— Да я ж его легонько, так что, поди, только упал и встать не может.

Финна с Джозефом, кряхтя, присели рядом с парнем, за плечо его тронули и, не получив реакции, заговорили вполголоса:

— Видишь, совсем юнец, а ты его пинать. Совести у тебя нет, вон весь забитый валяется.

— Ээ, баба, ты это, на меня лишнего не вешай. Я его только наземь уронил, а все болячки при нём уже были. Иди давай за водой лучше, а то подохнет юнец-то ненароком.

Финна выбежала из конюшни, не заметив Лили, которая спряталась за гнедой кобылой и, когда Джозеф с ворчанием вышел покурить, тихо подкралась к всё валяющемуся парню. У неё сердце сжалось от боли. Порванная одежда висела на худом теле; руки и ноги покрывали синяки и грязь; лицо опухло, а размазанная по верхней губе и подбородку кровь запеклась и стала чёрной.

Лили подумалось, что уже видела эти колтуны тёмных волос раньше… Возможно ли, что это тот парень, который украл хлеб из торговой лавки? Лили не могла вспомнить его лица, но решила, что поможет парню, лежащему у её ног без сознания.

— Лили, как вы тут оказались? — послышался голос Финны. — Вы же должны были завтракать.

Но Лили не слышала её: не замечая ничего вокруг, она выбежала из конюшни, поднялась наверх и замерла возле двери отца. Совсем недавно её переполняла решительность, но сейчас всё куда-то улетучилось.

— Вы пришли проститься со мной, Лили? — раздался голос отца в стороне. — У нас ещё есть время: Джозеф только что мне сказал, что в конюшне возникли некоторые проблемы, придётся разобраться с ними до вашего отъезда.

— Знаю. Я хочу поговорить с вами об этой… проблеме. — Отец изумлённо приподнял густую бровь, и Лили, переминая пальцы, выпалила: — Там, в конюшне, лежит парень… Он без сознания и сильно ранен, поэтому я подумала… Отец, можно я позабочусь о нём? Я возьму его с собой на ферму, чтобы выходить. Можно?

С замиранием в сердце и дрожью в руках Лили ждала ответа, но отец молчал, погружённый в раздумья.

— Отец, я умоляю! Он же может умереть, если никто не поможет!

— Лили… Почему вы захотели помочь этому человеку?

— Потому что он в беде! Вы же сами учили меня помогать ближним, я выучила этот урок и теперь хочу спасти его от смерти. А ещё… — Лили на мгновенье замолкла, сжав пальцы в замок, — а ещё потому, что он спас меня… — Отец изумлённо выдохнул, и Лили поспешила с ответом: — Вчера я пришла так поздно потому, что случайно попала в Старый район и заблудилась там. А когда попала в беду, этот парень помог мне. Вот я и хочу отблагодарить его тем же…

Она взглянула на отца: его лицо было хмурым и задумчивым, отчего Лили заволновалась сильнее. Она чувствовала, что вся дрожит и руки её стали холодными, но не могла ничего поделать: оставалось только ждать решения и покорно принять его.

— Вы у меня девушка уже взрослая… и, надеюсь, благоразумная, отчего должны понимать, что значит заботиться о других. Если вы так желаете помочь человеку, то я согласен с вашим решением. Люди не должны бросать друг друга в беде. Но я хочу, чтобы вы знали, что забота — ответственное дело, и его нужно довести до конца. Вы же это понимаете, Лили?

— Да, отец, понимаю, — отозвалась Лили и, чувствуя, как валун спал с её души, обняла отца. — Спасибо, что верите в меня. С вашего позволения мне нужно идти: мне необходимо позаботиться о своём подопечном.

Отец, улыбнувшись, кивнул, и она поспешила в конюшню.

Комментарий к Глава 1. Вор в конюшне

**Узнать больше** о самой работе можно здесь: https://vk.com/wall-197366893_158

========== Глава 2. Гас ==========

Лили сидела на лавочке в саду и наблюдала, как пушистые комья облаков плывут по лазурному небу. Здесь, на лошадиной ферме, так умиротворённо, что поначалу было сложно привыкнуть к тишине после монотонного городского шума. Но на душе у Лили было неспокойно. Она волновалась за своего подопечного: пусть лекарь и утверждал, что жизни парня ничего не угрожает, тот не очнулся ни во время дороги, ни по прибытии на ферму. Его уложили в одной из комнат, и сколько бы Лили ни заглядывала в неё, проходя мимо по коридору, парень всё лежал в том положении, в каком его оставили.

Ничто не могло отвлечь внимание Лили: ни новое место, ни книги, ни разговоры с Финной. И даже сейчас она думала об этом парне. Лили уже давно составила план, которого решила строго придерживаться, и с трепетом ожидала момента, когда сможет привести его в действие.

Она не могла больше ждать, поэтому пошла проверить подопечного ещё раз.

Пройдя мимо кухни, из которой веяло аппетитным запахом хлеба и мяса — Финне было поручено, чтобы еда всегда была наготове, — Лили подошла к деревянной двери и тихо повернула ручку. Заглянула внутрь — парень лежал к ней спиной, укрытый одеялом, так же неподвижно. Лили уселась в кресло рядом с кроватью и в который раз оглядела хрупкое тело. Ей было больно смотреть на его тонкие руки, покрытые синяками и ссадинами, но она не решалась вымыть и перебинтовать их, пока парень не проснётся: боялась, что он неожиданно очнётся и испугается…

Лили застыла от страха.

Она увидела глаза — совсем такие, как у тех людей в Старом районе: тусклые, впалые, неподвижные, безжизненные. Парень смотрел на неё голодным взглядом из-под прядей волос, спавших на лицо.

— Вы проснулись… — Лили с трудом выдавила из себя слова. — Почему вы не встали?..

Парень никак не реагировал: смотрел на неё тупым взглядом и молчал. К горлу Лили подступил скребущий ком. Она совсем иначе представляла их знакомство и оттого чувствовала, что не знает, что сказать или сделать.

Лили вскочила с места, выбежала из комнаты и поспешила к Финне, взволнованно выкрикивая:

— Финна, милая! Он проснулся! Проснулся!

Услышав это, старушка поспешно выглянула из кухни, и они обе поспешили обратно в комнату. Финна побежала к постели, осмотрела парня, задавала ему вопросы и помогала привстать на локтях. В течение нескольких часов она бегала из комнаты в комнату, хлопоча вокруг ослабленного парня, и Лили наблюдала за этим с тупым изумлением. Она видела, как парень вздрагивал, когда пытались коснуться его, как тяжело и медленно двигался, плохо соображая, что происходит, и как он жадно набросился на жидкий суп, вылавливая оттуда разваренные овощи. Лили возмущалась, требуя, чтобы парня накормили сытнее, а не какой-то похлёбкой, но Финна не слушалась её, утверждая, что от такого ему сделается только хуже.

— От сытости может умереть, — объясняла Финна. Не согласилась она его сейчас и отмывать. — Это может подождать, — мягко говорила Финна, когда выходила с Лили из комнаты и закрывала за собой дверь. — Для него сейчас важнее набраться сил, окрепнуть.

Только спустя три дня парень стал самостоятельно двигаться и изредка шептать благодарности, когда ему приносили еды. Лили же отравляла горькая обида. Она видела, что парень больше рад Финне, а не ей. В её присутствии парень молчал и, даже, казалось, испуганно таращился на неё, а когда в комнату заходила Финна, он словно оживлялся и совсем не пугался её прикосновений. От этого Лили не хотелось часто видеться с Финной и она подолгу сидела одна в своей комнате, вслушиваясь в торопливые шаги старушки.

Почему так произошло? Ведь это она, Лили, взяла его под опеку, но даже не знает, как его зовут… Финна называет его «сироткой» — и он не жалуется. Чем тогда Лили хуже?

Чувствуя, как глубоко внутри закипает злоба, она направилась в комнату парня и, распахнув дверь, уставилась на него. Парень, укрытый одеялом, полулежал на подушках и смотрел в окно, никак не реагируя на появление своей опекунши.

— Знаете, — холодно говорила Лили, закрывая собою вид на окно, — я очень добра и приветлива к людям, но сильно злюсь, когда мне не выражают должную благодарность за мою заботу. И сейчас именно тот случай. Если вы не перестанете так надменно вести себя со своей покровительницей — то есть со мной — я буду называть вас неблагодарным нахлебником.

— Я никогда не просил этого, — неожиданно для Лили проговорил парень. — Я не просил спасения и заботы и не считаю нужным за такое благодарить.