймскую пушку. Однако, времени перевести дыхание у него не было. Следовало пробираться к тропе пешком, отстреливаясь и отбиваясь от Темных Эльфов. Стиснув оружие, Бог Обмана перекинул руку через борт и открыл огонь не глядя. Ему нужно было заставить противников отступить, чтобы выглянуть наружу, понять, в какой стороне тропа, и выбраться. Еще раз пройдясь огнем вслепую, трикстер перемахнул через борт окончательно пришедшей в негодность лодки, и рванулся под укрытие ближайшей скалистой гряды. Вслед ему сыпал огненный дождь выстрелов, но Локи все-таки удалось добраться до скал, спрятавшись за которыми он прикончил шестерых противников прежде, чем заряд пушки иссяк. Со злостью отшвырнув бесполезное теперь оружие, асгардец вытащил кинжал. До тропы было не так далеко, и Локи рассчитывал добежать до нее с минимальным уроном для себя.

Разноцветная вспышка ознаменовала открытие Радужного Моста как раз в тот момент, когда Локи рванулся к тропе. Из сполохов портала на черный песок Свартальхейма ступили четверо верных друзей Тора Одинсона: Франдал, Вольштагг, Огун и Сиф. За ними следовал отряд вооруженных асгардских воинов. Свартальхеймцы явно не ожидали ничего подобного, они замешкались, что сыграло на руку прибывшим. В считанные секунды завязался бой, исход которого был очевиден. Локи, которому до тропы оставались считанные шаги, преградили дорогу пятеро. Один из них вскинул пушку, целясь. Прежде, чем трикстер успел сообразить, что делать, Темный Эльф свалился на песок, хрипя и захлебываясь кровью. Из незащищенного броней горла торчал нож, и Локи знал, кто являлся обладателем оружия.

- Проклятье…

Припомнив битву в своем доме, Бог Обмана так же, как и в прошлый раз, вырвал у ближайшего противника оружие, перерезал ему горло и швырнул на других Эльфов. Одного из них удалось сбить с ног, однако оставшиеся двое успели отскочить и теперь обходили трикстера с разных сторон. Локи замер, выжидая. В стороне асгардцы добивали немногочисленных свартальхеймцев, еще чуть дальше очередной корабль таял в уродливом сером небе. Трикстер не успел как следует рассмотреть, но ему показалось, что это был флагман. На обдумывание времени не было, Эльфы приближались, взведенные наизготовку пушки недвусмысленно давали понять, чем это все может закончиться. Решив, что не собирается ждать, пока его застрелят, Локи рванулся к ближайшему врагу, развернул вокруг, памятуя эффективность приема, закрылся им. И так же, как и в особняке, противник был застрелен его же собратом. Асгардец отшвырнул тело, пригнулся, уклоняясь от выстрелов, бросился на противника. Эльф успел бросить бесполезную в рукопашном бою пушку, он перехватил занесенную с кинжалом руку трикстера, попытался ударить свободной, но на этот раз уже Локи блокировал удар. Вместе, рыча от злости и напряжения, они повалились на черный песок, борясь за превосходство. Локи все еще сжимал в руке кинжал, однако запястье его стальной хваткой удерживал не желающий сдаваться свартальхеймец. В какой-то момент Темному Эльфу удалось изловчиться и, столкнув с себя трикстера, навалиться сверху, наградить несколькими ощутимыми ударами. Он вновь занес кулак, однако вдруг тело его изогнулось, из груди показался окровавленное острие меча. Затем клинок исчез, и мертвый свартальхеймец повалился на Бога Обмана, придавив его. Брезгливо морщась, ощущая капли чужой крови на своем лице, Локи отпихнул труп.

- Могли бы и аккуратнее, - пробубнил он, разглядывая нависших над ним Сиф и Франдала. Мечи обоих героев смотрели ему в грудь. – Костюм испачкали.

- Вы посмотрите, его спасли, а он недоволен! – насмешливо вскинул светлую бровь Франдал. – Добегался?

- Где Тор?! – прорычала Сиф, и насмешки в ее голосе не было совершенно. – Что ты с ним сделал?!

- Вопрос поставлен неверно, дорогая. – Локи медленно поднялся на ноги, с некоторым сожалением бросил взгляд на оставшийся в песке кинжал, однако памятуя о мечах, острие которых направлены на него, поднять не рискнул. – Что я хотел бы с ним сделать. Вот тут с удовольствием отвечу. У тебя времени хватит выслушать? Никуда не торопишься? С фантазией у меня всегда было все в порядке.

- Ублюдок! – Сиф почти ревела. – Я же убью тебя лично, если ты…

- Тор!

- Ваше Высочество!

Сиф и Франдал как по команде обернулись на крики. По черному вулканическому песку к отряду шагал Тор Одинсон, живой и, насколько Локи мог видеть, не раненный. Впрочем, довольным кронпринц Асгарда тоже не выглядел. В руке он привычно сжимал рукоять верного Мьельнира.

Сиф судорожно выдохнула, меч в ее руке заметно дрогнул.

- Тор…ты жив…

«Бла-бла-бла, - вспомнил, как кривлялась во время разговоров по телефону Мэгги трикстер и, не удержавшись, закатил глаза. – Ну, давайте, бегите обнимать своего героя. Мне нужно меньше минуты времени. Вперед!».

К Тору действительно поспешили, первым рядом с вновь обретенным асгардским наследником оказался Вольштагг. Рыжий воин хлопал друга по плечу с таким усердием, что будь на месте Одинсона мидгардский смертный, его давно вколотило бы в песок по пояс. Вечно молчаливый Огун стоял рядом и говорил что-то, при этом жестикулируя.

Локи вновь посмотрел на кинжал, решил, что на это нет времени, и сделал осторожный шаг назад. Еще один. Франдал и Сиф, казалось, напрочь забыли о пленнике, они во все глаза смотрели на то, как толпа асгардских солдат радостными возгласами приветствует Громовержца. Решив не ждать, когда о нем все-таки вспомнят, Локи вновь шагнул, когда боковое зрение выхватило какое-то движение. Он обернулся ровно в тот момент, когда сбитый им же с ног, а потом забытый всеми Темный Эльф поднялся на одно колено и, вскинув пушку, прицелился в асгардских героев.

- Франдал, Сиф, в сторону! – рявкнул Локи, забыв о том, что собирался бежать.

Оба асгардца обладали прекрасной реакцией, они отпрянули друг от друга еще до того, как поняли, где источник опасности. Франдал оказался к Эльфу ближе всех, он подскочил к противнику, одним точным ударом всадил лезвие клинка в грудь свартальхеймца. Тот конвульсивно дернулся, в последнем предсмертном жесте, словно бы силясь ухватить ускользающую от него жизнь, сжал пальцы на спусковом крючке пушки. Беспорядочный огонь уничтожил несколько камней, оставил ожог на скале и почти что у самой тропы настиг Локи.

Трикстер хотел только убедиться в том, что асгардцы не пострадают. Почему-то ему казалось это важным, не омрачить возвращение Тора похоронами одного из его друзей. Когда он понял, что Франдал и Сиф ничего не угрожает, бросился к тропе, надеясь, что отвлекшиеся на Эльфа герои его не заметят. И лишь в шаге от искаженного пространства обернулся, в странном, не характерном для него сентиментальном порыве, в очередной раз не зная, как ответить самому себе на простейший вопрос – зачем. Он видел, как Франдал заколол свартальхеймца, видел, как тот нажал спусковой крючок, как отскочила с линии огня Сиф, но сам не сдвинулся с места. Живот и грудь пронзило резкой острой болью, воздух выбило из легких, колени подогнулись. Где-то рядом кто-то громко закричал, кажется, зовя его по имени. Локи лежал на черном песке Свартальхейма, прижимал ладони к влажной, горячей от крови изорванной одежде и, глядя в серое небо, думал, что повторяется, и это уж совсем не смешная шутка. А затем наступила тьма.