У меня немного в информационном телике учителей. Потому что я не собирался этому учиться. Я случайно зашел в Новости REN-TV в 98-м, в момент их создания, чтобы просто пересидеть дефолтовый кризис. И застрял на двадцать лет. И всё из-за нее! Правда, скажи я ей сейчас это, она бы расстроилась: судя по тому, что стало с информационной сферой, это не лучшая профессия для жизненного пути. Но если я ей все-таки это скажу… или нет – напишу, она непременно после этого поставит смайлик, ведь Аня не любит, когда всё слишком серьезно…

Так вот, я сразу попал «писарем» в бригаду, где она была шеф-редактором. Смотрел. Учился. И втянулся. Наверняка этого бы не случилось, если бы она была со мной такой же строгой учительницей, как со многими другими. Но мне везло: ее знаменитые перечеркивания, а также легендарные переставления абзацев редко появлялись на страничках с моими опусами, а справедливо ругательные слова (в рамках литературного русского), которые она в моменты предэфирной подготовки, как сеятель, разбрасывала вокруг себя, меня почему-то облетали стороной. И вот я расслабился и доучился до того, что скоро сам стал «шефом», а когда она ушла поднимать РБКшную целину, даже попал на ее место в ее бригаду. То есть Аня изменила мою жизнь. Правда, если она увидит эти слова, то непременно их вычеркнет, ведь она так не любит пафос…

А еще в ней было какое-то высокое благородство из классических романов. Это за пределами телевидения многие думают, что тут сплошь творческие интеллигентные люди. Совсем наоборот! Поэтому средь этого шумного бала неоднозначных аристократов, разночинцев и купцов нельзя было не заметить настоящую европейскую графиню Уварову. Даже несмотря на ее вечный casual в джемпере, джинсах и белых кроссовках. Она и в платье-то, наверное, появилась только раз, на единственной фотографии из тех далеких-недавних времен, когда еще не было фотографирующих телефонов.

С тех пор мы виделись раза три. При этом я вижу ее каждый день. Дома… В 99-м мы с женой первый раз были в Венеции и как-то не успели купить себе местную маску, о чем я потом сильно жалел и жаловался. И так получилось, что скоро Аня поехала – в кои-то веки не на свою астральную родину, в Суоми, – а в края Казановы и Бродского. И привезла мне венецианскую маску, выбрав из сложного многообразия на свой вкус – не смешную, не жуткую, не карнавальную, не масонскую, не чопорную, не колдовскую… А загадочное лицо благородной графини с шапкой-бубенцами бродячей актрисы. И это первое, на что падает взгляд, когда входишь в дом… И выходишь из него, оглянувшись…

Виктор Двояк

Мой путь в большое телевидение только начинался, с РТР меня перетащили на REN заманчивым «всё только начинается».

Начинался золотой реновский век – до этого Новости шли в записи, а теперь прямой эфир, включения с места событий, лайфтутэйпы, в общем, понеслось…. Анюта была моим вторым в жизни шеф-редактором. Для меня, мало сведущей в ТВ-кухне, это звучало весомо, внушало страх и трепет.

Аня поначалу мне тоже показалась под стать этой должности – суровой, устрашающе молчаливой, немногословной. Но прошло совсем мало времени, и я поняла: образ строгой училки – это всего лишь такой внешнезащитный фактор, на самом деле мало соответствующий действительности. Она никогда не повышала голос, не билась в истерике, когда ей кричали «шеф, всё пропало!». Всегда сдержанна, сосредоточенна. Если ей что-то не нравилось в наших опусах – все замечания только по делу. А контраргументы авторов всегда принимались во внимание и аккуратно подводились к нужной мысли, без надрыва, что называется. Она всегда старалась вникнуть и погрузиться в тему, даже когда на это оставалось меньше часа. У нее было свое мнение, и это чувствовалось. А еще Аня умела показать, где корреспондент промахнулся, при этом не повышая голоса, без долбежки, словно внутри у нее был какой-то невидимый противовес, который позволял сохранять баланс даже в полном хаосе.

И да, чувство юмора у нее было удивительным, даже в этом ее фирменном – «по-уваровски» – самообладании всегда было место иронии. Вспоминается один из эпизодов нашей журналистской непредсказуемости. 31 декабря 1999 года. Сами понимаете, уже строгаются тазики оливье, маринуется утка с черносливом, заливное отправляется в холодильник… Внезапный «звонок друга» – уже не помню, кто конкретно из реновской дежурной бригады сообщает: Ельцин уходит… Это был полный трэш. Тех, кто еще держался в предновогодней кутерьме, срочно сдернули из-за и из-под столов. Детали этого пердимонокля в редакции помню фрагментарно, а вот один въелся в память на всю жизнь.

Шум-гам, дым коромыслом – распахивается дверь нашего новостийного закутка, и впархивает она – фея в каком-то совершенно фантастичном синем искрящемся платье, с умопомрачительными локонами. Я ее никогда такой не видела – всегда в джинсах, свитерках, футболках. И эта Фея, даже без взмахов волшебной палочки, как-то быстро всё выстроила в том переломном для страны дне: ты делаешь хрип, ты едешь за комментами, ты мониторишь ленту. Наши спецвыпуски были фееричными. Я запомню тебя, Анютка, такой – блистательной Феей, умеющей всё без волшебных приспособлений.

Алевтина Полякова

Аня Уварова – это мой приход на телик. Она шеф в бригаде, куда меня взяли редактором. REN-TV (именно Ти Ви). Декабрь 1999 года. Прошлый век.

Пластмассовый ободок. Голубой джемпер. Ей вообще очень шел голубой. Представляясь, часто начинала с фамилии. А звонки с «Алё, это Уварова». Иногда казалось, что и разговор с мужем у нее тоже так начинался.

1 января 2000 года – в день, когда Новости, если и выходят, то не раньше обеда, – с утра вызвали полредакции. Народ прибывал с похмельем, недосыпом и стонами: «какого… не мог уйти раньше, позже, ну какого…». Уварова – одна из немногих спокойных – верстала первый выпуск года. «Вот, глянь, отсюда можно взять для той БЗ» – и Уварова подсовывала мне очередную вырезку из газеты. ТАСС и Интерфакс, конечно, тогда были. Ну несколько сайтов. Новости было с чего писать. Но Уваровой всегда было надо, чтоб интересно, какие-то детали, то, о чем другие не скажут.

Помню ее тост. Она говорила про атмосферу (с «е» протяжным и больше похожим на «э»). Так вот, если в коллективе есть эта «атмосфеээра», то работать здесь еще можно.

А как-то на Новый год Уварова всем нам в бригаде подарила аудиокассеты с бардовскими песнями. Скажу честно, я не фанат. Но пошла разбирать коробки – найду и обязательно поставлю.

Лариса Иванова

2002 год. Новогодняя вечеринка в новостной редакции REN-TV

Редкое везение – увидеть в начальнике друга. Тем более в начальнице. Тем более на телевидении.

Мне повезло. Ходили слухи: Уварова – это «чёрт в штанах», «исчадие», «жуть»! И как раз, наслушавшись этого идиотизма, я попал в ее бригаду.

Она, конечно, тоже присматривалась: «а не идиот ли мне достался». Но после первой же недели совместной работы потащила нас после смены выпить по кружке пива с операторами, осветителями и монтажерами. С людьми, которых обычно не замечает никто, кроме тех, кто по-настоящему знает толк в телевидении.

Она была по-настоящему справедливой. Мы с Анюткой ходили ругаться по поводу незаслуженно (по нашему мнению) увольняемых сотрудников, отстаивали «точку зрения» (если приходили к выводу, что она не позорна), я в какой-то момент назвал ее «Валькирией».

Это произошло случайно. А вскоре она стала ездить в свою Финляндию, и я убедился в верности прозвища (пусть простят меня близкие, если я не прав).

При всей прямоте и даже некоторой жесткости она всегда оставалась женщиной. Мощной, мудрой, но женщиной.

Не «мамочкой» (что важно), но Другом.