В монастырской лавке Алиса опять давай реветь. Димон: « Не туда что ль приехали?» Алиса сквозь слёзы объяснила, что туда, да только молоко закончилось. Он вылупился в изумлении – вон же на стеллажах целая батарея бутылей стоит. «Это козье, – воет Алиса. – А мне коровье надо». Димон репу почесал, потом спросил для ясности, типа, сильно отличается, что ли? Купим, какое есть; козье даже лучше, полезнее, его даже грудничкам дают, так упёртой бабке и объясним! Тут он слышал нечто, что потрясло его до глубины души. Он ожидал всего, чего угодно, но только не этого! «Дорогое!» – выдохнула Алиса.

О, да, козье молоко ценится значительно выше и стоит на порядок дороже коровьего. В целях экономии Алиса с бабушкой покупали всегда два литра коровьего натурального, которое растягивали на неделю, а с бабушкиной пенсии покупали ещё и триста граммов натурального творога.

«Нет, я так больше не могу, – пролепетал Димон. – Мои ж деньги. Какая разница-то?» Вот-вот! Алиса встрепенулась. Бабушка сразу поймёт, что молоко не на их деньги куплено. А откуда у неё, у малолетки, лишние рубли? (Алиса все свои крохотные гонорары бабушке отдавала, а та уже распределяла, что куда). Где взяла деньги? Кто раскошелился? Димон как заорёт: «Скажешь, что я купил!» Алиса не унималась: «А бабушка обязательно спросит, за что это он тебе такого дорогого молока купил?» Димон онемел. Всё, что угодно, но только… Если бы кольцо с бриллиантом или серьги с бриллиантом купил, но молоко?

Сцепив зубы, Димон взял четыре бутылки козьего молока, творога аж килограмм и даже настоящего козьего сыра шмат и зарёкся больше никогда не связываться с этим детским садом!

В далёкое тихое Кунцево они с Алисой заявились вместе, и Димон в красках, убедительно, как мог, рассказал бабушке Гизеле как старой знакомой, о некоей премии юным моделям, кому ещё не исполнилось восемнадцати, что премию выделило всемогущее руководство: «Малолеткам за вредность полагается». И, кстати, деньги, которые бабушка на молоко дала Алисе, пару сотенных «деревянных» (в конвертируемой валюте – три доллара) на столе оставил; и бабуля деньги сразу же заботливо прибрала.

Уже в машине он несколько успокоился и перестал злиться на чудаковатых Зингер, и чертыхаться перестал, а потом, пораскинув мозгами, даже пришёл к выводу, что старушка, в принципе, права. Контроль нужен. Он сам видел, что делают с неопытными девочками, оставшимися без опеки родителей. Их заманивают добрым словом и лакомым куском, вроде, помогают, вроде, даже от чистого сердца, а потом… А потом девочки превращаются в циничных шлюшек с извращённой философией и с весьма сомнительным жизненным опытом. Модельный бизнес – это как по канату над пропастью ходить, шаг вправо – шаг влево. Главная опасность, не видимая глазу, – соблазны. Для неискушённых – ловушка, из которой редко кто выбирается. Ведь один раз брендовую вещь наденешь, пройдёшься в платье от подлинного мастера-дизайнера – барахло с рынка уже наденешь; один раз побываешь в роскошном особняке, да с бассейном, да сауной, да с солярием – в съёмную трущобу на окраине вернуться уже не захочешь. А за всё нужно платить. И как?.. Какую границу нельзя переступать ни в коем случае?

…

…Алиса самозабвенно трясла волосами. В белом халате на белом квадратном паласе. Стильно, ничего не скажешь!

– О-о-о!

Она обернулась. В дверях стоял Димон с огромным букетом цветов и тортом в цветастой коробке. Она видела такие на углу в витрине кондитерской «У Рошаля».

– Какие люди… – манерно запела Алиса. – И как это вы вошли?

– Не заперто! Как это по-русски, фрейлен!

Алиса прекрасно знала, что выглядит сейчас несколько глупо, но вместе с тем и шикарно: волосы ухожены, лицо ухожено (кожа ровная, смуглая, гладкая-гладкая), ноги после депиляции – тоже гладкие. Нечего скрывать! Смотрите, люди добрые! У неё всё своё, не нарисованное и не прикрытое модными тряпками. Её красота естественная, натуральная, как молоко в монастырской лавке. И такую, как она, ещё нужно поискать! Смотри, мой старый друг, ах, ты «казанова» московский, обрати внимание, что Алиса не хуже твоих подружек.

– «Остановись, мгновенье ты прекрасно!» – Димон поднял цветы вверх.

Алиса выглядела потрясающе. «Идеальная фотомодель!», – отметил его намётанный глаз опытного фотографа.

Он встал на одно колено и протянул букет. Алиса засмеялась, схватила цветы и закружилась в комнате.

А букет-то из Москвы! Явно Димон заказал его в каком-то элитном цветочном бутике. Цветы благополучно пережили многочасовой перелёт, даже не собирались вянуть, явно обработаны чем-то, но это же для неё, для Алисы! Розы, розы, розы, да какие крупные, да с какими причудливыми листьями! На многих лепестках надпись: «Москва». А на причудливом вытянутом листе чёрным по зелёному: «Родина-Мать зовёт!»

– В вазу? – радостно спросила Алиса, показывая на цветы.

– В унитаз, – умыкнул Димон.

Алиса ускакала на кухню. Потом вдруг выскочила.

– Я же не праздную! – пискнула она.

– Не празднуй, – лениво бросил Димона и устало плюхнулся в кресло. – А цветы поставь!

Она опять умчалась. Этакий бег с препятствиями. Потом снова прибежала, открыла свою гардеробную комнату, сдёрнула какое-то платье с плечиков и вновь стремглав унеслась.

«Реакция есть, – подумал Димон и мысленно добавил известную присказку, – дети будут!»

Он чуть прикрыл глаза. Подремать бы! Разница во времени давала о себе знать. Почти восемь часов. Ночь летел. Успеть хотел. Чтоб с утреца именинницу дома застать. Если в Нью-Йорке сейчас десять утра, то в Москве… О-о-о! Самый сон… Димон пересел на диван, потом повернулся и улёгся, блаженно вытянув ноги.

Алиса вернулась в комнату с зачёсанными назад распущенными волосами и разодетая; хотя узкое короткое платье в обтяжку полноценной одеждой назвать язык не поворачивается, однако смотрится красиво: безрукавное, цвет небесно-голубой, оттеняющий Алисину смуглую матовую кожу, с очень глубоким клинообразным вырезом, подчёркивающим все дамские прелести (у Алисы есть на что посмотреть), короткое по самое некуда, туго обтягивающее великолепный девичий зад-луковку, из-под которого виднеются длинные ноги с шоколадным отливом, не идеальные, но очень стройные и оттого очень красивые.

Димон тотчас присел, быстро продрал глаза и непроизвольно впился глазами в ноги, забыв все правила приличия. Ему хотелось протянуть руку и коснуться смуглой кожи этих так волнующих его ног. Присущая ему бесшабашность не помешала бы это сделать, но он боялся напугать Алису; вдруг она подумает что дурное, ведь репутация, прямо скажем, у него не самая лучшая. То, чем он раньше гордился, стало в его собственных глазах чуть ли не пороком.

В руках Алиса держала кастрюлю, откуда торчали розы.

– Как красиво! Какое чудесное кашпо, – картинно развёл руками Димон. – Ты прирождённый дизайнер!

– Дурак, – отмахнулась Алиса. – Я же не знала, что принесёшь.

И она глазами показала на цветы.

– А я думал, что поклонники заваливают тебя букетами, – промычал Димон.

Он сделал «разведку боем», всё-таки Алиса два года здесь, могли быть и перемены. Она подросла. Похорошела, что ни говори! И сегодня у неё круглая дата.

Димон волновался, хотя всячески старался это скрыть. После отъезда Алисы в Америку, он места себе не находил. И никогда не думал, что будет так тосковать. И, вроде, по кому тосковать-то? Так, дитё по сути, несмышлёное, неамбициозное, неэрудированное. Он помнил, как Алиса на полном серьёзе спросила у него, что такое конституция (готовилась к экзаменам). Он помолчал, напустив на себя необычайную важность, а потом принялся ораторствовать: «Конституция? Она такая… большая. Хитрая! И нужная». Он вновь сделал паузу, а Алиса по-детски: «Кому?» Тут Димон, оседлав своего любимого конька, пустился во все тяжкие: «Мне». Давай заливать, как он не может жить без конституции, как всё время думает о конституции. Алиса насторожилась, заподозрив, что её обманывают, хотят посмеяться, и приготовилась поставить этого умника на место: сейчас ка-а-ак… «Президенту нужна конституция, – буднично продолжил Димон. – Многим людям. Но! Знаешь, какая она дура? О-о-о! Говорит одно – делает другое. Думает третье!» Алиса растерялась. Это было несмешно и абсолютно не остроумно. Алиса округлила глаза: «А бабушка сказала, что это закон!» Димон оглушил её хохотом. «На экзамене так и скажи. Бабушку слушаться надо!», – подбодрил он.