Её руки, порхающие, словно крылья бабочки по его телу, отчего его бросало то в жар, то в холод. Дэна охватила нервная дрожь; его тело мгновенно отреагировало естественным образом на её прикосновения.

  Значит, она ему не привиделась тогда: он отчётливо вспомнил прикосновение её нежных губ; это её рук касание он чувствовал, находясь в полубессознательном состоянии.

  Доктор, осмотрев раненого, сказал:

– Я пришлю сестру сделать перевязку. А вы, молодые люди, не шалите….

  Дэн пожал руку доктора, как бы благодаря его за деликатность. Дверь тихонько заскрипела, отворилась, и доктор вышел из комнаты, стараясь ступать бесшумно. Уж, очень необычная была ситуация.

  Эти двое очаровательных молодых людей, безусловно, любящих друг друга, и эта любовь была чистой и платонической. Доктор это точно знал; он понял это по тому, как они друг на друга смотрели, как краснели, едва касаясь друг друга.

  Едва за доктором закрылась дверь, Дэн произнёс:

– Та ночь, когда я уезжал....

– Мы оба поддались порыву, – прервала она его, стараясь не встретиться с ним взглядом.

  Вошла медсестра, и они замолчали. Ася помогала девушке перевязать раны; осторожно поддерживая любимого.

  Пока она помогала медсестре поворачивать юношу, страшная бледность покрыла его лицо, он стиснул зубы, издав стон. Шрам длиной  сантиметров семь-восемь резко выделялся на темном фоне его загорелого тела; ранка, усеянная капельками крови, доставляла ему невыносимую боль. Ася услышала сдавленные рыдания. Он плакал. Ася понимала, что меньше всего на свете он хотел бы, чтоб она видела его в таком состоянии.

– Уйди…, – попросил он.

– Не дождешься, – парировала она. – Я не могу не быть с тобой….

  Он увидел в её глазах слёзы, которые затуманивали её выразительный, чистый взгляд.

  Медсестра Валя наблюдала за этой парочкой: они перекинулись всего парой фраз, но так много сказали друг другу; что не сказали словами – то увидели в глазах.

  Валентине сразу же понравился этот привлекательный молодой человек, жгучий брюнет, с тёмно-карими глазами. Потом приехала рыжеволосая девица, назвавшаяся его невестой, которую она сразу же невзлюбила. Валя не могла понять, что сказала эта девушка врачам, что она беспрепятственно может находиться в отделении хирургии и вхожа в отделение кардиологии, куда с инфарктом попала мать Дениса. И откуда берутся силы у этой тощей пигалицы. Валя работала по двенадцать часов и к концу рабочего дня падала с ног от усталости. А эта Ася находилась в больнице двадцать четыре часа: то в хирургии, то в кардиологии. Ещё лезет с вопросами:

– Девочки, чем помочь? Давайте я вам помогу.

  Она что ли железная? А как на неё смотрит Денис…. Он никого кроме неё вокруг не замечает. Даже, когда его привезли в госпиталь, он в бреду повторял только её имя и за что-то просил прощение. Интересно, за что? Как  бы и она хотела, чтоб её так любили. Она мечтала о такой любви, видела фильмы, но никогда не думала, что увидит такую любовь в жизни.

  Асе нестерпимо больно было видеть любимого, беспомощно лежащего на кровати. Она провела ладонью по его лицу, пальцы легонько колола щетина. Его не брили несколько дней.

– Лёгкая небритость удивительно тебе идёт, – сказала  она, рассматривая лицо любимого. Она ещё что-то хотела сказать, но не договорила, а, наклонившись, поцеловала. Его губы были тёплыми. Но слегка потрескавшимися. Она ощутила лёгкий запах лекарств.

– Я хочу, чтобы ты всегда была со мной…. – прошептал Дэн.

– Но мне надо к твоей маме…, – она осеклась, поняв, что проговорилась. Она не хотела расстраивать его раньше времени.

– Где она? Почему не здесь?

– Успокойся! С ней уже всё в порядке. Ей позвонили, что ты в госпитале, мы вылетели сюда немедленно. Она переволновалась, увидев тебя…. – девушка подбирала слова, стараясь смягчить новость, которую собиралась ему сообщить. – Она в кардиологии, у неё был инфаркт, но всё уже обошлось, – успокаивала Ася, увидев, как потемнели от боли глаза Дэна, – с ней всё в порядке. Мне разрешили за ней ухаживать.

– Да, да, да, – услышала она за спиной голос доктора, – и за вами, и за вашей мамой она ухаживает с такой самоотверженностью, что все диву даются: откуда она черпает силы.

– Наш общий друг называет её рыжеволосой бестией с сердцем ангела, – сказал Дэн.

– И я с ним абсолютно согласен, – поддержал доктор, – особенно, с сердцем ангела.

– Ты поспи, милый, – шепнула Дэну на ушко Ася. – а когда проснешься, я вновь буду рядом.

– Я люблю тебя….

– И я тебя, – и она выпорхнула за дверь.

– Такое сокровище необходимо беречь, –  сказал доктор, едва за ней закрылась дверь, – вам очень повезло с невестой.

– С кем? – не понял Дэн.

– С невестой. Именно так она назвалась, когда изводила главврача своими просьбами ухаживать за вами и вашей матушкой.

– Я безумно её люблю, – сказал юноша, засыпая.

– И я ничуть этому не удивляюсь. Не любить её не возможно, – сказал доктор скорее самому себе, нежели пациенту, который уже спал.

   Ему  почему-то снилось море.... Лазурные волны набегали на берег, ласково целуя золотой песок, где не минуя исполняются все самые сокровенные смелые и романтические мечты.

  И был закат, и далёкая пристань, и брызги в лицо. Она шла вдоль берега, черпая туфлями песок, и дышала морем....

  Потом они целовались. Её губы, тёплые и мягкие, пахли земляникой.

   Он открыл глаза и увидел над собой два сапфировых огонька. А её губы, действительно, пахли земляникой, и она только что его целовала.

– Ты мне снилась.... И море....

– Я никогда не видела море, – сказала девушка.

– Как мама? – спросил он.

– Хорошо. Рвётся к тебе, но пока врачи не разрешают ей вставать с постели.

– Ты очень похудела, – он коснулся пальцем её лица: под глазами появились тёмные круги от недосыпания. – Я очень тебе благодарен… за маму… – его голос дрогнул, – и за себя в отдельности. – Он притянул её к себе и обнял, почти уложив рядом с собой.

– Но я скоро должна буду уехать. – Чуть не плача, сказала девушка. – Каникулы закончились. Я уже неделю почти пропустила, – по её щекам текли слёзы. – Я очень не хочу уезжать. Я не могу оставить тебя и маму…. Но Виктор Васильевич заверил, что ты быстро идешь на поправку, а Валентине Ивановне скоро можно будет вставать.

  Он помолчал немного, и Ася попыталась осторожно высвободиться из его объятий, но он ещё крепче прижал её к груди: