— Рабство отменили в 1865 году, — прохрипела Уокер, до побеления костяшек сжимая запястье парня. Ладно угрозы в сторону Элли он, в теории, мог бы исполнить, но трогать Денницу… Почему-то именно сейчас его угроза показалась пустым звуком. Трогать сына главного конкурента отца — слишком большие репутационные потери — нет, он не рискнет. — Я никому не принадлежу. Я — не вещь, ясно?

— Пока ты здесь, ты — та, кем я захочу тебя видеть. Если я так скажу, ты будешь хоть вещью, хоть…

— Вики, мама просила… — Фредерик застрял в дверях, раскрыв рот и глядя то на свирепого сына, то на умоляющее выражение на лице падчерицы, которую всё так же держали за шею. — Э-э-э, я, наверное, позже зайду…

Дверь за ним тихо закрылась, оставляя девушку в замешательстве и панике. Ладони вспотели, глаза нервно забегали по сторонам от осознания: «если даже Фредерик убежал, поджав хвост, то помощи здесь явно ждать не стоит». Эта фраза эхом отбивалась в ушах брюнетки до тех пор, пока рука обидчика не отпустила её горло, а сама девушка обессиленно не упала на пол, задыхаясь от не менее удушающего кашля. Мальбонте схватил Викторию пальцами за подбородок, заставляя смотреть в глаза.

— Я дважды объяснять не намерен, — Уокер горько рассмеялась своим мыслям. — Я сказал что-то смешное? — в ответ молчание. Присел на корточки так, чтобы их лица были на одном уровне. — Для особо одарённых спрашиваю последний раз. Что. Здесь. Смешного?

— Гори в Аду, — прошипела Виктория, не сдержавшись.

Расплата настигла девушку мгновенно. Кожу щеки жгло адским пламенем, боль была такой сильной, что закружилась голова. Если ей и удалось с достоинством сдержать первые несколько ударов, то дальше что-то пошло не так. Брюнетка несколько раз глухо вскрикнула, получив парочку ударов носками ботинков в скулу и висок. На пол брызнула кровь. Внезапно для обоих распахнулась дверь и в комнату влетела Элисон. Быстро оценивая ситуацию своим детским разумом, малышка схватила первое, что попалось под руку, а именно — вазу, и швырнула её прямо в спину сводному брату. Какое-то чувство внутри подсказало сделать именно так. Но долететь стеклянная так и не смогла — слишком уж слабые ручки. Ваза упала, звонко разбиваясь на мелкие осколки. Сестры замерли, молча переглядываясь и тяжело дыша.

— И ты туда же, мелкая дрянь! — Мальбонте зарычал, медленно разворачиваясь в сторону малышки. Она успела только пискнуть, прежде чем отморозок залепил пощечину и ей. Из светлых тут же брызнули горячие слёзы, от которых сердце старшей сестры сжалось. Откуда-то взялось столько яростного гнева, что ничто не могло его сдержать. С остервенелым рычанием брюнетка вскочила на ноги и набросилась на парня, беспорядочно нанося мощные удары и царапая кожу до красных следов, местами даже до крови.

— Не, — удар кулаком в шею, — смей её трогать, — по почкам, — гнусная мразь! Прикончу! — кричала срывая голос. Пинками вытолкав урода из своей комнаты, она закрыла дверь на ключ дрожащими окровавленными руками. Обернувшись к сестре, Виктория присела на корточки. — Милая, ты как?

— Норма, — всхлип, — льно.

Дрожащие ладони прижали малышку к тяжело вздымающейся груди.

— Всё будет хорошо, — судорожный шепот куда-то в макушку девочки.

— Хочу к папе.

— Хорошо, — старшая сестра отстранилась, целуя Элли в лоб. — Сейчас мы пойдём к тебе в комнату, ты возьмёшь нужные вещи и я отвезу тебя к папе. Только при одном условии.

— К-каком?

— Ты не расскажешь ему о том, что здесь произошло. Хорошо? — Элли недовольно нахмурила бровки, а затем кивнула. — Прекрасно. Пошли.

В комнате Элисон Виктория смогла привести себя в порядок настолько, насколько это вообще возможно. Пока девочка собиралась, старшая сестра обработала раны на лице водкой, что прихватила с собой из комнаты. Написала маме: «Элли попросилась к папе, я её отвезу», получив в ответ краткое, но содержательное «Ок». И вот, спустя два с половиной часа обе стояли на пороге дома их бабушки, неловко переминаясь с ноги на ногу в ожидании кого-то, кто откроет дверь.

— Вики? — голос отца выражал крайнюю степень удивления. Пол распахнул дверь полностью, замечая вторую дочь. — Элли?

— Прости, что мы вот так, без предупреждения, — старшая пропустила малышку, та сразу бросилась в объятия мужчины, утыкаясь носом в его ключицу и всхлипывая. Уокер осмотрел лицо старшей дочери и нахмурил брови, когда его взгляд наткнулся на синяки и царапины.

— Что-то случилось, — он погладил плачущую Элли по макушке и одарил старшую многозначительным взглядом, требующим объяснений.

— Нужно поговорить, — получила сдержанный кивок от отца в ответ.

— Проходите, располагайтесь, — он отстранился от Элисон, ласково потрепав по волосам. — Я сейчас поставлю чайник.

Брюнетка нервно покусывала губы, подбирая правильную формулировку для своей просьбы. Также, она пыталась придумать адекватное объяснение своему внешнему виду, чтобы отец не натворил делов, пытаясь наказать её обидчика. Было сложно придумать что-то вразумительное. Чайник вскипел, оповещая всех в доме оглушительным, как ей казалось, свистом, от которого хотелось скукожиться.

— Кофе или чай? — тихо спросил отец, выключая газ. Достал три кружки: чёрную, синюю и желтую, в виде уточки. В последнюю засыпал немного ромашкового чая, любимого напитка Элли. В синюю сыпанул кофе, чёрная же дожидалась ответа Виктории.

— Как Элли, — ничего не ответив, он кивнул, насыпал заварку в чашку и залил кипяток.

— Подожди, я отведу Элли к бабуле и мы продолжим, — взял желтую кружку и протянул руку девочке. Та вцепилась в мужчину мертвой хваткой и без лишних слов последовала за ним, оставляя сестру в гордом одиночестве. На втором этаже послышались оживленные голоса.

Позже вернулся отец, приземлился с тяжелым вздохом на кресло рядом.

— Как бабуля? — девушка накрыла горячую кружку ладонями, невзирая на болезненные ощущения.

— Если говорить откровенно, то очень плохо. Всё идёт к… ну, ты сама понимаешь.

— Как она сама относится к этому? — впервые за последние минут двадцать подняла взгляд на отца.

— Смирилась, — пожал плечами, — а что ещё остаётся?

— Поня-ятно.

— Выкладывай, что случилось, — немного помявшись, дочь все же решила рассказать правду, но дозировано.

— В общем, как ты знаешь, у маминого, пока что, жениха есть сын. Мы с ним не ладим, от слова совсем, — в горле пересохло, девушка сделала глоток напитка. — Мы иногда цапаемся. Как когда: иногда физически, но чаще всего словесно.

— Да как он смеет! — фыркнул отец, поставив чашку на стол громче, чем стоило. От резкого звука брюнетка едва заметно вздрогнула.

— Пап, дай договорить. Сегодня мы вновь поцапались, завязалась драка. Элли вошла в мою комнату, когда это всё происходило и попыталась меня защитить… — опять глоток обжигающего чая. — В общем, ей тоже слегка прилетело. Я не хочу, чтобы об этом разговоре и о моей просьбе к тебе кто-то узнал, пап. Пообещай.

— Это нельзя так оставлять! Этого подонка нужно проучить. Я лично ему руки поотрываю!

— Папа, — она положила ладонь на дрожащий от злости кулак мужчины. — Я пришла не жаловаться, свои проблемы с этим придурком я как-нибудь решу. Ты же знаешь, я у тебя боевая. Не волнуйся, дать отпор — для меня не проблема, — ложь во благо, кажется, возымела нужный эффект, поскольку мужчина медленно разжал кулаки. — Я хотела бы, чтобы ты на время забрал Элисон к себе. Я понимаю, что за бабулей нужен глаз да глаз, но… — голос предательски дрогнул, — я не хочу, чтобы это повторилось.

— Что-то ты мне не договариваешь, — Пол тяжело вздохнул, недоверчиво глядя на дочь. Ведь отцовское чутье его никогда ещё не подводило.

— Пап, — в умоляющих глазах девушки застыли слезы, — прошу.

— Ладно, — Пол сдался. — Но если я этого малолетнего ублюдка увижу — я за себя не ручаюсь…

— Спасибо, — шепот одними губами и счастливая улыбка во всё лицо Вики укоренили подозрения отца в том, что дела обстоят куда серьезней. Но он понял, что лезть с расспросами — гиблое дело, поэтому просто поджал губы в ответ. — Когда суд?