А в следующий миг моё плечо простреливает знакомой обжигающей болью. Он опять меня укусил, гад такой. Пронзил со всех сторон, рыча и сотрясаясь в своей разрядке. Но на этот раз боль буквально мгновенно превращается в ещё один сгусток пламени, мгновенно разливаясь по телу, и становится тем самым последним толчком, швыряющим меня в эпицентр взрыва.

Гортанно застонав, я разлетаюсь на осколки. Растворяюсь в безумном шквале чувств и эмоций, где единственным моим якорем становится мужчина рядом, пламя его души, такой притягательной для моей собственной. И впервые в жизни я чувствую, что не одинока больше.

Глава 9

− Ты обещал не кусаться, − бормочу капризно спустя некоторое время, потираясь щекой об мужское плечо и жмурясь сытой кошкой. И снова тайком вдыхая его запах. Вку-у-усный такой. Самой уже кусаться хочется.

Сигард снова уложил меня спиной к себе, обхватив обеими руками, всем телом и, как одеялом, обернув своим теплом. Расплавил сердце своей заботой окончательно. Наверное так нельзя. Скорее всего завтра придёт отрезвление, но сейчас я пьяна этим мужчиной, и трезветь мне не хочется.

После крышесносного секса лежать в объятиях моего медведя ещё приятней. Хорошо настолько, что невольно забываются все мои самоувещевания насчёт одной единственной ночи и всего-прочего. Теперь он мне не просто нравится, теперь я ещё и знаю, что он способен устроить мне фейерверки в космосе.

И то, что получив своё, Сигард не прекратил все свои нежности, которые больше не воспринимаются наглостью, лишь ещё сильнее заставляет меня думать о том, что бы было, не будь мы из разных миров.

− А ты разве была не согласна? – урчит ласково, прижимая меня к себе теснее и снова касаясь губами места укуса. Вот реально будто метку свою поставил, и теперь крайне доволен этим. У-у-у, зверь кусачий.

− Так ты и не спрашивал, − фыркаю. И невольно склоняю голову так, чтобы подставить шею под его поцелуи. О-о-ох.

Внизу живота опять стягивается знакомый узел. Я этого медведя снова хочу. Вот как так? Между ног саднит, мышцы ватные, в голове щедро залитая ягодным сиропом каша, но я уже реально прикидываю, как бы намекнуть на продолжение.

− Ну вот сейчас спрашиваю, − ухмыляется Сигард, нежно тиская одной рукой мою грудь, а второй согревая живот.

И что тут скажешь? Особенно, с учётом того, что мне всё понравилось, хоть это и дико местами было.

− Ох и наглючий ты, − срывается с моих губ смешок. – Как медведь на пасеке.

− А как иначе до мёда добраться? – лизнув мою шею, смеётся оборотень. Даже не думая ничего отрицать. – Когда попадается такая сладкая, лакомая девочка, зевать никак нельзя, а то упустишь.

А я ловлю себя на том, что больше даже не пытаюсь придумать земных объяснений всей нашей ситуации и тому, что видела. Я верю, что он оборотень, и что мы в другом мире. Верю, и потому мне грустно. Возвращаться ведь придётся. В свой мир. Там бабушкин дом. И моя развалившаяся жизнь, которую нужно как-то собирать обратно, и куча-куча дел… И никого. Обо мне разве что Женька волнуется. Я же вечером так и не позвонила.

И безумней всего то, что возвращаться мне не хочется. Но это же чистой воды сумасшествие. Что я буду делать в чужом незнакомом для меня мире? Без денег, жилья, средств к существованию, не зная ни законов, ни языка. Ничего кроме того, что здесь существуют оборотни, и одного из них мне очень хочется себе, что тоже слишком поспешно и непродуманно. Я же его совсем не знаю… Да и он мне вроде как ничего не предлагал. Не буду же я навязываться и на шею вешаться.

− Чего затихла, ягодка? – чутко реагирует на моё состояние мужчина.

− А откуда ты мой язык знаешь? – увиливаю я от прямого ответа.

− Это не я твой, а ты мой, − мужские губы смыкаются на мочке моего уха.

− Как это? – пытаюсь я обернуться к Сигарду лицом. Он мне это даже позволяет. Поправляет на моей спине сползшее одеяло. Только я всё равно ничего кроме тёмных очертаний рассмотреть не могу.

Огромная ладонь, накрывшая мои лопатки, наполняет вены теплом. А вот вторая, по-хозяйски умостившаяся на моей попе, превращает это тепло в сладкую патоку желания.

− Закон магических межмировых перемещений, − объясняет мне Сигард, прижимаясь теснее и вклиниваясь коленом мне между ног. Срывая с моих губ тихий стон. − Ты начинаешь понимать тот язык, которым пользуются там, куда ты попала. Никто не знает, как это работает. И почему не работает в пределах одного мира. У Демиургов свои порядки.

− А кто такие Демиурги? – пытаюсь я не потерять нить разговора. Правда, это очень сложно. Тело просится потереться, прижаться, выгнуться, открыться, принять...

− Создатели миров, − слышу и далеко не сразу улавливаю смысл.

− Боги, то есть? – вскидываю брови.

− Ну как тебе сказать? Далеко не все боги могут стать Демиургами. И не всем Демиургам интересно быть богами. Они творцы и созидатели прежде всего. Создали мир и отпустили жить своей жизнью. А сами за что-то новое берутся. Но ты мне зубы не заговаривай, ягодка. О вселенной и законах мироздания поговорим как-нибудь потом. Мне интересней услышать, почему у тебя вдруг настроение испортилось?

− Откуда ты знаешь, что оно испортилось? – уточняю удивлённо.

− По запаху, по сердечному ритму, по напряжению в мышцах и выражению лица, − перечисляет оборотень.

Ничего себе. Да с таким ходячим детектором ещё попробуй скрыть свои чувства.

− Ты не видел моего выражения, − возражаю.

− Сейчас вижу, − шепчет он мне в губы.

− Даже если так… какая тебе разница? Просто подумала кое о чём. Это не имеет значения.

− Подумала она, − хмыкает Сигард. – Значит, плохо я старался, если ты сейчас о неприятном способна думать. Надо исправиться.

И снова вышибает все связные мысли поцелуем, одновременно с этим подминая меня под себя. А я и не против. Я очень даже за. Ночь пройдёт, новый день принесёт неизвестно что, но здесь и сейчас я там, где хочу находиться.

Обняв своего любовника, всем телом подаюсь ему навстречу, с восторгом принимая в себя.

Глава 10

Меня будит птичье пение где-то совсем рядом. Наверное, на яблоне за окном какая-то птаха сидит. В бабушкином саду их много живёт. Зря я форточку не закрыла. Холодно мне как-то.

Натянув одеяло на голову, переворачиваюсь на живот. И утыкаюсь носом в свою подушку. Странная она, какая-то. Узловатая. Сбилась за ночь, видимо. Зато как пахнет. М-м-м, вкусно. Аромат мёда, хвои, дыма, с древесными нотками… Запах самого нереального мужчины из всех мною встреченных.

Вдохнув полной грудью, чувствую, как щемит сердце восторгом и нежностью, как сжимаются в возбуждённом спазме внутренние мышцы, и по венам проносится жаркое тепло. О-о-о-ох. Мне такое снилось… Такое... Снилось?!

Резко распахнув глаза, я переворачиваюсь на спину, откинув с головы одеяло. И с настоящим облегчением вижу залитый солнечным светом выход из пещеры. И снова разведённый костёр.

Минувшая ночь мне не пригрезилась. Словно в подтверждение этой радостной мысли тело отзывается приятной ломотой в каждой мышце и красноречивым саднящим ощущениям в интимных местах.

− Сигард, − зову хрипло своего любовника. Куда он делся? Надеюсь, не бросил меня тут одну?

Сигард на мой зов не спешит отозваться, но со стороны озера я слышу громкий всплеск.

Может, он опять тонуть собрался?

И хоть предположение это довольно абсурдное, меня с лежанки подрывает буквально мгновенно. И уже через минуту я выбегаю, как была, босая и растрёпанная, на берег озера. Чтобы тут же и застыть, потрясённо раскрыв рот.

Над тёмной гладью воды стелется белый туман, пронизанный солнечным светом. И приближающаяся фигура обнажённого Сигарда выглядит тёмной и призрачной, но такой горячей, что слюнки текут.

− Иди ко мне, Ксюш, − зовёт, протягивая руку и окидывая меня таким жарким голодным взглядом, будто к нему королева красоты вышла а не растрёпанная сонная я.

− Ага, сейчас. Помыться мне, конечно, хочется, но там же холодно, − зябко передёргиваю плечами.