– Фу, и как ты такое ешь? – спросила удивлённо Лиза.

– С удовольствием.

– Так же, как и булки, – объяснил Иван Торской.

Дети подошли к прилавку, у которой была очередь из любителей поесть и друзей этих любителей, и начали всматриваться в предложенные товары.

– Сань, у тебя 15 рэ до завтра есть, честно, верну, – с надеждой глядя в глаза и положа руку на грудь, просил взаймы Никита Куцов у Майтанова.

– Нет, – ответил Саша, шаря рукой в кармане, из-за чего тихо постукивали монеты.

– Сань, ну я то знаю, что у тебя они есть, – напирал на Сашу Никита.

– Нет, – абсолютно безразлично ответил Саша и отвернулся от собеседника.

– Сань…

– Нет, ты мне за прошлый раз вернул? Нет.

– Ой, да когда это было? Это было полгода назад, а после этого я всё вернул, жлобяра.

– Ты с ним так не шути, а то он на дзюдо запишется, драться научится, а потом пизды даст, – встрял в разговор Иван.

– Уж я тебе первому хребет сломаю, – смеясь, пустил шутку в сторону Вани Александр. Никита ещё полминуты уламывал Сашу дать взаймы, после чего к своему величайшему чувству вины перед собой, мальчик сдался. Когда вся компания купила, что хотела, ребята заняли освободившийся стол и с удовольствием приступили к еде.

– Приятного аппетита.

– И тебе подавиться.

– Ну ты и добрая.

– Ей просто явно кто-то булку не давал.

– Лиза, Миля (так ученики называли по-доброму Амелию) пойдёмте с нами сегодня гулять?

– Смотря когда? – спросила Амелия

– Смотря куда? – поинтересовалась Лиза.

– В центр, в 4, сначала в Макдак сходим, а дальше по городу погуляем.

Девушки посмотрели друг на друга и согласились с предложением малышей. Как только они доели, сразу покинули зал и не спеша направились в кабинет, попутно заглянув в сортиры. Добрались ученики уже после звонка, но учителя не было, поэтому не переставая говорить, расселись по свободным местам. К 8-ому классу были уже четко определены между собой парты, которые занимали те или иные люди, но до сиз пор происходил территориальные конфликты за самые «беспалевные» парты, поэтому мальчики и просили занять девочек места. В этот раз обошлось без крови, потому что немало учеников отсутствовало, всем любимых мест хватило. Вскоре зашла Юлия Юрьевна – учитель истории.

На вид ей 35-40 лет, небольшого роста и крупного телосложения. Имела длинные светлые волосы и ничем непримечательное лицо, всё было средним, не красиво и не уродливо. Одета она была, как и два предыдущих учителя, в платье и туфли, только цвет платья был чёрный и в районе шеи повязан красивое красное матине.

– Добрый день, Никита, слезь со стола, – сказала приветливо Юлия Юрьевна, неся в руках папку с бумагами.

– Здравствуйте, – поприветствовали ученики, не вставая с мест, но зато искренне. Никита, без злобы на учителя, правильно уселся за парту на стул.

– Ох, как же замоталась со всеми этими бумагами. Так, дети, скажите, пожалуйста, а что мы проходили на прошлом уроке?

– Мы проходили историю религиозных войн, вы нам сказали, что ещё не всё прошли и что на следующем до расскажите.

– А на чём конкретно я остановилась? На Гуситских войнах? Хорошо, тогда не подписывайте число, тему и просто продолжайте.

И начался урок истории, который у этого преподавателя был желанным у учеников по нескольким причинам: во-первых, на данном уроке можно было делать всё, что угодно: списывать домашку, разговаривать, играть на устройствах и в карты (главное не наглеть с игрой в карты, делать вид, что пытаешься не спалиться). Были случаи, когда ученики приносили шахматы и им Юлия Юрьевна ничего не говорила. Основным правилом, которое не следовало нарушать – не мешать вести урок, что ученики на добровольной основе и делали. Во-вторых, у учителя очень легко было получить хорошую оценку в аттестат, потому что, в отличие от Марии Ивановны, понимала, что у людей есть разные способности и интересы, и что их уже поздно менять. Поэтому преподаватель очень редко злился на учеников, а они в свою очередь не обижались на её справедливые замечания. В-третьих, Юлия Юрьевна хороший собеседник, который не только понятно и интересно рассказывает о предмете изучения, но и с которым есть о чём поговорить помимо истории на обыденные тему, например, про новые вышедшие фильмы и т.д. Поэтому учителя ученики уважали, да и он, наверное, их тоже.

– В январе 1592 г. был издан Сен-Жерменский эдикт, по которому гугеноты могли исповедовать свою веру за городскими стенами или в частных домах.

– Как вы думаете, как долго будут продолжаться религиозные войны и закончатся ли они вообще? – задал вопрос Артём Музарченко.

– Я думаю, что войны вряд ли прекратятся. К сожалению, люди до сих пор не научились понимать чувства других верующих, так что, чтобы прекратить войны, нужно чтобы все люди верили в одну религию, – то-ли серьёзно, то-ли шутя ответила Юлия Юрьевна.

– Всё равно не получится искоренить религиозные убийства, потому что во все времена найдётся человек, воспринимающий веру в божество по-другому и за это истинно верующие его сожгут на костре, – согласился Артём.

– А разве через время религия полностью не исчезнет, потому что технологический прогресс поставит все точки над в вопросах веры? – спросила Лиза, поддав корпус вперёд.

– Нет, люди всегда будут верить в бога или божеств, потому что так проще утроено миропонимание, – ответил Артём.

– Да, отчасти, это действительно так. В национальных религиях многих стран регулируются нормы поведения, обычаи и моральные принципы, которые закреплены законодательных актах, поэтому основные моральные принципы религиозных течений близки людям, даже атеистам, потому что они отражают культуру того или иного народа, так что я не думаю, что люди когда-либо перестанут верить, – согласилась с Артёмом Юлия Юрьевна.

Вот такие беседы могли вестись на уроке истории. Тем временем, Саша слушал этот разговор с Антоном Аликаевым и дополняли своими замечаниями. Товарищ Майтанова имел очень редкую и полезную способность, неся для другого человека полную пургу, не терять к себе хорошего расположения, поэтому ему было легко общаться с людьми, обладающими противоположными Антону взглядами.

– Религия – вера в сверхъестественное, а значит априори не может быть умным, что ведёт за собой следующий вывод, что веруны – долбоёбы, – говорил Антон Саше.

– Не всегда, – поддерживал дискуссию Саша, – как можно назвать глупыми таких людей как Толстого или Ньютона?

– У них просто не было иного альтернативного взгляда на мир из-за повсеместной пропаганды религии.

– Как скажешь, – сказал Майтанов, но при своём мнении он оставался. Саша был уже достаточно разумным человеком, чтобы понимать, что споры на такую тему не приведут ни к чему хорошему, особенно если об этом говорить с взрослыми, этого вообще делать нельзя, потому что старшие не воспринимают подростков за полноценных людей, а свои взгляды считают истинными, так как опыта больше же (это касается исключительно глупых человеков).

Таким образом в расслабленном состоянии и совсем незаметно прошёл урок истории, ученики после звонка записали домашнее задание в дневник, которое никто не делал и не проверял, и двинулись к кабинету географии. В кабинете всё ещё проходил урок, поэтому оставив портфели у дверей, ученики направились в столовую, потому что сейчас была очередь обедать у 8-х классов. Кушали в столовой почти все, кроме тех, чьи родителе не заплатили за питание, им приходилось давить слюни в коридоре. В классе были счастливчики, которые носили из дома вкуснейшую, в сравнении с качеством приготовления в школьной кухне, еду, им все завидовали. А пока Саше приходилось стоять в очереди к окошку, выдающему тарелку с картошкой, сосиской, капустой и чай, в котором сахара было больше, чем воды, из-за чего им невозможно было утолить жажду. Хорошо хоть картошка оказалась горячей, если она остывала, то прилипала к тарелке. Такое качество еды не оставляло шанса на благовоспитанную трапезу, поэтому частенько в стаканах из-под чая лежал надкушенный кусочек хлеба.