– « … государь! Или ваша тайна станет известна… кровь предков и …» Ну и почерк! Неужели вымогатели не могут писать разборчиво?
– Думаете, Ларкинс кого-то шантажировал? – Я взяла из его рук кусочек письма, найденного под креслом у камина. Вот и выдрессированные слуги! Убрать, как следует, на наше счастье не удосужились!
– Все возможно. Хотя, с таким же успехом, могли и старика шантажировать. Если было чем. А что у вас?
– А что интересного в пулях из дуэльного пистолета?
– Они серебряные.
– Разве такие делают?
– Только если он опасался нежити.
– Но это же бабушкины сказки!
– Сказки, – согласились со мной. – Бабушкины. Так что у вас интересного?
Я показала долговые расписки.
– Я не знаю никого из этих людей. Вудворд, Свиншисон, О`Конор… Суммы указаны внушительные, то есть люди богатые. А, значит, известные. Но эти имена мне ничего не говорят. Ни в Сент-Айвз, ни в ближайших нет людей с такими фамилиями!
Джеремайя прикрыл глаза:
– Хорошо. Разберемся. Сделаю запрос по своим каналам, – он немного помолчал. – Я бы на его месте сделал еще один кабинет. Или отдельное хранилище. А еще, леди, припомните: не занимался ли наш покойник чернокнижием?
– Что?! – воскликнула я. Вот уж большей глупости он сказать не мог! – Да вы же сами знаете про его богоугодные дела! Он же славился своей набожностью! Святое писание наизусть читать мог! Местный священник считал его образцовым верующим! Да он только со святым отцом и был в нормальных отношениях!
– Тише, тише, леди, – поморщился граф. – Я уже понял, что Ларкинс был идеальным прихожанином.
Я вздохнула, успокаиваясь. Рано.
– А зачем примерному и безукоризненному последователю официальной и единой Церкви реликвии по Черной магии?
– Где?
Он просто махнул рукой в сторону книжных шкафов.
– Там. Я не дурак, чтобы в руках такие вещи держать. Дольше необходимого. Поверьте на слово.
Не поверила. Пока мне не показали толстенькую книжечку с заклепками по бокам. Держал ее маг аккуратно, с едва заметной брезгливостью на лице. И перчатки надел.
– Одна из частей триптиха по совершенствованию знаний Черного искусства. Пишется кровью по коже. Кровь предпочтительно брать детскую. Кожу – сдирать с девственниц. Заклинания в основном авторские, преимущественно класса «А» – особо разрушительные для физического, душевного или психического плана. Практически все экземпляры были уничтожены еще в прошлом столетии. Естественно, запрещена Церковью. Владеющий сей рукописью нуждается в покаянии с отчуждением всего имущества. А где вторая часть, там и первая с третьей.
Сказал и сразу же поставил на место.
– И стоит она как половина этого поместья.
Мне начал мерещится запах гнили, привиделось, как с корешка книги сочится кровь. Тени в углах стали мрачнее, угрожающе сгустились, свет лампы уже не казался уютным и безопасным. Если тут такие фолианты находятся, то что может оказаться не так с пистолетом?
Джеремайя потряс у меня перед носом кипу черновиков и чертежей:
– Не возражаете, если я их потом сам изучу? А то время уже позднее…
Я не возражала. Я от ужасной книги взгляд оторвать не могла!
Граф вздохнул и потащил меня прочь из кабинета, уговаривая отправиться спать и не думать о…
О большом зеленом баране! А как о нем не думать? Если он такой большой! И такой зеленый!
Маг повернулся ко мне, посмотрел внимательно, возвел очи к небу, обреченно выдал:
– Надеюсь, вы меня не возненавидите…
И поцеловал!
Глава 6
Как всякая девушка я мечтала о большой и чистой любви. Когда-то. Как всякая здравомыслящая леди своего века и положения я понимала, что в лучшем случае мне светит брак по расчету. Повезет, если муж будет уважать и не сильно требовать исполнения супружеского долга. Вот тут сказалось влияние моей бабушки.
Был однажды случай, когда я вслух зачитывала кусочки из розовых дамских романов, а пожилая леди комментировала. С каменным выражением лица советовала авторшам обратиться к модным ныне врачам. Которые девиации постельные исправляют. Или с мужем заняться в опочивальне чем полезным, а не фантазировать. Они сами-то пробовали на песочке? Пять раз за час? Леди, да вы хоть сами в это верите? А джентльмена без одежды хоть раз видели? Или о его физиологии знаете что-то кроме местоимения «о-го-го»?
О различиях мужчин и женщин я знала. В теории. Практика переносилась на первую брачную ночь.
Про поцелуи я читала. Даже наблюдала со стороны. Лаура как-то делилась своим первым опытом. Она не пребывала в особом восторге.
Многого ли я ожидала от своего первого поцелуя? Скорее всего он был бы похож на состыковку двух селедок – жениха и невесты перед алтарем. А может подарила бы его обаятельному и приличному джентльмену. И тогда он оказался бы нежным, милым и трогательным.
Но не таким! Когда тебя сжимают в объятьях, словно ты – желанная драгоценность, которую могут вырвать из рук в любой момент. Когда кусают губы, жадно пьют дыхание. Не могут надышаться тобой. Когда у тебя подкашиваются ноги, в теле появляется легкость, а ситуация утрачивает контроль. Я хотела сделать свой первый поцелуй идеальным. А сейчас… было не до того, насколько совершенна у меня прическа или изящно поднята ножка. И стало до слез обидно! Я мало чего хочу в жизни. А какой-то наглый столичный франт забрал одно из немногих желаний…
И не важно, что мне понравилось!
Пощечина вышла звонкой, оставив красный след на лице нахала.
Джеремайя смотрел на меня потемневшими глазами с расширившимися зрачками. Мы тяжело дышали в унисон. Мужчина со стоном потянулся ко мне. Опять!
Я залепила еще одну, для симметрии.
– Хам! – выкрикнула я и выбежала из кабинета.
Да, о жуткой книге я больше не думала. Но Лаура не права, первый поцелуй невозможно забыть.
* * *
Я быстрым шагом двигалась к своей комнате. Злая, обиженная, в расстроенных чувствах. И в практически полной темноте – после полуночи светильники в коридорах гасли сами собой. ЛилиХолл я знала прекрасно, заблудиться не боялась. Но надо было захватить лампу! Не хватало только еще свалиться с лестницы! Или ушибиться о мебель!
Почему гад, хам и сволочь – граф, а страдаю в темноте я?
Леди таких слов знать не должны? Тогда вы их не слышали!
Вдруг меня из темноты схватили за руку. Пальцы горячие, дыхание прерывистое. Мансфилд. Собственной персоной. Надо будет не пощечинами, а ударами меж ног платить за поцелуи! И разбитые грезы!
– Леди, – хрипло начал этот невозможный мужчина. Но с небольшими магическими светляками, вьющимися у плеча. – Я вот подумал… Мы не очень хорошо начали… а тут дело такое… Может сходите со мной на кладбище завтра ночью? Есть одна идея. Надо уточнить.
– А днем нельзя? – после многозначительного молчания выдавила из себя.
– Значит, на свидание вы согласны! А днем эффект не тот.
И исчез. Хоть бы одного светлячка оставил! Жалко ему что ли? У него их штук пять! А у меня ни одного!
И топай до комнаты одна! Здесь темно как у демона за пазухой! Поцеловал, испортил всю девичью мечту и слинял!
Я дотронулась до припухших губ, пальцами почувствовала свою улыбку. Вспомнила тепло объятий…
И разозлилась еще сильнее!
Тут холодно! Одиноко! Мрачно! Проходишь мимо окон, а оттуда дует. Сквозняки треплют подол платья. Луна спряталась за тучи и за стеклами сплошная темно-серая муть. Тикали часы в одной из гостиных. Кристалл одной из ламп не полностью отключился и периодически с едва уловимым треском неярко вспыхивал, озаряя кусок стены. Никогда еще ЛилиХолл не был так похож на склеп.
Над ухом раздалось сопение. И кто-то опять хватил за руку. У меня скоро синяки останутся! Граф! Все своей сиятельной особой. Неужели ему показалось, что он был недостаточно убедительным в приглашении на рандеву?
– Леди, – отчего-то жутко смущаясь, начал он. – Я вот тут подумал… Приличных девушек… к некрополям вроде как не приглашают. Давайте завтра-послезавтра прогуляемся по бульвару, а? Мороженое купим или сладкую вату… Что там обычно нужно покупать-то, вы знаете?
