– Да, я вас понимаю, мне самой это не нравится. Зачем нужна эта проверка я не понимаю. Оценки за эту работу я буду ставить по вашему желанию, чтобы не портить вам статистику. В один из дней, позже вам сообщу в какой именно, проработаем задания, которые будут в проверочной работе. Теперь, кажется, всё, – Мария Ивановна после этой реплики недолго помедлила, застыла, смотря в одну точку, но быстро спустилась на землю и продолжила, – записываем число, оно на доске, классная работа и тему, сложносочиненные предложения.

Все ученики начали записывать продиктованное учителем. На этом уроке, в отличие от предыдущего, учащиеся действительно занимались своими обязанностями из-за строгости преподавателя. Была настолько стеснена свобода учеников, что даже были чётко определены места для посадки, что для начальных классов являлось нормой, но не для 8-х. Поэтому на данном уроке если и были попытки безделья и тунеядства, то достаточно быстро и жёстко пресекались.

– Союзы делятся на сочинительные и подчинительные. Это надо запомнить, – говорила Мария Ивановна, стоя уже у доски с мелом в руках. Она была маленьким ростом, лицо имело овальную форму, большие серые глаза, густые брови и маленькие рот и нос, но состарено морщинами, длинные каштановые волосы были заплетены в косу. Одевался учитель обычно в серое платье и носил на ногах чёрные туфли на высоких каблуках.

– Всем всё понятно, может кому-нибудь надо объяснить поподробнее? Никому? Хорошо, тогда для закрепления материала я вызову к доске для решения задания, – сказала Мария Ивановна, сидя за столом и глядя в журнал, чтобы найти жертву. Чаще всего, она вызывала к доске тех, кто плохо понимал русский язык, этот раз был не исключением. Учитель прекрасно знал, глядя на лица учеников, кто не понимает, что изучается в данный момент.

– К доске пойдёт… Остап Каратаев, – сказала Мария Ивановна. Остап нехотя и медленно поднялся, его так часто вызывал учитель русского к доске, что он даже перестал протестовать, что частенько практиковал на других уроках.

– Тебе надо будет сделать разбор предложения. Сейчас придумаю какое… солнце, вышедшее из-за туч, осветило низовье долины, но не согрело землю. Записал? Хорошо. Мы оставим тебя на время в покое, чтобы ты смог всё отметить, а пока я хочу выборочно собрать у вас тетрадки с домашним заданием, и кто-то один мне расскажет устно как его выполнил, – устремила взор в журнал Мария Ивановна и назвала несколько фамилий, у обладателей которых было мало оценок за четверть.

Пока Мария Ивановна слушала ответ, параллельно проверяя домашние задания, Остап с помощью незаметных подсказок жестами из класса и своих собственных знаний сделал разбор предложения и молча ожидал приговора, стоя у доски, чтобы сразу разобрать с ним допущенные ошибки.

– Заберите свои тетрадки и принесите дневники. Катя, спасибо за ответ и тоже принеси дневник, – говорил учитель, кладя тетради на край своего стола. Потом она повернулась к Остапу и наклонилась корпусом, готовилась встать, чтобы подойти к доске исправлять ошибки и усиленно объяснять, почему так, а не иначе.

– Так, так посмотрим, что у тебя. Ты всё закончил? – сдержанно спросил преподаватель.

– Да, – неуверенно ответил Остап, переминаясь с ноги на ногу и держа мел в руках.

– Рассказывай, почему ты после слова «солнце» поставил запятую… так хорошо… дальше продолжай… стоп, как может быть слово «долины» обстоятельством… Задай к нему вопрос! От какого слова надо задать вопрос? – очень гневно и громко реагировала Мария Ивановна на допущенные ошибки. Она была очень требовательна к своим ученикам и считала, что все должны знать этот предмет на отлично, несмотря на то, что не у всех людей есть способность к понимаю определённых вещей. Мария Ивановна этого не понимала, считая людей либо абсолютно умными, которые всё усвоят, либо абсолютно глупыми, всё наоборот. Иронично, но её тоже можно было причислить к одной из категорий…

Мария Ивановна минут 5 распекала бедного Остапа за его неразумение, после чего униженного и оскорбленного отпустила. Ученикам совсем не нравилось такое обращение с ними, поэтому даже тогда, когда можно было помочь с русским языком однокласснику, который не нравился, ему всё равно помогали из чувства солидарности. Как ни странно, но такие учителя положительно влияли на коллектив, так сказать, являлись общим врагом. Нет худа, без добра.

– Теперь давайте запишем домашнее задание, – сказала Мария Ивановна, посмотрев на наручные часы и отхлебнув глоток воды из бутылки, – чего зашумели, разве звонок с урока уже прозвучал!? Повторить параграф 12 и сделать упражнение 101. До звонка 2 минуты, поэтому можете ТИХОНЬКО собираться.

Наконец урок закончился, ученики вздохнули с облегчением, ведь на протяжении всего учебного занятия они только и делали, что смотрели на часы и ждали, когда же он закончится.

Ученики начали собираться также, как и после урока физики, но тише. Они столпились у двери, ожидая набат гонга, дождавшись которого с радостью покинули сей дворец холода.

– Пойдёмте в столовую, жрать охота, – предложил Никита.

– Можно потерпеть и на нашей переменке с столовку сгонять, но хуй с ним, пошли, как раз узнаем, что будем хавать, сейчас всё равно история, – сказал Иван, затем повернулся и крикнул в сторону 2-х одноклассниц, – Лиза, займи нам место, пожалуйста в кабинете, мы в столовку идём.

– Нет.

– Почему?

– Я сама иду туда, есть хочу.

– Да куда тебе ещё есть, ты и так жирная, – пошутил Никита.

– У меня такая диета, – отпарировала Лиза Выбивалова.

– Может тогда съешь мою сосиску в тесте? – начал было флиртовать Антон.

– Я не ем круассанчики, – нагло улыбаясь ответила Лиза.

– Я могу съесть твою булочку, – вставила свои 5 копеек Амелия Ткаченко. Все рассмеялись.

– То-то я смотрю, Амелия всё мучное ест, а никак вес не набирает.

Опять все засмеялись. С внедрением девушек (из-за таких шуток, и не только шуток, хоть им и по 14 лет, девочками их называть нельзя) в мужской коллектив разговор стал гораздо веселее. Не знаю почему, но девушки всегда делали ярким диалог, когда в нём присутствовали девушки (я знаю почему).

Ученики почти не прекращали галдеть кроме случая, когда на лестнице с ними разминулся преподаватель, не умолк только Антон. Учитель скорее всего услышал, что за непотребства произносили уста неблаговоспитанного юноши, но никак не отреагировал, так как ему было всё равно, и он не вел у учеников 8-А предмет. Зато могу сказать точно, что учитель услышал сотрясающий стены гогот за своей спиной.

Столовая располагалась на первом этаже рядом с кабинетом директора и напротив спортивного зала. Это помещение было больших размеров и имело два отдела: в одном готовили блюда, в другом их принимали в желудки. Разделялись отделы с помощью стены зелёного цвета, в которой вырезаны 2 окошка для приёма грязной посуды и выдачи завтрака или обеда, и объёмной витрины, не которой лежали свежеприготовленные булочки, пирожки, батончики, сладости. За всем этим царством следила, буфетчица, самая привлекательная из всех работников столовой. За её спиной также сооружалась стена такого же зелёного цвета, только с дверью для служебного помещения и без окон. За этой оградой топились печи и варились супы, остальная часть помещения была открыта для взгляда посетителей. Пространство этого отдела было заставлено столами в 3 ряда и рядом с входом в зал располагались встроенные в стену умывальники. Когда ребята подошли к столовой, уже завтракали ученики начальных классов, поэтому почти все столы были заняты и на них творился такой кошмар и ад, что даже классные руководители, не справлялись с этим галдежом, хамством и баловством, так что после этих школьников оставались грязными столы, лавочки и пол.

– Ну и народу тут, – с видимым отвращением на лице сказала Лиза Выбивалова, проходя между столами.

– Да по хер них, главное, что картофан с сосиской дают, – сказал мягким голосом Александр Батутов.

– И капусту квашенную, – одобрительно кивая головой, добавила Амелия.