– И где же ты пропадал два дня, разреши узнать? – выдавила я, закусывая обиженно дрожащую губу. – Ты знаешь, как напугал меня?

– Я не думал, что задержусь. Всё как-то само сложилось, – извиняясь, развёл руками Нил, пытаясь улыбнуться. – Общение с женой затянулось, многое нужно было обсудить, а затем, мне захотелось всё обдумать как следует, поэтому я вырубил средства связи.

– С женой? – поперхнулась я. – С Джулией? И давно? Это месть за отцовские субботы Натана? Нил, я тут чуть с ума не сошла, а ты говоришь, что просто был с любимой женой?

– Всё не так, как ты думаешь. Не так просто.

– Нет Нил, тебе нужно было элементарно взять и позвонить! Я не ожидала от тебя такого. Что с нами происходит последние дни Нил? Почему я просыпаюсь среди ночи и с ужасом щупаю рядом ли ты? Ты решил бросить меня да, как и предыдущих, потому что моя любовь слишком тебя обременяет?

– Кира, ты дашь мне сказать? – Нил нежно взял меня за руку.

Этот взгляд…

Таких взглядов стоило бояться, они не несли в себе ничего хорошего, они разбивали сердца, судьбы, они отнимали почву.

– До того, как в моей жизни появилась ты – я расставался с женщинами, не потому что якобы однолюб и до сих пор храню клятву своей жене. Любовь к Джулии будет жить в моём сердце пока оно не остановится, но есть другая причина, более весомая. Я не хотел никому давать надежду на будущее. Эта причина не позволяла мне привязываться самому, и как только я чувствовал, что девушка начинает испытывать ко мне подобие влюблённости – я избавлялся от неё. Я поступал так не потому, что я испорченный подонок, а потому что не хотел причинять ещё большей боли. Никто не должен быть одинок в этом мире, когда кто-то улыбается тебе в ответ уже чуточку легче. Дело в том, что … я умираю Кира. Знаю, я должен был отпустить тебя намного раньше, но я не смог. … С тобой я поступил хуже всех, … я не смог, – голос Нила дрогнул. – Так видимо сложилась судьба, что я встретил тебя. Когда я тебя увидел, я захотел, чтобы ты стала моим последним утешением. Я привёз тебя и детей, я наполнил дом, чтобы напоследок создать в нём ощущение семьи. … Я не знал, что полюблю тебя, вопреки всему. И мне неожиданно стало так нужно твоё ответное чувство, оно продлевало мои дни. Я видел, что ты отвечаешь, и это делало меня счастливым. Прости меня Кира. Я жуткий эгоист. … Но я не смог тебя отпустить, тогда не смог, и сейчас … тяжело, но мне нужно это сделать. Я хочу проститься с тобой Кира именно сейчас. Сегодня. Не хочу, чтобы ты видела меня слабым и жалким. Не хочу умереть у тебя на руках. У меня редкое заболевание крови и нет никаких шансов, это длиться уже пять лет. Я боролся сколько мог, но теперь похоже болезнь одержала верх. У нас с тобой нет будущего, но оно есть у тебя.

      Я видела перед собой теплый взгляд полный боли, до меня туго доходил смысл сказанных слов, слов, каждое из которых лишало меня возможности дышать.

– Что … прости? Нил … я не …понимаю. Н..ил, – меня начало трясти, я начала цепляться за него руками. – Умираешь? И ничего … нельзя сделать? Купить новый орган, пригласить лучших специалистов, найти донора? Я не верю! Нет! Скажи мне, что есть надежда! Хотя бы мизерная! – прокричала я, с ужасом замечая, как темнеет и раскалывается вокруг меня этот мир.

– У меня нет шансов, – покачал он головой. – К сожалению, за деньги не всё можно купить. Кира, ты не должна так убиваться. Я жил тобой, но я думал, что твоя любовь к Эйдану не даст тебе привязаться ко мне слишком сильно. Кира, мне и так невыносимо, прошу только не плачь. Я не хочу, чтобы ты страдала.

Но меня уже … РАЗДАВИЛО.

Когда ты хоронишь внезапно погибшего своего любимого парня – это боль, которая взорвалась в тебе внезапно, она долго и постепенно утихает, оставляя шрамы, ты не был к ней готов, но и изменить уже ничего не можешь. Но когда … твой любимый мужчина говорит тебе в глаза, что он скоро умрёт, когда он хочет с тобой попрощаться … до того, как уйдет.

Как это можно принять? Эту боль твоё сердце не способно вынести, это чудовищное, умертвляющее ощущение.

– Сколько? – выдавила я сквозь слёзы.

– Мне говорили, что я должен был умереть ещё месяц назад. Поэтому скоро, часы, может быть дни. Но я хочу, чтобы ты уехала сегодня, ты не должна этого видеть. Ко мне приедут родные, поэтому меня будет кому держать за руку. Если я буду видеть твои мучения, мне будет сложнее уходить. Боже, Кира, прости меня, – задохнулся он от гложущей его боли. Ему было тяжелее.

– А ты … думаешь, что я не буду … что там в стороне меня это не коснётся? – боль уже раздирала меня на куски. – Нил, … боже Нил! Я думала, что наконец встретила своего мужчину, что мы проживём долгую счастливую жизнь вместе, воспитаем детей, и не разнимая рук состаримся. Ты мой мужчина, мой любимый мужчина, лучшее, что было со мной в этой жизни. Как я могу не мучиться? Я не хочу жить…

Нил как подкошенный упал передо мной на колени:

– Кира, не надо. Ты мой последний лучик света, моя любимая девочка, я умру с твоим именем. …. Прошу сделай мне подарок на прощание – не заливай моё последнее пребывание здесь слезами, – он даже попытался улыбнуться.

– Мне … нужно кое-что сделать, – это был не мой голос, вернее мой, но из него исчезла вся жизнь. Я поплелась к дому, как зомби, не оглядываясь. Словно здесь я находилась уже частично. Нил не пошел за мной. Я взяла телефон и набрала номер Натана.

– Ты всё ещё в Сиэтле?

– Да. Кира, всё в порядке? – Натан тоже мог меня чувствовать, он тут же по голосу уловил неладное, встревожившись.

– Немедленно приезжай.

Затем я просто пошла к детям. Меня не заботило, что я заплакана, растрёпана и убита горем, что я пугаю их своим видом. Меня сейчас волновало не это.

– Мэтью, сейчас приедет ваш отец, и вы поедете с ним.

– Что стряслось? – Мэтт побледнел за две секунды. – Кира? … Мам?

– Нил … смертельно болен. Он попрощался, … потому что умирает. … Ваш отец хоть и сволочь, но он не даст вас в обиду. Вам нужно тоже … тоже попро…щаться. Я не знаю как… господи…

Что дальше говорил мне Мэтт я уже не слышала. Не могла воспринимать.

– Она сошла с ума! – моё сознание выхватило фразу моего старшего сына, когда он увидел вошедшего Натана. – Учти, мы никуда с тобой не поедем придурок!

Натан и сам выглядел растерянным, его синие глаза смотрели на меня почти с ужасом.

– Тебе б ещё в руки косу…, – протянул он, но Мэтт вдруг резко толкнул его локтем. – Кира, что происходит? – потребовал Натан.

– Натан – они твои дети, – выдавила я тупо и безжизненно, – Позаботься о них.

– Теперь ты отдаёшь мне детей? – теперь Натан был в шоке. – Мэтт? – повернулся он к сыну за объяснениями.

– Я ничего толком не понял. Кажется, Нил умирает. Просто какой-то полный бред!

– Мэтт возьми Джери, выйдете отсюда, – скомандовал тогда Натан. – Мне нужно добиться от вашей матери вразумительных ответов.

Натан схватил меня за плечи и встряхнул. – Что ты задумала? Кира! Посмотри на меня! Что ты, мать твою, такое задумала?!

– Я люблю его. Я должна быть с ним. Он сказал, … что надежды нет.

– Сочувствую, – проскрежетал зубами Натан, как обычно, когда разговор заходил о Ниле. – Но с таким лицом как у тебя только в гроб ложатся. Я спрашиваю, что ты задумала?

– Оставь меня. Уходи.

– Нет, у тебя вид сумасшедшей, Кира!

У меня откуда-то ещё взялись силы. Состояние аффекта. Натан перелетел через всю детскую. И я побежала. … А потом заперлась в ванной. Мне действительно хотелось умереть. Раньше Нила. И в этой ванной было столько способов это сделать. Мой пистолет, лезвия, вода, ток, даже аптечка. Выбор. Огромный выбор вариантов, как покончить с этой чудовищной болью.

– Кира, возьми себя в руки. Не дури. Открой дверь, – первым постучал Натан.

– Убирайся! – огрызнулась я. Он говорил, говорил. Но моё сознание снова отстранилось.

Затем за дверью раздался голос Нила. Он был спокоен, печален, и, как всегда, подбирал самые веские аргументы: