— Я войду, — и взяло её за ладонь, не найдя преграды в стекле, и потянуло на себя.

* * *

Целея, переступив грань Зерцала, не обнаружила по ту сторону ни соседей, ни отражений, только пустой кубический зал. Казалось, даже Зеркало просто исчезло — как понять, что оно существует, если в нём ничего не отражается? Но Целея продолжала обследовать стены, отказываясь верить, что здесь не сокрыто ни единого секрета.

— В отличии от остальных, — сказал вдруг чей-то громкий, хотя не кричащий женский голос, который опережало его же эхо, — твоё подсознание чисто. В нём не отражаются твои страхи, только окружающий мир. Вселенная — твоё единственное отражение.

— Кто ты? — Целея отправила огонёк к потолку, но пирамидальный свод не прятал ничего под собой, даже вход на башню оставался загадкой, если существовал вообще. — Покажись!

— Если только ты не боишься… — по ту сторону зеркала оглушительно грохнуло, и в длящейся миг вспышке молнии Целея увидела, будто за стеклянной преградой было не отражение — или оригинал мира — а бесконечный бурлящий океан, и посреди него — очертания кого-то гигантского, много больше даже статуй предков в Оке Одина. Треугольная чешуйчатая голова была сравнима скорее с горой, где оно находилось. Целея сжала посох в лапах, отступила на два шага, но всё это после того, как за зеркалом снова воцарилась чернота ещё мрачнее прежней. — Я Вселенная, я твоё подсознание и подсознание всех мыслящих существ. Я Боги-Предки, я Тьма, я высший разум и низшие инстинкты. Я та, кто воображает этот мир, чтобы он существовал. Не важно, веришь ли ты, что это правда, или нет — ты в любом случае права.

— Я ещё ничего не сказала, — Целея подняла голос, рефлекторно подражая шумевшей бездне.

— Именно поэтому, — огорошила пустота тихим ответом. И замолчала надолго.

— И что ты собираешься делать?.. — спросила Целея, чувствуя, что глупеет от неожиданностей.

— Если б я знала ответ на этот вопрос, Вселенной бы не существовало. Но я могу помочь тебе решить, что делать тебе, ведь ты и этого не можешь. Ты полетела за Рарекой и Алисарой, потому что у них была цель… но сама по себе ты безвольна.

— У меня есть своя воля, — процедила Целея дорогие любой нашаранке слова.

— Я не отнимаю твою волю. Я предлагаю тебе честь стать моей ученицей. Не многие удостаивались этого предложения. Но не чувствуй себя исключительной — другие учителя просто не справились бы с тобой. Даже мне может стать тяжело.

Целея вспомнила свои слова про то, что незачем грубить Богам, чьи бы Боги они ни были. Тем более не стоит грубить Богам собственным. Антейская нашаранка поклонилась, прикладывая руку к сердцу:

— Я твоя ученица отныне. Как мне тебя называть?

— Матерь Вод, первая драконица. Напиши и ты своё имя и отныне храни эту встречу в тайне.

В дверь вошёл высокий дракон — на несколько голов выше Целеи — с чешуёй, глянцево переливавшейся от света огонька, и раскрыл перед ней большую толстую книгу на странице, где лежало перо пишущим кончиком наружу. Преодолев страх и нерешительность, Целея Арвел вписала своё имя в ряд прежних учеников Матери Вод. После этого дракон обнял нашаранку будто родную и повёл её ко двери. Когда Целея вошла в неё, она поняла, что это была входная дверь в храм, и она прошла через проём с улицы вовнутрь. А внутри напротив стены, где раньше было зеркало, поднимались с пола Рарека, Алисара… и Жарегнев, сын Виэнели.

— Ого… — с восхищением посмотрела на него Белояр, поднимаясь. — Нас не только не стало меньше, нас даже прибавилось!

— Что произошло?.. — сын прошлого мирувея и брат нынешней был самым ошарашенным из всех, но встал даже быстрее Алисары. — Я только что был в джунглях Ппльвха и сражался с навом!

— Похоже, ты сражался не слишком успешно, — скривилась Рарека, которая с трудом стояла на лапах. Всё-таки выход из тела в одной реальности и вход в другой не прошёл для неё даром. Впрочем, болящая голова и замутнённый взгляд не помешали ей разглядеть Целею: — А ты где гуляла?..

Целея обернулась назад, но увидела только площадь людского города. Ни зала, ни рослого с книжкой.

— Я просто быстрее закончила, — соврала Арвел, не желая вдаваться в долгие объяснения. — Не волнуйтесь, без вас я бы не ушла. Жарегнев, это ведь ты? Долго объяснять, как мы тебя сюда перенесли, быстрее сказать, зачем. В твоём дворце полный кавардак: Виэнель при смерти, Далезор похищен…

— Я отправлюсь туда и разберусь, — не желая дослушивать, Жарегнев кинулся к выходу, Целея только посторониться успела:

— Мы с тобой!

В бальном зале дворца мирувея, что находился в преддверье тронного, сейчас было очень много благородных драконов. И хотя морской пейзаж с видом на коралловый риф за окном оставался по-праздничному ярким, а воздух был наполнен весёлым гудением органа и бойким боем барабанов, собравшиеся анты понимали, что день сегодня очень серьёзный. Старое деление на варны упразднил лично Перун, но без какого-либо порядка жить, противостоять врагам, а тем более успешно возвращать народу его законные земельные владения попросту невозможно. Поэтому, пока старейшины семей и видные деятели, заслужившие признание чужой кровью, а не своей, коротали время за дверями тронного зала, в самом амфитеатре совещались мирувей Леля, верховная жрица и матер-дия Дива Додола и военачальник Серафим.

Разговоры одних и приятный отдых других оборвали ворвавшиеся взмыленные драконы из охраны:

— Срочно зовите Лель! Жарегнев вернулся!

Музыка оборвалась резко. Из-за органа, сделанного из панциря гигантского краба и отвердевших губок, вышла прежде игравшая на нём Морена, пылая глазами:

— Жарегнев мёртв. Кто посмел выдавать себя за него?

— Тот, кто хочет сорвать мудрый совет, конечно же! — Жива, ходившая по залу с чаркой братины, грохнула сосуд о пол, брызги и осколки разлетелись в стороны. — И посеять смуту в и без того неспокойное время? Где этот самозванец? Ведите его сюда, только не забудьте одеть в кандалы!

— Ни одни кандалы не сдержат пламени потомка Семаргла! — ворвался в зал сам сын Далезора. По сравнению с тем, как он был взбешён, сёстры выглядели просто слегка недовольными.

— Это он, точно он… — шёпотом сказал один князь другому. — Его глаза горят ярче печи! В нём кровь огненного элементаля…

— Или это просто навская иллюзия… — несмело ему ответили, но пресеклись, когда Жарегнев обернулся в их сторону.

Следом за единственным сыном пропавшего мирувея в зал вошли и Целея, Рарека и Алисара. Ошарашенная стража уже не пыталась их задержать, но оружие взяла на изготовку. Жива зарычала бессвязно, Морена многозначительно улыбнулась, предвкушая новую политическую дуэль:

— Ты так давно не навещал нас, брат, что мы думали, что ты погиб. Да ты ли это, в самом деле? Я тебя не узнаю.

— Ответьте мне, сёстры, — рявкнул Жарегнев, как только наступила тишина. — Врут ли нам Боги-Предки, сказав, что вы убили мою мать и похитили моего отца ради власти?

Настрой Морены оказался сбит таким неожиданным заявлением, однако на помощь ей пришла Жива:

— Никто не смеет так громко вопить в этом месте столь откровенную кривду, — произнесла она властно, — и мой старший брат, главный наследник любимого Далезора Феникса, точно не стал бы этого делать. Правда, как он знает, не нуждается в том, чтобы усиливать её истеричными криками. Немедленно уберите прочь эту шайку бандитов и их грязное подобие на светлый образ почившего!

— Врёт он или говорит правду, пусть сами Боги это подтвердят! — вышла вперёд Алисара, словно стремясь защитить Жарегнева от нерешительно надвигавшейся стражи. Жарегнев удивлённо поднял брови, Алисара продолжила: — Где какой-нибудь жрец, чьему слову можно доверять?

— Дива занята боговдохновенным измышлением новых конов об организации жизни, — отчеканил страж из тех, кто охранял вход в тронный зал.