— Вы там на Небесах не знаете, что такое личное пространство и свобода мысли? — хмыкнула под нос.

— Уж больно громко ты думаешь, тут разве что глухой не услышит, — он сбавил шаг, а потом и вовсе остановился. — Подойди ко мне и крепко обними. Нам нужно в место, в котором нас никто не услышит.

— А обнимать тебя обязательно? — он изогнул бровь и бросил на меня какой-то странный взгляд, который я так и не смогла прочитать.

— А что, настолько противный? — он всё так же ухмылялся в своей мерзкой манере, меня это начинало раздражать. — Можешь пешком, сорок пять этажей. Лифт не работает, если что — это я постарался.

На этот раз его лицо разразилось гордой улыбкой. Пришлось всё-таки переступить через себя и обнять его. Тепло его тела быстро передалось мне, вместе с ним я почувствовала приятный запах парфюмов вперемешку с чем-то цитрусовым и клубничным. Сам же демон был максимально спокоен и расслаблен. Притянув меня к себе ещё ближе, он легко оттолкнулся ногами от земли и спустя две или три секунды мы стояли на краю крыши здания. Оттуда открывался прекрасный вид на утренний Нью-Йорк — тьма ночи отступила полностью дав дорогу свету.

Я при первой же возможности отпрянула от мужчины и быстро прошла сквозь бортик, который отделял смотровую площадку от пропасти. Демон лишь усмехнулся над самим собой, подлетел ввысь всего на половину секунды и опустился в нескольких метрах от меня.

— Предлагаю не тратить время зря, — он оперся о бортик и всплеснул в ладоши. — Выкладывай, кто и как тебя грохнул. До мельчайших деталей.

Я рассказала, всё что видела сама и все детали, которые удалось узнать от полицейских. Он внимательно слушал, не перебивал — лишь хмурил брови и время от времени хмыкал под нос. В конце рассказа затянулась длинная пауза — было очевидно, что Демон переваривает всю информацию. Когда молчание стало неловким, я прервала его наигранным кашлем.

— Что ж, тут два варианта — либо мой старик совсем спятил и связался с белобрысыми, — он оттолкнулся от бортика и начал нервно ходить туда-сюда, сложив руки на подбородке, — либо он здесь ни при чём. Даже не знаю что хуже…

— Старик?

— Ну да, отец мой, он же Сатана.

«Отец… Сатана? Что, простите?»

— Говорил же, что угадала, чему ты удивляешься сейчас? — он вернулся на прежнее место. — Могу с уверенностью на все сто процентов заявить, что твой убийца Ангел, и что убийство было совершено не во имя Равновесия, — заключил демон.

— Почему ты так решил?

— Голубые глаза — фишка белобрысых. Рожденных белобрысых. Если голубоглазый Непризнанный становится ангелом, у него цвет глаз меняется, как у кошки, когда она становится старше. Любой другой, но не голубой и не карий. У демонов же всё то же самое, только с карим цветом. Есть только одно отличие — у рожденных могут быть и другие цвета. — Он присел на корточки и опять погрузился в свои мысли, и спустя несколько минут тишины сказал:

— Ты какая-то неправильная Непризнанная. Крылья слишком странные, и энергия слишком сильная, — он тёр виски, словно мысли причиняли ему боль. — Кто ты, мать твою, такая?

«Почему они все говорят о крыльях? Что не так то с ними? Крылья как крылья, ничего особенного…»

Ответ демона не заставляет себя ждать:

— Увидишь других Непризнанных — поймёшь.

Я лишь хмыкнула и ответила на его вопрос:

— Я Вики Уокер, дочь Джона и Ребекки Уокеров. Почти архитектор, фанатка тяжёлой музыки и меня грохнули, — я всплеснула руками. — Как видишь ничего особенного.

— Ага, кроме того, что твоя мать Сера… — в раздумьях протянул он, а потом осёкся, словно не должен был говорить этого.

— Серафим. Знаю, — его проницательный взгляд красных глаз впервые за всё утро встретился с моим.

— В школе всем запретили говорить… Откуда ты…

У меня в голове пронеслась безумная и в то же время логичная мысль. Он сын Сатаны, значит должен знать моего деда. Другого шанса может и не быть. Я перебила его на полуслове и буквально подскочила к нему.

— Устрой мне встречу с Левиафаном, тогда я смогу выяснить, в чём дело.

— Ты с дубу рухнула? Совсем все мозги в той аварии вышибло? — красные глаза сверкнули яростью а по лицу заходили желваки. — Просишь меня о встрече с одним из самых близких друзей моего папаши?

— Ну да.

— Слабоумие и отвага в своём самом чистом виде! — он приблизился к моему лицу. Воздух вокруг нас пропитался яростью, а взгляд красных глаз буравил меня насквозь, словно я Люциферу жизнь испортила. — Никогда этому не бывать. Да и вообще, зачем тебе? Откуда ты вообще о нём знаешь?

— Я не могу сейчас сказать.

— Я же тебе сейчас в голову залезу и сам узнаю, тебе не понравится.

«О-ой, а это уже нехорошо.»

Он резко бросился в мою сторону и сдавил мои щеки своими горячими ладонями — я пыталась сопротивляться, но он объективно физически сильнее меня. Красноглазый поймал мой взгляд и сосредоточился, его брови нахмурились, губы сжались в одну линию. Это продолжалось несколько десятков секунд, я ничего не чувствовала кроме его ладоней. Он резко отпрянул от меня, а затем, словно передумав, схватил меня за плечи и больно сжал их.

— Что ты, блять, такое? — его голос перешел в рык. — Отвечай!

— Я не…

Его кулак приземлился в стеклянную стену за мной, от чего та треснула.

— Я… По… Рангу… Выше… — Он тяжело дышал, глаза горели всеми оттенками красного. — Почему я не могу читать твои воспоминания?

— В смысле не можешь? — увидев крайнее удивление и замешательство на моём лице, он опять отпрянул от меня. — А как же мысли? Почему их ты… можешь слышать?

Теперь недоумение было на его лице — он только то и делал что сводил брови к переносице и нервно расхаживал по маленькой смотровой площадке небоскрёба. Мои руки дрожали, предательские слёзы скатились по щекам — я начинала паниковать, потому что вообще ничего не понимала. На меня вдруг накатило ощущение реальности происходящего — до этого мне казалось, что всё это какая-то злая шутка, что это произошло не со мной, а с кем-то другим. Я начала задыхаться от рыданий. Вдруг демон достал бутылку откуда-то с кармана пиджака. Ловко открыл её одной рукой, сделал глоток, слегка поморщившись, и протянул мне.

— Пей.

Дрожащими руками я вцепилась в бутылку и сделала один глоток. Горло обожгло из глаз хлынула ещё одна волна слёз, но только уже от пойла. Я закашлялась от горького вкуса, который почти что вызывал рвотный рефлекс.

— Ещё, — теперь его голос был властным, без какого либо намёка на злость. — Тебе нужно взять себя в руки.

— Зачем тебе всё это? — всхлипнула я.

— Меня к тебе нянькой поставили, — заключил он. — Мне показалось странным то, что тебя убил именно бессмертный, поскольку мы никого и никогда не убиваем своими руками — это делают за нас другие люди. Но тут, — мужчина почесал затылок, — дело совсем другое… Я хотел узнать, какого хрена здесь происходит. Думал вопросов станет меньше, но их только прибавилось. С тебя толку как с козла молока, Непризнанная.

Я сделала второй глоток, он уже был менее болезненным, но всё равно заставил меня поморщиться. Потом третий. Четвертый… Пятый… В груди разливалось приятное тепло, тело расслабилось. Шестой глоток мне так и не дали сделать, — Демон отобрал бутылку и сделал несколько глотков сам. Затем присел напротив меня (всё это время он изучал либо меня либо пол), помолчал несколько минут и затем спокойно спросил:

— Успокоилась?

Я кивнула. Алкоголь ударил в голову практически молниеносно — на лице появилась довольная пьяная улыбка. Меня почему-то пробило на смех.

«Почему у него такие смешные брови?»

— У-уу, ясно, — Демон поджал губы и отстранился, — даже слишком. Поднимайся, пьянь.

Я лишь глупо рассмеялась, мужчина казался мне самым смешным существом в мире. Мысли лились бесконтрольным потоком, некоторые из них я произносила вслух. Одна из них повторялась слишком часто:

— Левиафан должен меня вы… — ик, — выслушать

— Ты вообще в курсе, что делают с Непризнанными в Аду за пределами Факультета Ада?