Агнес подхватила графа под левый локоть, Лаура – под правый и вот так, зажав в клещи, повели опешившего Джеремайю к выходу из лабиринта. По пути совершенно невинно интересуясь, а какие еще изменения происходят в высшем свете. Ну и пытались узнать у него последние сплетни. Нашли у кого!
– Наслаждаетесь представлением? – мы с бароном Эрттоном шли на несколько шагов поодаль. – Может, спасете невинного человека из лап жестоких хищниц?
– Это моя маленькая месть, – чуть улыбнулась я.
Тем временем леди Куинси вдохновенно делилась своими мыслями о публикации некоторых записей из дневников Ее Высочества об отношениях с наследником Восточного Ханства Искандером. История произошла несколько лет назад. Все понимали, что Виктория не сможет оставить Империю, а юный хан отречься от своего государства ради роли принца-консорта. Наследник уехал один, вскоре занял законный трон. Трое его официальных жен родили уже несколько сыновей. Ханство процветает и становиться серьезным игроком на политической арене.
Я знала, что ради интересных фактов журналисты способны пойти на все, однако печатать откровения влюбленной, тогда еще совсем юной девушки, считала слишком низким и подлым поступком. Но шуму в обществе было много. Особенно в свете предстоящей помолвки нашей любимой Императрицы.
Агнес щебетала, Лаура вздыхала, Джеремайя источал ледяную вежливость.
– Я ничего не знаю, милые леди. Газетные статьи вы явно читаете чаще меня, – сквозь стиснутые зубы цедил он.
– Скромничает, – тихо прокомментировал реплику друга Оскар Эрттон. – Все-таки одно из его любимых дел. Джеремайе поручили найти предателя в окружении Императрицы и ликвидировать новые утечки информации. Но ранее украденное все равно было обнародовано. Пусть и спустя несколько лет.
– Интересно, что он думает о самоубийстве Ларкинса, – вежливо поинтересовалась я.
– О, Джери очарован! Какая дерзость! Четкий расчет и невероятная хладнокровность! Запутанность мотивов и многоходовая комбинация исполнения! Он буквально потерял сон и аппетит. Если бы мог, влюбился б в убийцу!
– Если бы мог?
– А вы не знаете? Магам такого уровня силы в детстве купируют возможность испытывать сильные эмоции. Считается, это мешает контролировать дар. Наш милый граф не способен влюбиться, возненавидеть, приревновать…
– Мне кажется, Его Сиятельство граф Мансфилд привык решать сложные задачи. Вот ему и мерещится то, чего на самом деле нет.
* * *
Чуть позже, ближе к вечеру, я все-таки прогулялась к берегу реки и утопила пистолет!
На следующее утро он как ни в чем не бывало обнаружился на столике в моей спальне.
А еще мне стали сниться кошмары.
Глава 4
На следующий день, сонная, бледная и злая, я сидела в гостиной и пыталась сосредоточиться на вязании очередного пледа. Или все-таки заняться вышивкой и доделать того нелепого пуделя на сумочке?
Кого я обманываю? Пудель? Плед? Ссора с кухаркой? Необходимость сделать ремонт и поменять обои в гостиной или столовой? О чем еще подумать, чтобы выветрить из головы ночной кошмар?
Я не могла вспомнить ничего из своего сна. А утром осталось только чувство безысходности, неотвратимости расплаты.
Очень хотелось сходить в церковь. Покаяться, помолиться, поставить свечку. За свою душу. И за Ларкинса, где бы он ни оказался. Может тогда ужас содеянного померкнет? Меня медленно убивала необходимость делать вид, будто ничего не произошло.
Я угрюмо посмотрела на то, что натворили с пряжей мои руки. И спешно начала распускать уродливую вязку.
Из открытого окна донесся чистый искренний смех.
Теплая солнечная погода располагала к прогулкам на свежем воздухе, вот и Лаура с самого утра гуляла по саду, обещав принести цветы к ланчу. Именно ее голос я услышала. И она была не одна.
Сестра в светлом небесно-голубом платье шла по дорожке к дому в компании двух мужчин, ведущих под уздцы лошадей. Барон Оскар Эрттон улыбался в ответ и, кажется, рассыпался в комплиментах. Граф Мансфилд был как всегда безупречен и холоден.
– Отец! У нас гости! – закричала я в надежде дозваться. Он с утра закрылся в кабинете и не спустился к завтраку. – Бетти! Приготовь чай! – на ходу бросила я нашей единственной горничной. Обязанности хозяйки дома на миг вытеснили из головы все переживания. Кроме одного.
Красиво ли я выгляжу?
В маленьком холле я взглянула на себя в огромное напольное зеркало. В старинной раме отразилась высокая девушка в простом ситцевом платьишке в мелкий цветочек. Темные волосы были собраны в гладкую прическу. На невероятно бледном лице лихорадочно блестели серые глаза. Запуганная тень. А ведь могла быть похожа на бутон розы…
За моей спиной отображались лестница на второй этаж, двери в гостиную и столовую, часть стены с акварелями, нарисованными еще в юношестве.
Вдруг в той, зеркальной, столовой промелькнула густая серая тень. Через удар сердца она появилась в отражении двери в гостиную. Повернула ко мне голову. И с душераздирающим визгом хлынула ко мне.
Как потом оказалось, кричала я. Перед тем как упасть в обморок.
* * *
Джеремайя Мансфилд сорвался на бег за миг до того, как в домике закричала девушка. На крыльцо он взлетел, перепрыгнув через несколько ступенек, рывком распахнул дверь, создавая в левой ладони огненный шар.
И сразу же развеивая боевое заклинание. К счастью или нет – не понадобилось.
В полутемном холле перед зеркалом в человеческий рост лежала в обмороке юная леди.
Маг присел рядом на узорчатый паркет, нащупал биение пульса и перешел на второе зрение, просматривая ауру несчастной.
Изабелла в незамысловатом домашнем платье в трогательный цветочек, бледная, с прохладной кожей вызывала нерациональное желание защищать и оберегать. Ее стойкость, гордость и рассудительность восхищали. А трезвость ума прятала ранимость и эмоциональность.
Сейчас ее биополе было похоже на рваный саван. Спутанные нити ауры, кое-где оборванные, с узелками, пятнами…Даже без полного сканирования становилось ясно: за последние несколько дней или недель на девушку было оказано как минимум три сильных магических воздействия. Их характер и окраска указывали на незаконную природу вмешательства. Лечение зубов или отвод глаз подобных следов не оставляют.
– Белла! Что с тобой? – в дом влетело голубоглазое недоразумение по имени Лаура.
* * *
Я пришла в себя на низеньком диванчике в гостиной. Окна были распахнуты, портьеры раздвинуты, пропуская в комнату свежий воздух и солнечный свет. С тихим стоном приоткрыла глаза и попыталась дотронуться до висков. Как ни странно, но голова совсем не болела. Я казалась себе такой легкой, почти невесомой.
– Белла! Как ты? Разве можно так нас пугать?!
В креслице сидела взволнованная Лаура со стаканом воды. Рядом стоял барон Эрттон. Слышалось шуршание юбок горничной.
– Как вы себя чувствуете, леди Изабелла? – участливо спросил барон. – Джеремайе пришлось немного подправить вашу ауру. Вы были очень слабы.
Слегка повернул голову я заметила графа. Он стоял около окна, массировал кисти рук и хмуро смотрел в сад:
– Простите, леди, я не целитель. Вы, наверное, сейчас ничего плохого не ощущаете, но я бы рекомендовал не затягивать с визитом к доктору.
– Благодарю, сударь, не стоило беспокоиться.
Мансфилд странно взглянул на мою скромную персону, но обмен любезностями прервал вошедший в комнату отец.
Он рассеянно справился о моем самочувствии, пожурил: мол, не берегу я себя совсем, поздоровался с гостями. Потом джентльмены удалились под предлогом обсуждения каких-то соседских дел.
– Что со мной? – спросила я, когда мы остались с сестрой одни.
– Не знаю, – пожала плечиками Лаура. – Его Милость только сказал, что у тебя аура в плохом состоянии. Ты слишком перенервничала. Я заварю тебе успокоительный чай вечером.
