Николас взял мое лицо в ладони, заставляя посмотреть на него. В бледно-голубых глазах закрутился знакомый зеленый водоворот… 

Его вторжение всегда ощущалось, как насилие. Вот и сейчас, я вздрогнула и сжалась. В глазах потемнело от боли. 

— Расслабься, — отрывисто приказал Николас. Его взгляд ввинчивался в череп, как винт от гарроты. — Будет проще. 

Будет. Если расслабиться и немного потерпеть, то все пройдет почти безболезненно. Останется только чувство легкой гадливости и желание помыться.

Я почти поддалась, уступила. Но в последний момент в душе вспыхнуло такое отчаянное беззвучное “НЕТ!”, что все разумные аргументы потеряли смысл. 

Уже не раздумывая над бесплодностью сопротивления я вскинула щиты. Захлопнула дверь души на замок перед самым носом лорда Грея. На огромный, проржавевший амбарный замок, сейчас я почти видела его, ощущала в руках его увесистую тяжесть…

Николас вздохнул как бы говоря: “Видят Спящие, я хотел быть мягче”. И усилил нажим. Обычно уже на этом моменте меня вырубало. Учитывая нашу разницу в силе, даже слабое воздействие с его стороны ощущалось, как удар стенобойным тараном. 

Но не сейчас… 

Я обратилась к своей силе. И чуть было не захлебнулась. 

Там, где мысленный взор привык видеть тонкую струйку, хлестал бешеный поток. Подобный реке прорвавшей плотину. Сила прибывала и прибывала, не кончалась. Меня уже буквально разрывало от магии.

Как… как совсем недавно на развалинах храма!

Хлипкая ограда на глазах выросла, покрылась гранитной кладкой, ощерилась острыми шипами. Ржавый замок превратился в каменный засов, толщиной в бревно. 

“— Что происходит?” — зазвучал в ушах изумленный мужской голос, в котором я с некоторым опозданием узнала мэтра Аджальто.

“— Не понимаю, — напряженно откликнулась Пенелопа. — Она как будто уходит. Куда-то вовне…”

— Ну, хватит брыкаться, — мягкий укор в голосе Николаса сопровождался повторным ментальным ударом. Раньше такое воздействие гарантированно отправило бы меня в нокаут. 

Магия ударила. И откатилась, не причинив вреда. Даже больно не было. Сила взвилась, укрывая меня в надежный кокон. Несколько мгновений мы с Николасом ошарашенно смотрели друг на друга. 

А потом я азартно ухмыльнулась. Подалась вперед, чтобы вцепиться в его шейный платок. 

И ударила в ответ. 

Лорд издал придушенный всхлип. Он не ждал ответной атаки, но успел инстинктивно вскинуть щиты, которые с треском полопались — один за другим, но погасили удар. 

— Какого… — пробормотал Николас, отшатываясь.

Но на этот раз уже я не позволила ему уйти. Толкнула его на диван и нависла сверху, стискивая воротник так, что он захрипел. 

Глаза в глаза, не разрывая контакта, не отпуская ни на миг. Я не знала сложных техник, не имела опыта взлома чужого сознания и была неумела как ребенок, только прошедший инициацию. 

Но у меня было столько силы, что разница в квалификации просто потеряла смысл.

Носорог плохо видит и неповоротлив, ага. Но при его размерах это не его проблема. 

Я ударила, не давая ему опомниться. И снова. Снова… 

Пытаться направлять такой поток магии все равно что орудовать оглоблей. Или ревущим брандспойтом, который трясется и рвется из рук под бешеным водяным напором. Николас ловчил, уворачивался, подставлял щиты. Половина ударов приходилась в молоко. Меня заносило, я била почти вслепую, напрасно расходуя чудовищное количество силы. 

Не поединок, а позорище. Живая иллюстрация “как не надо”. Можно спорить, что все посетители и персонал гостиницы сейчас катаются по полу и воют от нестерпимой мигрени. Не будь за мной этого безграничного океана, я бы давно выдохлась и сдалась на милость победителя. На это Николас и надеялся. 

И не зря. Нет, силы не стало меньше, океан магии, из которого я черпала по-прежнему был бескраен, как сама Бездна. Но я начала уставать. Целиться становилось все сложнее, в голове шумело, по спине ползли липкие капли пота. Как скоро придет откат? Сколько я еще продержусь, прежде чем свалюсь в беспомощную слабость? 

Николас только это и ждал. Поймав момент, когда я отвлеклась, пытаясь совладать с ревущим потоком, он вдруг резко пихнул меня под руку. Я потеряла равновесие и плюхнулась на него. Он сжал меня так, что затрещали ребра, не давай поднять голову и посмотреть ему в глаза… 

— Не знаю… где ты этого набралась… но сейчас узнаю, — прохрипел он. — Сила… не заменит опыт… 

— Это как посмотреть!

Я отвела назад коленку и с наслаждением врезала ему между ног. Удушающая хватка разжалась. Всего на миг, но этого хватило, чтобы рывком подняться, вцепиться в его волосы и обрушиться сверху последним, сокрушительным ударом. 

Врата души разнесло в щепки. Я влетела на гребне ревущего потока магии во внутренний мир Николаса Грея. 

Навстречу ледяной пустыне его души.

Глава 40

Здесь было холодно. Вокруг, куда хватало взгляда, расстилалась бескрайняя пустошь. Ни травинки, ни листочка, нет даже снега. Только серые камни и белесое небо над головой. 

Я невольно поежилась. Ожидать, что душа Николаса окажется богата красками, было бы наивно. Но вопиющая нищета его внутреннего мира все равно потрясала. Ни желаний, ни страхов, ни драгоценных воспоминаний. Только лед и камень. 

Но где-то в этой бесплодной пустыне должны прятаться его амбиции?! Азарт, жажда власти, болезненная тяга ко мне. 

И ключ от моей памяти.

Я еще раз обернулась, вглядываясь в ровное пространство, и на этот раз заметила иглу башни — далеко, почти у линии горизонта. 

Белые крылья со свистом рассекли воздух, поднимая меня в небо. Понесли в сторону башни. 

Сверху все казалось другим. Взгляд невольно цеплялся за руины — остатки выгоревшей рощи, развалины домов. Фантомы, призраки, безмолвные свидетели всего, что Николас утратил, обменяв на силу. Чем ближе к башне, тем больше их становилось. 

Потом внизу раскинулся город. 

Это был странный город. Заброшенный, но лишенный признаков разрухи. Безлюдный, но запустевший. Отделанные гранитом проспекты, изысканные барельефы и статуи, статуи, статуи… На просторной площади возвышалась исполинская скульптура полководца — верхом на вздыбленной лошади. Я невольно ухмыльнулась, узнав во всаднике Николаса. 

Внимание невольно привлекла мозаика на соборе напротив статуи. Я прищурилась, моргнула. Неужели? 

Подлетела ближе, чтобы изучить изображение, потом перевела взгляд на кариатид. Не веря своим глазам, пронеслась над площадью, рассматривая вычурное убранство дворцов. И расхохоталась.

В каждом барельефе, каждой фреске, на каждом здании красовалось лицо Николаса. Вот уж действительно памятник самовлюбленности! Кажется, я сильно недооценивала представление лорда Грея о собственной значимости.  

Уже без особого интереса я обогнула циклопическое строение похожее на пирамиду со статуей лорда на вершине. На этот раз Николас изваял себя сидящим за столом, погруженным в тяжкие думы. Метафорическое представление о карьере? Возможно.  

Гранит, мрамор, гнетущая тишина. Ни  намека на что-то живое. На мгновение вернулось острое чувство жалости. Каково это — жить в окружении своих бесконечных мраморных копий? 

Я не стала задерживаться в городе Величия и Амбиций и полетела дальше. Светлый силуэт башни разрезал небо надвое. Даже внешне он разительно отличался от квадратной монументальности прочих выстроенных Николасом на руинах души строений.

И местность по мере приближения к ней начинала меняться. Нет, здесь по-прежнему не было живой растительности, но среди каменных глыб нет-нет, да и мелькали островки сухой земли и бледные пятна озер. 

Чем ближе к башне, тем тяжелее давался каждый взмах крыльев. Невидимая сила гнула и прижимала к земле. 

У пространства души свои законы. Николас считал, что к чувствам нужно подходить с почтением. Не желая напрасно расходовать силы, я сложила крылья и спустилась.

Башня парила над головой. Невесомая, ажурная, она отливала теплым перламутром. При виде терновой лозы у подножия я изумленно вскинула брови. Пусть сухая колючка, но это первый намек на что-то живое в душе Николаса Грея.