– Полежи со мной, – пробормотал он глухо и затем на её бессловесный протест, слабо улыбнулся. – Я не о том....

  Несколько мгновений стояла тишина. Она не хотела уезжать, а он больше всего на свете  не хотел её отпускать. Но другого выхода не было.

  Она слышала, как сильно стучит его сердце. Маленькие тёплые ручки стали ласкать его лицо. Он слегка коснулся её губ своими.

– Ты совсем не изменился, – воскликнула она, любуясь чёрными кудрями юноши и тёмными глазами. Контур губ сейчас несколько  искажала чёрная, цвета воронова крыла, щетина, отросшая за последние несколько дней.

  Речь девушки рассеяла тишину, ласковый голос, несмотря на страшную усталость, вызвал у него улыбку. Преданно сияющие глаза неотрываясь глядели в тёмную глубину его глаз.

  Мужской голос вернул их к действительности:

– Я вижу, что молодой человек стремительно идёт на поправку.

  Ася подскочила, косынка соскочила, по плечам рассыпалась каскадом золото волос. Она была чудо как хороша в своей непритворной скромности. Щёки её пылали, она не смела поднять на доктора глаза.

– П-простите…, – прошептала девушка. –  Я не хотела.... Я…, – по её румяной щёчке скатилась слеза.

  Доктору было неудобно оттого, что он стал свидетелем чего-то очень личного, но тем не менее, настолько чистого, что эти двое ещё и смущаются.

– А что собственно произошло? – спросил Виктор Васильевич, усмехаясь в усы (интересно, как они выпутаются?)

– Ну, я.... Мы.... – Ася готова была разрыдаться. – Я скоро уезжаю....

– Я ничего не видел, – успокоил доктор девушку, похлопав её по руке. – Но впредь, будьте осторожны. Это, ведь, больница. А вас, молодой человек, скоро переведут в общую палату.

– Я пойду, проведаю Валентину Ивановну, – поспешила ретироваться девушка, использовав благоприятный предлог.

  Едва выйдя в коридор, Ася натолкнулась на сумятицу, царившую в госпитале. В госпиталь привезли новых раненых.

– Ну где я вам сейчас найду донора? – услышала Ася голос одного из хирургов. –  Ему необходимо прямое переливание крови. В нашей базе нет человека со второй отрицательной группой крови.

– Доктор, – осмелилась подойти к разговаривающим девушка. – Я смогу вам помочь. У меня вторая отрицательная.

  Главврач внимательно посмотрел на девушку поверх очков. Ему нравилась эта добрая отзывчивая девочка, которая всем так полюбилась за последние дни.

– Но я не имею права подвергать вас опасности, – сказал врач. – Вам нет ещё восемнадцати. Вы не можете быть донором.

– А ВЫ не имеете права не спасти жизнь человека, если есть хоть малая надежда, – глаза девушки метали искры негодования. – Я могу помочь человеку, и я готова это сделать. Так что же может остановить Вас? Пока Вы тут думаете и рассуждаете, на что Вы имеете право, а на что нет, человек может расстаться с жизнью. Что Вы тогда скажете его матери?

  Пыл, с которым была произнесена эта тирада, разгорячила девушку: глаза  горели, щёки пылали. Доктору стало совестно.

– Готовьте операционную, – отдал распоряжение врач.

– Но, как же…, – пыталась возразить медсестра.

– Под мою ответственность, – парировал доктор.

  Он повернулся к Асе:

– Ты понимаешь, на что идёшь? Мы не знаем исхода операции и сколько крови потребуется…....

– Да я понимаю. Но, ведь, речь идет о жизни девятнадцатилетнего мальчика. Спасите его, доктор…, – в глазах стояли слёзы, голос срывался.

– У вас золотое сердце и добрая душа. Вы – ангел.

– Нет, я – человек, и ничто человеческое мне не чуждо. Я быстро метнусь в кардиологию к Валентине Ивановне и через десять минут буду у операционной.

  Главврач молча смотрел вслед уходящей девушке, качая головой. Сколько силы духа, доброты и чуткости в этой милой девочке. Сколько же она пережила за эти две недели и не сломалась, даже, наоборот, стала сильней и уверенней в себе. А как эта малышка отчитала его, умудрённого жизнью и видевшего смерть не по телевизор.... И не побоялась бросать в лицо такие слова….

  Успокоив Валентину Ивановну, что у её сына всё в порядке, сказав, что скоро тот будет бегать, она ни словом не обмолвилась, куда сейчас очень торопиться. Она просто отшутилась, что очень занята. Ася не хотела расстраивать больную женщину. Она обо всём расскажет потом….

   Врач, приложив стетоскоп к её груди, слышал, как потихоньку возобновляется биение сердца – слабые удары, скрытые свидетельства жизни, доступные только слуху медика.

  По неподвижным чертам девушки пробежала лёгкая судорога; Ася всё ещё не открывала глаза, по её бескровным губам скользнула томная улыбка, а похолодевшие и влажные восковые пальцы чуть заметно сжали руку доктора.

  "Кажется, она мало-помалу приходит в чувство", – подумал доктор.

  Девушка наконец открыла глаза. Первый взгляд упал на дверь….

  Дэн бледный стоит, прислоняясь к стене, весь дрожа, не смея приблизиться, смотрит на лежащую перед ним прекрасную, холодную, как мрамор и бездыханную девушку. Рядом стоит медсестра и беспомощно пожимает плечами. На вопрос доктора:

– Что вы тут делаете? – обращенный к Дэну, медсестра ответила:

– Я ничего не смогла с ним поделать. Он хотел видеть свою Асю. Я ему сказала, что она не сможет к нему сегодня придти, и вынуждена была объяснить почему….

– Доктор, я хочу побыть с ней немного.... Пожалуйста....

  Доктор недоумённо пожал плечами:

– Ну, что мне с вами делать? Ладно. Только не долго. Она пока слаба. Да и вам, молодой человек, пока рановато вставать с постели….

  "Эти двое стоят друг друга. Оба упрямы, как ослы, и безумно любят друг друга. Но, ведь, именно любовь и творит чудеса, – думал доктор, выходя из палаты. – Он бы ещё неделю валялся в постели, но он встал, едва узнав, что что-то стряслось с любимой…. – доктор мотнул головой, отгоняя от себя мысли не касающиеся работы. – Пора на пенсию. Кажется, я становлюсь сентиментальным".

  Дэн подошёл к кровати девушки и присел у изголовья. Он положил её головку к себе на колени, прижал ладонь к её груди, ощутил слабое биение сердца. Парень обнял её и стал согревать тело девушки в своих объятиях.

  Ася не понимала, чего ради он-то волнуется, не поняла, что причиной тому она сама. Она обвила его шею руками и поцеловала с таким радостным видом, который был так знаком её возлюбленному.

– Как ты всех напугала, малышка…, – голос срывался от переполнявшей душу нежности.