....Два тела – одно большое, сильное, смуглое, другое – миниатюрное, женственное слились воедино. Весь мир перестал для них существовать. Его руки защищали и охраняли возлюбленную от дурных мыслей. Ася ощутила его мускулистое тело, его тепло, его надёжные ласковые руки....

– Хочешь вина? – спросил Дэн, вставая и оборачивая полотенце вокруг бедер, дабы не провоцировать девушку.

   Дэн налил два бокала и подошел к дивану.

   Он подал один бокал Асе, отпив глоток из своего, поставил бокал на пол и потянулся к ней, чтобы поцеловать. Она ответила на его поцелуй, чувствуя, как в ней снова разгорается желание.

– Я хочу тебя, – прошептала она, краснея, но все же протягивая руку к его дремлющему естеству, тут же ожившему от её прикосновения.

   Прикоснувшись губами к шее Аси, он погладил ладонью по ее щеке.

– Ах ты маленькое ненасытное создание, – сказал он.

– Знаю, – ответила она, улыбаясь. – А что, ты больше не способен? – в ее словах слышались смешливо-издевательские нотки.

– Ты удивишься, когда узнаешь, на что я способен, – его взгляд стал томным, и у неё перехватило дух.

– Интересно было бы узнать, – пробормотала она, заливаясь краской. – Я не хочу терять драгоценное время, отпущенное нам.

   Ей доставало удовольствие просто находиться рядом с ним, чувствовать его заботу.

– Я счастлива, – к горлу подступил комок. – У меня есть ты.

   Она посмотрела своими прекрасными глазами прямо ему в глаза, словно пытаясь прочесть что-то в их глубине. Он же не сводил с неё влюбленных сияющих глаз.

– Я даже мечтать не смел о таком счастье, ангел мой, – прошептал он срывающимся от волнения голосом, крепче прижимая к себе засыпающую девушку.

   Он не стал будить ее, лишь поднял на руки с дивана и отнес в ее комнату.

   Вернувшись в зал, Дэн убрал со стола, привел комнату в первоначальный облик, уничтожив последствия их неуёмной страсти.

   Время летело настолько быстро, что ей этот месяц показался мигом. Сладким мгновение счастья.

   Парочка планировала пожениться по возвращению Дэна из армии, но воплотить желание в жизнь не удалось....

   Прощание было трудным и горьким.

   Он был серьезен, даже печален. Это было спокойствие мужественного человека, понимавшего куда и зачем он едет. Выражение его лица говорило также о правильности принятого решения.

   Она старалась быть спокойной. На самом же деле, она была не так спокойна, как хотела казаться. Они стояли обнявшись и еле сдерживая слезы. Ася подняла на Дэна свои прекрасные печальные глаза, полные слез. У него сжалось сердце:

– Не плачь, жизнь моя. Я не хочу, чтобы боль при виде твоих слез оставалась единственной памятью о тебе.

   Эти слова остановили ее; она перестала плакать, утерев, совсем по-детски кулачком, слезы. Он улыбнулся ей:

– В любом случае, моя глупышка, еще слишком рано лить слезы. – Он наклонился и коснулся её губ легким поцелуем. – А с тобой останется мой друг. Он будет следить за тобой и потом мне обо всём расскажет. –  Он протянул ей игрушку Чебурашку.

   Дэн повернулся к своей маме, чтобы запечатлеть сыновий поцелуй на щеках матери.

   Ася отошла в сторонку, давая Дэну попрощаться с матерью. Повернувшись к ним спиной, она кулачками размазывала слезы по щекам, прижимая к груди Чебурашку. Потом, вспомнив о наличии платка, начала искать его в сумочке.

   Объявили посадку в вагон. Она повернулась к нему, и повинуясь внезапному порыву, кинулась к нему на шею. Он с легкостью подхватил её; она поцеловала его в губы.

– Я безумно люблю тебя.... – прошептала Ася ему в губы.

– Я тоже тебя люблю.

   Он поставил девушку на землю и запрыгнул на подножку уже трогающегося вагона.

   Она сначала просто шла за вагоном, убыстряя шаги, постепенно переходя на бег, натыкаясь на людей, видя перед собой только удаляющуюся фигуру любимого, махавшего ей рукой из удаляющегося вагона. Остановилась она лишь тогда, когда закончился перрон.

   За их романом следили все с нескрываемым интересом, словно домохозяйки за сюжетом мексиканского сериала. Молодые люди же не замечали никого и ничего вокруг, поглощённые лишь друг другом.

   Злые языки могут сболтнуть всё, что угодно, и, к сожалению, многим людям такие занозы в душу западают. Ася же ходила с высоко поднятой головой, всем своим видом демонстрируя безразличие к сплетням.

    Дэн писал так часто, как только мог.

    "Я чувствую прикосновение твоих рук, и хочу сам дотрагиваться до тебя", – писал он.

    "Ясный взгляд твоих фиалковых глаз долго не даёт мне уснуть", – читала она в следующем письме.

    Последнее письмо было самым длинным: в нём было целых три страницы, от которых веяло любовью и заботой. Он думал о ней, даже тогда, когда ему самому каждую минуту угрожало увечье или того хуже – смерть.

    Каждое письмо она ждала с невыразимым беспокойством, обмениваясь информацией с Валентиной Ивановной. Они были безумно счастливы, если даже вместо обычного письма в конверте обнаруживалась коротенькая записочка, состоящая из трёх-четырёх предложений.

   Дэн лежал на спине, заложив руки за голову, уставившись в безбрежный простор чёрного бархатного, но такого чужого, неба, на котором сияли далёкие звёзды. Он же вспоминал взгляд сияющих синих глаз, полный любви и доверия, как на лицо ему падали её длинные золотые волосы. Ему казалось, что он чувствует на своих губах вкус её губ, отдающих земляникой.

....Беда всегда приходит внезапно, тогда, когда её никто не ждёт....

  Дэну оставалось служить пару месяцев и он уже всеми мыслями был со своей дорогой Асей....

  .....Ущелье было мрачным. Скалистые горы нависали над тропой, по которой шла колонна с продовольствием и медикаментами, охрану которой поручили майору Пескову* с его людьми, проверенными и отважными ребятами.

  Впереди колонны двигался бронетранспортёр с крупнокалиберным пулемётом, скорее для устрашения. Пользы от него в ущелье никакой: бить из крупнокалиберного пулемёта в ущелье нельзя. Ущелье слишком узкое – камнепад либо посечёт осколками людей, либо засыпет единственный выход из ущелья, образовав каменный мешок.

  Солнце палило нещадно, воздух обжигал лёгкие. Кое-где из-под камня выползет змея и тут же шмыгнёт обратно. Ущелье можно было бы назвать, по-своему, красивым, если бы в атмосфере не веяло опасностью. Хотя проводник утверждал, что тропа чиста и "духи" здесь не ходят.