Словно прочитав этот вопрос на моём лице, она вздохнула и продолжила:

— Однажды, ты поймёшь, что не каждый Демон поистине подлец, и что не каждый святоша настолько чист и непорочен, как кажется на первый взгляд. Хоть я и Демон, мне не чужды сочувствие и понимание, — девушка пожала худенькими плечами и толкнула огромную деревянную дверь перед нами. — Пришли.

И вот мы оказались у воронки размером с мой школьный спортзал — поистине огромной. Клубы пастэльно-желтых облаков кружились по часовой стрелке, закручиваясь бесконечной спиралью.

«Так вот как ты выглядишь, хреновина…»

Увидев её, я инстинктивно отпустила руку Мими и сделала шаг назад, а девушка на это лишь улыбнулась — мягко, тепло — словно она и не Демон вовсе.

— Передумала?

— Ни шагу назад. — я сглотнула ком и всеми усилиями поборола свой страх и подошла краю.

— Молодец, смелая девочка, — шепот у моего уха застал меня врасплох, что я даже замешкалась. — Удачи, Вики Уокер!

Сильно зажмурилась, сделав шаг в вечность. Мгновение — и я уже лечу домой — на Землю. Ветер бьет в лицо, крылья заламывает от сопротивления ему, а дыхание перехватывает. Так и не раскрывая глаз, я падала с огромной скоростью и ждала поистине грандиозного и ужасно болючего падения, но всё резко утихло, а я почувствовала твердую землю под ногами. Водоворот принёс меня прямиком к отцовскому дому, возле него стояла полицейская машина и двое мужчин в форме. Они пили кофе и молча переглядывались, было ощущение, словно они собираются с мыслями перед чем-то важным.

Казалось, мои внутренности сжались в один огромный, неприятно пульсирующий комок. Рук коснулся лёгкий тремор.

Я подошла к двери, шумно вздохнула и положила ладонь на ручку двери, но рука прошла сквозь неё.

«Чего ты ожидала вообще?»

Шагнув сквозь дверь, я оказалась в коридоре. С кухни доносились приглушённые голоса — моего папы и профессора Саммерс.

Худая — может, даже излишне — темнокожая женщина стояла облокотившись на подоконник, её черные проницательные глаза сочувственно глядели на папу. По тому, как она искусала свои губы было видно — она тоже хотела что-то сказать, но не могла решиться. Он сидел за обеденным столом, на котором лежали две коробки с давно остывшей пиццей, сжимая телефон в руках — было очевидно, что мужчина на пределе. Я же застыла в дверях, просто не могла сделать и шагу когда увидела его таким мрачным. Как тогда — 16 лет назад — в день смерти мамы. Где-то в глубине души, на задворках подсознания, он что-то чувствовал, но боялся допустить хоть мысль о том, что меня больше нет в мире живых.

Мне хотелось плакать, биться в истерике. Но вместо этого я стояла как истукан в проёме, наблюдала и молча кусала губы.

— Андреа, пять часов прошло. Моё отцовское сердце чувствует, что что-то случилось! — озвучил мои мысли он.

— Джон, — она подошла к нему и мягко опустила одну руку на стол и слабо сжала, — я должна сказать. Мне позвонили с университета, поэтому я и приехала сюда. — её голос дрогнул, а в уголках глаз скопились слёзы. — Вики больше…

Договорить ей не дали полицейские, которые наконец-то решились постучать в дверь. Глаза папы с ужасом посмотрели сначала на Саммерс а потом в сторону двери. Он всё понял.

— Я открою, — женщина ринулась к выходу с кухни, но папа перехватил её тощую руку и взглядом приказал сесть. Поднялся и опираясь на стену пошёл к двери. Я последовала за ним.

— Здравствуйте, я детектив Джефф Моррисон, а это — он указал рукой в сторону другого мужчины, — мой помощник Дэвид Гонсалес. Мистер Уокер, примите наши искренние соболезнования, — его и без того бледное лицо стало ещё белее. — Несколько часов назад был обнаружен труп вашей дочери, смерть наступила вследствие ДТП.

«Папочка, прости, мне очень жаль.»

Попыталась его обнять, но я просто прошла сквозь, осела на коленях подле него, неистово захлебываясь в рыданиях. Боль, досада, обида и злость обуяли меня настолько, что я не смогла сдержать крик. Легкая, едва заметная вибрация прошлась по стенах, слегка заставив дрожать стекло в старом окне над дверью.

— Я понимаю, что вам нужно время, чтобы прийти в себя, но нам необходимо задать вам несколько вопросов. — Лицо папы выглядело безжизненным, словно вместе со мной умер и он. — У нас есть все основания полагать, что это не случайная смерть.

Рука папы дрожала, когда он молча приглашал гостей внутрь, а моё сердце болезненно сжималось. Они понимающе кивнули и последовали в кухню, проходя сквозь меня. Все вчетвером они сели за обеденным столом, гнетущую тишину нарушил мужчина с испанской фамилией:

— Мистер Уокер, вы последним временем не замечали ничего странного в поведении вашей дочери? У неё были какие-то проблемы? Может у вашей дочери были враги?

— Нет, — слабо ответил он, сжимая рукой всё тот же телефон.

— Она не рассказывала вам ничего странного накануне? Может её кто-то преследовал или она жаловалась на что-то? — подхватил детектив.

— Нет… Хотя погодите! — Он будто воссоздав в своей памяти картину произнёс:

— Она позвонила после церемонии вручения диплома и спросила дома ли я… — каждое его слово давалось с трудом. — Мы разговаривали, договаривались о встрече… И Вики… Она…

Андреа поднесла ему стакан с водой:

— Выпей, должно стать легче. — погладив по спине, прошептала она. Папа кивнул и осушил стакан, а затем продолжил.

— Она сказала, что какой то странный мужчина пристально наблюдал за ней. Больше ничего не знаю…

— Я тоже видела странного человека сегодня на этой церемонии, — Саммерс села обратно на своё место. Заметив страдальческое выражение лица мужчины, она перевела внимание копов на себя. — Какой-то фрик, в пальто и в уродской шляпе. Жара на улице, а он в пальто… Я очень хорошо запомнила его. Этот придурок оставил вмятину на моём пикапе, когда выезжал с парковки на чёрном минивэне.

«Это точно он!»

Полицейские оживились и полностью переключились на Саммерс. Я молча сидела у стены, поджав колени к груди, лишь всхлипы рушили моё молчание. Папа сидел с поникшим лицом, его руки дрожали, а глаза наполнились слезами, которые он так умело держал до момента, когда одна предательская капля не скатилась вниз по щеке и не упала на теплую руку. За ней ещё одна, ещё, и ещё… Он уже не сдерживал эмоций и когда полицейские уже собрались уходить, он схватил испанца за рукав его рубашки и прошептал дрожащими губами:

— Пообещайте, что он… кем бы он не был… кто бы за него не заступался… ответит сполна за то, что он сделал с моей девочкой…

— Он ответит, папуль! Я ему глаза вырву и в жопу ими нафарширую, он будет страдать, но ответит за то что сделал со мной! — прошипела я сжимая челюсти. — За то что он сделал с нами…

Я знала, что меня никто не услышит. Собрав остатки сил, на негнущихся ногах последовала за полицейскими в машину — даже не смогла повернуться, чтобы попрощаться — грудь душила невыносимая боль. Я не могла больше здесь находиться, и к тому же подозревала, что копы знают куда больше чем говорят.

— Бедный мужчина, — Гонсалес разместился на пассажирском сидении. — Сначала жена, потом дочь… И при таких аналогичных обстоятельствах, что даже странно.

— Это было 16 лет назад, убийца матери покончил с собой через год, — детектив пристегнулся и завёл машину. — Всё же жалко девчонку, не пожила ещё толком, а уже какой-то урод забрал у неё право быть женой, матерью и дожить до старости. Не люблю такие дела, начинаю неосознанно быть предвзятыми.

Ком в горле и слёзы всё ещё не давали мне возможности спокойно дышать. Я смотрела на мужчин сквозь зеркало заднего вида.

Другой коп лишь кивнул и краем глаза посмотрел на зеркало и наши взгляды пересеклись так, что на секунду мне показалось словно он меня заметил. Он повернул голову на заднее сидение, но никого не увидел, лишь тряхнул головой, словно отгоняя какие-то только ему известные мысли. Мы ехали молча минут двадцать.

— Есть какие-то новости от Томаса? Они уже проверили камеры? — Гонсалес спросил как-то отрешенно, будто у него в голове созревал какой-то план.