Рита кивнула, потелепала в кухню, а Нонна, так и не открывая глаз, великодушно разрешила Татьяне:

– Ну что, давай, спрашивай, я же вижу, не терпится тебе.

– Видит она! – не всерьез возмутилась Таня. – Глаза сначала протри.

– Значит, так, – чтобы не вести пустые беседы, Нонна перешла сразу к делу. – Мы с Пашей были дома, когда к нам постучали трое мужчин. Предъявили удостоверения и предложили проехать с ними. Отказать им, как ты понимаешь, мы не могли.

– А я-то где была? – тихо поинтересовалась Таня.

– Ты вышла с Ритой на рынок. Это, возможно, тебя и спасло. А то бы тоже загремела вместе с нами под фанфары. Так, о чем это я? Ага… Значит, привезли это нас в управление, посадили напротив друг друга и давай допрашивать. Сначала вместе, потом по одному, потом опять вместе. А дальше я уже не помню.

– А чего хотели-то? – снова тихо осведомилась Татьяна.

– Про Петра спрашивали, естественно… Кто, что, всю подноготную, короче.

– А почему так долго? Вы что, как партизаны, не выдавали тайну врагам?

– Если бы! – раздосадовала Нонна. – Мы уж чего только не наговорили! Даже то, чего не знали.

– Как это? Сочиняли, что ли, на ходу? – удивилась Татьяна.

– Да нет! Шучу это я. Ты что, шутки перестала понимать?

– Знаешь, дорогая моя, нам тут с Ритой не до шуток было! – теперь всерьез вознегодовала Татьяна. – Чего только не передумать пришлось…

– Ладно, ладно, не горячись, – урезонила ее Нонна. – Все хорошо, что хорошо кончается.

– А ты думаешь, все закончилось?

– Думаю, все только начинается, – с серьезным видом сказала Нонна. – Я вообще подозреваю, что их задача была нас не допросить, а именно задержать.

– А зачем? – удивилась Таня.

– Если б знать! – в этот момент в комнату нахлынул такой дурманящий кофейный аромат, что Нонна буквально подскочила в сидячее положение.

– Ну вот. Напиток, возвращающий к жизни, – прорекламировала свой фирменный кофе Рита и машинально присела за стол. – Значит, будет продолжение?

– Рита, ну у тебя и слух! – с жаром схватившись за чашку, откликнулась хозяйка дома и, чтобы лишний раз не делать замечание домработнице, тоже уселась за огромных размеров обеденный стол.

Рита хотела уж было подхватиться обратно в кухню, поняв свою ошибку, но тут вдруг получила неожиданную поддержку от Тани:

– Мы за эти сутки, – обратилась она к Нонне, – где только не сидели: и за столом, и на диване, и на пуфике. Так что, ты уж Риту не ругай. Она не хотела занимать твое место. Просто к хорошему быстро привыкаешь.

Нонна и не собиралась спорить, да и сил на это никаких не было. А потому в ответ на безобидную Танину шутку она сделала Рите знак рукой и мягко так сказала:

– Сиди, сиди. Мы теперь типа одна семья.

Но подскочить Рите все-таки пришлось.

На неумолимый запах кофе из спальни вышел и хозяин дома, и первым делом запросил еды.

– Сей момент, – взмахнув руками, суматошно взволновалась Рита. – У меня давно все готово. Уже несу…

Что как в том анекдоте про черепаху значило: «Будете ругаться – вообще не пойду». Но Павел и не думал унывать.

– Ну что, Татьяна, – в свойственной ему манере, выставить все смешным, возгласил он. – Ты еще не передумала нас спасать? А то не ровен час и сама с нами в какую-нибудь передрягу попадешь.

– Не передумала, – высунув язык, передразнила его Татьяна. – Ты лучше скажи, чтоб вы делали, не будь меня здесь вчера?

– Страдали бы, – с усмешкой сказал Павел. – А если серьезно, то, скажем прямо, дело дрянь.

Он отодвинул стул, сел рядом с Нонной и, посмотрев в Танину сторону, спросил:

– А ты сама-то обедала? – и поняв по ее выражению лица, что она, как минимум, не уверена, махнул ей рукой. – Давай к столу!

За обедом говорили мало, в основном про Ваню и Илюшу, а после обеда говорить, казалось бы, уже можно было, но почему-то не хотелось.

Но один вопрос Татьяну все-таки занимал, и она спросила:

– А я так и не поняла, а кого подозревают в убийстве Петра?

– Кого-кого?!.. – с некоторым раздражением ответил Павел вопросом на вопрос.

– Уж не вас ли? – остолбенела Таня.

– Мы в списке десятые, – сказала Нонна. – Но все может стремительно поменяться.

– Это почему? – больше по инерции спросила Татьяна.

– Потому что любят у нас находить козлов отпущения – вот почему, – подытожил Павел и стремительно помрачнел.

В повисшей в комнате тишине слышно было даже тиканье часов на руке у Риты. Это, учитывая то, что они у нее были не самых больших размеров.

И, будто в знак несогласия с таким положением вещей, она взяла, и сказала:

– А я считаю, что Петр жив. Видимо, органы вас и заарестовали, чтобы вы на похороны не пошли и никому об этом не проболтались…

Нонна, и Павел, и даже Таня после таких Ритиных слов только беспомощно переглянулись между собой и как ни пытались, а сказать ничего не смогли, словно воды в рот набрали.

Так что на этот раз воцарившаяся тишина могла дать фору не только давеча случившейся, но и всем остальным оглушительным вместе взятым…

Первую половину своей непутевой жизни Олег Олегович был очень даже респектабельный господин.

Держал не самую крупную, но все же влиятельную газету. Вел бизнес по нескольким направлениям. Ну и имел весь остальной джентельменский набор: квартира, машина (и не одна), дом в элитном поселке, счета в банке и т. д. и т. п.

Вознамерился было прикупить до кучи еще и яхту, но почему-то делалось ему именно в этом вопросе то лень, то неохота, и в итоге пришлось отступить.

А в общем и целом, такой своей жизнью он был решительно доволен и о лучшей доле даже не мечтал.

Одна заноза, как ни крути, в его житии-бытии все же имелась. Но избавиться от нее не было практически никакой возможности.

Занозу звали Алевтина Генриховна Курпатова. Имя у красотки Али, с одной стороны, ей полностью соответствовало, а, с другой – выглядело насмешкой над здравым смыслом.

Начнем с последнего. Аля была родом из какой-то такой глухой деревни, что ее и на карте-то, похоже, не было. И откуда там было взяться величественному Генриху, совершенно непонятно.

А теперь про хорошее, можно даже сказать, удивительное.

Несмотря на такое свое происхождение, Аля с красным дипломом окончила общеобразовательную школу, поступила в университет на факультет журналистики. И его тоже окончила на отлично.

Однако личность не ограничивается набором профессиональных качеств. Это в полной мере относилось и к ней, Алевтине Генриховне. Что ни говори, а отчеством своим она очень гордилась.

Благодаря ему она чувствовала себя как минимум королевой. И не с проста.

Внешности Аля была просто роскошной. Лицо, волосы, стройная фигура – все вызывало в ней восхищение. Редкий мужчина мог пройти мимо нее, чтобы не обернуться.

А она воспринимала это как должное. Не сказать, что свои внешние данные она игнорировала, но, все же, ценила в себе больше ум, чем красоту.

И тут (в журналистике, так уж точно) ей не было равных.

Вот с этими двумя убойными составляющими она и пришла наниматься на работу к Олегу Олеговичу в газету. Вернее, даже не в газету она пришла, а подкараулила Бубнова в ресторане, где он имел обыкновение обедать, наглым образом подсела к нему за столик и как ни в чем не бывало завела обычный разговор ни о чем, через пару секунд с легкостью направив его в нужное для себя русло.

Разговор этот можно было назвать разговором лишь отчасти, поскольку Олег Олегович в основном только рассеянно кивал или угукал, изредка разражаясь междометиями, а все остальное загадочное действо разворачивалось королевой-собеседницей.

В итоге он назначил ее главным редактором, несмотря на то что у него уже был главный редактор. И не кто-нибудь, а его собственный компаньон. И все бы ничего, но компаньон этот уже давно точил на него зуб и мечтал лишить доли в бизнесе.

Это он мечтал, когда Олег Олегович ни в чем перед ним не провинился. Как говорится: «Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать!»