— Я заставлю ублюдка давиться этими долбанными волосами, — пообещала сама себе в зеркало и хрипло рассмеялась предвкушая сладкий вкус мести. Внутри пылал пожар из ярости и решимости. — Ты не на ту нарвался, уёбок.

========== Часть 8. ==========

Комментарий к Часть 8.

Описанные ниже методы похудения НИ В КОЕМ случае не стоит пробовать на себе. Вот прям совсем не надо. Это очень неприятно, а ещё опасно для жизни. Поверьте на слово повидавшей в жизни дерьма, мне — оно того не стоит.

Внимание! Спасибо за внимание и приятного чтения 😌

Сложно сказать, что Вики была потрясена тем, как она выглядела в зеркале сейчас — спустя три месяца с того злополучного дня. Чего не скажешь о Ребекке, которую такие изменения во внешности дочери пугали до ужаса. Оно и не странно — не было больше той девочки, любившей нежность, пастельные цвета и книжки о любви. Зато была огрубелая, циничная и бескомпромиссная стерва, гардероб которой состоял исключительно из одежды чёрного цвета. Всё светлое она сожгла в железной бочке на заднем дворе на следующий день. В прямом и в переносном смысле этого слова. Стояла в чёрном худи, в чёрных спортивных штанах и с остервенелым взглядом закидывала тряпки и обувь в бочку. В тот день прежняя Вики Уокер умерла окончательно, дав дорогу жесткой и жестокой Виктории.

На следующий день после первого инцидента, она проснулась на полу возле дивана и на полном серьезе думала, что это всё случилось не с ней, а с кем-то другим. «Это был ночной кошмар» — твердила она себе, пока не решилась встать. Но резкая боль и жжение во влагалище вернули ей ясность ума и ощущение реальности. Тем не менее, девушка нашла в себе силы подняться и отправиться в магазин. За сигаретами и, как потом оказалось, за чёрной краской для волос. Решение сменить внешность пришло внезапно. Вики просто сновала между стеллажей, пока не наткнулась на заветную коробочку и не приняла молниеносное решение. Холодный ветер пробирался под чёрную кофту, пока девушка пыталась зажечь фитилёк сигареты отсыревшей спичкой. Стихия небрежно разбрасывая в стороны криво подстриженные короткие волосы, заставляла девушку кривить носик от недовольства. Жалела ли она о такой кардинальной «смене имиджа»? И да, и нет. С одной стороны она любила и лелеяла свои пшеничные локоны, а с другой… Память беспощадно и методично подкидывала картинки недавнего происшествия, заставляя душу Вики сначала крошиться, а потом вовсе рушиться с ужасным треском и грохотом. Фантомная боль в затылке каждый раз напоминала о том, как те самые любимые волосы стали причиной её беспомощности. На лице опять появилась гримаса всепоглощающей ярости, а костяшки пальцев побелели, крепко сжимая коробку с краской и пакет с окислителем. Плотный картон под её пальцами помялся.

Кстати, с того дня она в своей кровати так и не спала — её убежищем стал маленький кожаный диванчик.

Изменения коснулись не только волос: девушка впервые за всю жизнь возненавидела собственное тело. Сама толком не успела уловить тот момент, когда стала себе омерзительной. После второго инцидента, который, кстати, повторился меньше чем через неделю, она несколько часов простояла голой перед зеркалом, таращась в него пустым, невидящим ничего взглядом. Виктория, любящая и уважающая себя в любом амплуа, вдруг осознала, что её излишняя любовь к еде сыграла с ней очень злую шутку. «Быть может, будь я худой, он бы даже внимания не обратил?» — с устрашающей регулярностью проносилось у неё в мыслях. Волей-неволей начала винить себя за случившееся: то была «слишком привлекательной» для насильника, то «недостаточно сопротивлялась». В общем и целом, по её мнению, у девушки было полно причин себя ненавидеть. «Если я похудею, он больше не станет меня трогать. Спорт и диета — слишком долго, мне нужны быстрые результаты, плевать какой ценой» — сказала сама себе и разбила зеркало вдребезги, царапая ладони. Поэтому она перестала есть. Идея морить себя голодом пришла также неожиданно, как и перекрасить волосы. Жаль, что Малю было плевать, на её попытки себя изменить: он всё так же приходил и измывался над ней каждый раз, когда считал нужным.

Жила по принципу «хочешь есть — попей водички» до первого голодного обморока в ванной. Чудом не захлебнувшись, она поняла, что такой вариант вообще не вариант. Ей всё же пришлось начать есть, со внутренними истериками и паникой, но пришлось. За те почти полторы недели ей удалось сбросить восемь килограммов, но на этом Уокер и не хотела останавливаться. Когда вес начал понемногу возвращаться, Виктория с замиранием сердца и диким ужасом в глазах смотрела на циферблат весов. Выход тоже нашелся сам собой. После третьего инцидента девушку неистово рвало. Она до побеления пальцев сжимала ободок унитаза, когда её посетила одна мысль — она будет есть, но не будет давать еде усваиваться. Гениально, как ей казалось. Раз в несколько дней, она всё же позволяла себе не опорожнять желудок после завтрака. Было невыносимо трудно. После каждого такого трюка глаза слезились, а горло жгло адским пламенем от желудочного сока. Сбросив почти двадцать восемь килограмм за три месяца и достигнув отметки в сорок девять килограммов, она хотела остановиться, но привычки были сильнее. И она продолжала.

Мягкие черты лица превратились в острые, а некогда пухлые щёчки стали впалыми. Кожа была бледной и до ужаса тонкой, голубые глаза больше не блестели так как прежде. На них всё чаще появлялись контактные линзы, что незначительно меняли цвет — к более синему. Бровь, которую рассек насильник зажила, но волосяной покров в месте едва заметного шрама так и не восстановился, поэтому девушка сделала двойную высечку. Ключичные кости неестественно выпирали, а под ними красовалась её первая татуировка — надпись «burn to die». После неё было ещё несколько. Например, на плече, которое ранил Мальбонте, Виктория набила змею: она обвивалась вокруг руки начиная от предплечья, а голова её располагалась прямо у плечевого сустава. Змея была с широко открытой пастью, а в ней виднелись острые зубы и раздвоенный язык, что выходил наружу. На другом плече красовались цветы вырастающие из черепа.

Ребекка видела, что со старшей дочерью происходят страшные вещи, но все попытки заговорить с ней приводили только к громко захлопнутым перед носом матери дверям и крикам. Виктория ненавидела маму, она обещала, что всё будет хорошо. Она обманула, нихрена не будет хорошо. Когда девушка случайно нашла письмо из Гарварда, она оторопела, побледнела и, потеряв самообладание, разрыдалась прямо при Ребекке и сестре. В письме говорилось, что Мальбонте не приняли в университет. Зная Фредерика, девушка понимала, что ни в какое другое место он своего отпрыска не отправит и нужно ждать как минимум год, чтобы её жизнь из Ада превратилась во что-то сносное. Суровая правда жизни доказала отчиму — хочешь, чтобы тебя приняли на Уолл Стрит, будь добр получить корочку с Гарварда, а дальше будет видно. Именно там Фредерик хотел видеть своего сыночка. После этой новости Виктория закрылась в ванной и приложив острый нож к горлу, хотела закончить свои муки, но остановилась, замерев с железкой у горла, услышав громко включенную музыку в своей комнате:

«My Chemical Romance — I never told you what I do for a living»

«Another knife in my hands

Очередной нож в моих руках,

A stain that never comes off the sheets

Пятно, которое никогда не сойдёт с простыней»

Она сглотнула ком, и холодная сталь поцарапала кожу. Теряясь в мыслях, упустила несколько строк. Но продолжила вслушиваться:

«The kind of dirty where the water never cleans off the clothes

Грязь, которую не смыть водой с одежды

I keep a book of the names and those

У меня есть целая книга с именами, и они…

Only go so far ‘til you bury them

Иди далеко, до тех пор, пока не похоронишь их.»

На последней фразе рука дрогнула и уронила предмет, некогда плотно зажатый между пальцами. Продрогнув всем телом, она осела на пол и обняла свои колени, как мантру повторяя: