Студёная вода обжигает тело льдом. Дыхание спирает, когда я, в несколько шагов преодолев мелководье, подняв тучи брызг, дальше устремляюсь вплавь.

К моменту, как я оказываюсь в том самом месте, где видела утопающего человека, мозг уже немного включается, напоминая мне, что в процессе спасения кого-либо очень важно и себя не угробить. Шляпа, которую я так и не успела снять, болтается на шее. Но попытавшись развязать узел, я с досадой понимаю, что он затянулся и не поддаётся.

Оглянувшись, никого не вижу. И в груди всё сжимается от паники. Только бы не опоздала. Придётся нырять. И ждать нельзя.

Набрав в грудь побольше воздуха, погружаюсь под воду. Осторожно открываю глаза, теряя драгоценные секунды на то, чтобы привыкнуть к неприятным ощущениям и что-то рассмотреть. Слава богу наше озеро достаточно чистое, и я почти сразу различаю в пронизываемой солнечными лучами толще воды тёмную фигуру, медленно погружающуюся на дно. Совсем рядом. Почти подо мной. И расплывающееся вокруг багрово-красное облако. Так он ещё и ранен?

Ударив ногами, устремляюсь к потерпевшему. Подплыв сзади, обхватываю под мышками за торс. Мамочки, какой громила тяжеленный. Если придёт в себя, и вдруг начнёт вырываться, или что там обычно делают на инстинктах утопающие, то такой и меня утопит без труда.

Но все эти мысли проносятся в моей голове лишь фоном, так как все ресурсы моего тела задействованы на то, чтобы вытолкать бесчувственного мужчину на поверхность. Лёгкие уже горят, мышцы ломит, но я не сдаюсь.

И когда наши головы наконец разрывают гладь воды, жадно хватаю ртом воздух и, высвободив одну руку, пытаюсь перехватить его под подбородком, чтобы держать лицо на поверхности. Сейчас на бок лягу и к берегу потащу.

А дальше всё случается так неожиданно, что я не успеваю даже отреагировать как следует. На моём запястье смыкается стальная хватка, мужчина резко уходит обратно под воду, и утаскивает меня за собой.  Не успев вдохнуть, я захлёбываюсь водой. На инстинктах пытаюсь оттолкнуть его ногами, но в мгновенье ока оказываюсь захвачена уже сзади, а моё горло больно сжимают мужские пальцы.

Как раз в этот момент мы, слава богу, опять вырываемся на поверхность, но вдохнуть не получается из-за придурка, решившего меня удушить в благодарность за спасение. Отчаянно молотя ногами по воде, царапая руку на своём горле, я ужом изворачиваюсь, пытаясь вырваться из хватки этого сумасшедшего, но в глазах уже начинает темнеть. А мозг, лишённый кислорода и вовсе выдаёт какие-то глюки. Мне чудится, будто мужик прижимающийся ко мне сзади, рычит, как дикий зверь. Ещё и утыкается носом куда-то за ухо, шумно и хрипло дыша.

И когда мне уже кажется, что всё кончено, и моё тело безвольно обмякает, рука на моём горле внезапно разжимается, смещаясь на подбородок, позволяя наконец вдохнуть полной грудью. Теперь уже меня удерживают на плаву, заставив откинуться на огромное мужское тело.

– Моя, – оглушает мою несчастную нервную систему новый хриплый рык на ухо. А рука под грудью внезапно скользит вверх, накрывая правое полушарие. – Лакомая девочка, – урчит этот псих… каким-то совершенно нечеловеческим голосом.

– Что вы творите! – сиплю я, с трудом проталкивая слова через опухшее горло. – Отпустите меня немедленно.

Но он словно не слышит, снова утыкается носом мне в шею. А потом к моему ужасу и смущению внезапно проводит по коже языком, урча как медведь. Божечки, во что я вляпалась по дури? Испуганно пискнув, дёргаюсь из его рук, но псих с раздражённым рычанием лишь стискивает руки сильнее, прижимая меня к себе. И внезапно кусает за плечо. Реально кусает, впиваясь до крови, оглушая обжигающей болью, вынуждая захлебнуться в жалобном крике.

И снова неравная борьба, когда я пытаюсь вырваться из железных лап больного психа, царапаясь и брыкаясь, скуля и плача. А он словно не замечает всех этих трепыханий, терзая мою плоть своими клычищами. Потому что человеческие зубы не могут быть такими острыми, просто не могут. Или я схожу с ума.

– Сладкая. Моя, – рычит удовлетворённо, наконец разжимая челюсти. Зализывает рану шершавым языком, а я уже в голос рыдаю от страха и боли.

И внезапно меня разворачивают лицом к себе. На затылке оказывается огромная пятерня, заставляя взглянуть в лицо моему истязателю. Из-за слёз и попавшей в глаза воды у меня не сразу получается рассмотреть его черты. А когда получается, крик застревает в моём горле, и животный ужас захлёстывает с головой.

На меня смотрят абсолютно нечеловеческие глаза, тёмные, звериные с красными огоньками в глубине и абсолютно лишённые осознанности. А лицо напоминает чудовищную маску с резкими животными чертами и проступающей на выделяющихся скулах шерстью. Ноздри монстра хищно вздрагивают, втягивая воздух, и он склоняется ко мне, словно поцеловать хочет. И это оказывается последней каплей для моего сознания, измученного кислородным голоданием и борьбой за свою жизнь. Задушено пискнув, я вяло дёргаюсь назад, а потом и вовсе обмякаю в жестких, как гранит, руках, впервые в жизни упав в обморок.

Глава 3

Сигард

Зверь уступает неохотно, огрызаясь и рыча. В его понимании, мы были бы уже мертвы, если бы он не перехватил контроль над нашим общим телом. И лишь страх потерять неожиданно обретённую пару заставляет его отойти в сторону и выпнуть из забытия меня. Чтобы разобрался в том, что ему не по силам…

Пару?! Что за…

Продравшись сквозь багровую пелену адской боли, и едва успев осознать, что всё-таки выжил, я не сразу понимаю, с чего именно мой медведь так доволен.

А потом внезапно доходит, что я кого-то крепко сжимаю в своих руках. И как удар под дых, меня настигает аромат. Искушающий. Самый сладкий и дурманящий из всех, что мне доводилось когда-либо обонять. И пьянящий вкус на губах. Её вкус... настолько бьющий по моим инстинктам, что всё отступает на задний план.

Резко открыв глаза и поморщившись от яркого солнечного света, опускаю взгляд ниже. И вижу мокрую светловолосую макушку у себя на груди. А вокруг плещется холодная вода. Кажется, я лежу на отмели. А невесть откуда взявшаяся девушка на мне.

Не просто девушка… Моя пара.

«Наша!» – тут же прилетает ревнивый рык внутреннего зверя.

Наша, да. Только откуда взялась? Помню лишь, как раненный свалился с обрыва в озеро, как-то умудряясь уходить от вражеских стрел, и уже теряя сознание, я, кажется, на голых инстинктах попытался открыть портал.

Оторвав взгляд от девичьей макушки, осматриваю окрестности. Чутьё говорит, что на много миль вокруг нет никого, кроме дикого зверья. Ушли псы шелудивые? Похоже на то… Может, решили, что сдох. Или перенёсся куда-то. Странно… Озеро то самое… крутой обрыв над головой, стена вековых деревьев на другом берегу… но в памяти всплывает видение другого берега и леса, наполненного другими запахами.

И сидящая на берегу девушка…

Эта картинка, яркой вспышкой врезавшаяся в память, заставляет меня снова обратить всё внимание на малышку в моих руках. Ладони пробегаются по ладному телу.

– Эй, – зову её, легонько встряхивая за плечи.

В ответ раздаётся тихий жалобный стон, от которого всё внутри переворачивается. Ноздри по-прежнему щекочет сладкий запах её крови, но не он заставляет моего зверя нервничать. Значит… Отодвинув помятую мокрую шляпку, я вижу на припухшей воспалённой коже её плеча следы от клыков. Свою метку. Поставленную в беспамятстве. Вот и причина довольства медведя.

Почуяв свою пару он даже не подумал с ней церемониться, сразу присвоив. И напугал до обморока, судя по всему. А мне теперь разбирайся, что с ней делать.

Не обращая внимания на боль уже затягивающихся ран, осторожно сажусь, переворачивая свою нечаянную находку. Замираю, жадно рассматривая открывшийся мне искушающий вид. Красивое нежное личико, изящный изгиб бровей, аккуратный носик, гладкая кожа и сочные губы. Манящий изгиб беззащитной шеи и восхитительная упругая грудь, идеальная для моих рук, во всех деталях обрисованная мокрой тканью тонкой блузы и кружевом белья.