Пока Ёлочка выплясывала перед папой, Тамара шёпотом спросила, что у Беллы случилось. И так же шёпотом она высказала свою досаду. Тамара догадалась:
– Думаешь, Любовь Ивановна расстаралась? Я тоже не сомневаюсь!
Вова расслышал и возмутился. А Белла сказала:
– Не прощу ни его, ни того, кто меня ему заложил. Все мои шрамы загорелись, когда я его увидела! Вот… на руке – это он сигарету об меня притушил. А у виска – кулаком саданул, перстнем рассёк. А была я тогда в возрасте вашей Ирочки.
– Ужас! А ему сколько было?
– Не знаю. На студенческие каникулы из вуза приезжал. Больше восемнадцати точно.
Вова схватился за телефон. Тамара, провожая гостью, рассказала, что на этой неделе первый дом по программе сдали, и в нём первые десять очередников квартиры получили. Но там накладка вышла, один очередник выбыл. Его двухкомнатную схватила семейная пара из этой десятки, и осталась свободной закреплённая за ними студия. Очередников из второй десятки обзвонили, все отказались. Есть для Беллы реальная возможность оформляться и заселяться. Белла отмахнулась: слышала об этом, там девятнадцать метров, это жильё для одиночки.
Вечером Егор вернулся молча, своё отсутствие не объяснил. Но и она спрашивать не стала, надоело. Воскресным утром всё так же молча оба собрались и разошлись: он предположительно к родителям, она – в дом тёти Нины, обещала её дочери помочь разобрать вещи. И та огорошила её просьбой выписаться в ближайшие дни. Оказывается, дом давно оформлен на неё дарением, и теперь, когда он опустел, она собирается его продавать.
Возвращаясь домой, Белла грустно прикидывала, кто может сделать ей регистрацию. Родители Егора? Исключено. Значит, нужно искать. Есть, кажется, среди родителей её учеников полицейские, может, подскажут. И за прописку придётся платить чуть ли не как за ещё одну квартиру.
Как ни странно, Егор уже вернулся. Впервые Белла обрадовалась тому, что они не разговаривают: можно в тишине всё обдумать. Она прошла на кухню и занялась ужином. Но молчать не получилось. Вслед за ней на кухню вошёл Егор и занудил, что она даже в выходной куда-то уходит вместо того, чтобы делать домашние дела. Обычно она давала ему возможность высказаться, а потом уже возражала. Но на этот раз у неё вылетело:
– Зато ночью я всегда дома!
– Да ты знаешь, где я ночевал, – взорвался Дима. – В своей квартире!
– Сказать всё можно…
– Ты не поняла: в моей! собственной! квартире! – отчеканил он.
– О! Купил, значит…
– Оформил ипотеку. Естественно, квартира без отделки. Мы с папой уже третий день там вкалываем. Завтра мне на работу. А у тебя уроков нет. Так что изволь зад оторвать и завтра с родителями поработать. Там мусор надо вынести и стены выровнять. И перекусить с собой возьми, не объедать же моих…
– Так, подожди, квартира в Северном?
– Ну да, напротив родителей девятиэтажка.
– То есть я там жить не буду?
– Ну, со временем… пока сдавать будем, надо же ипотеку платить.
– А сдавать ты будешь сестре?
– Какая разница!
Всё понятно. До Северного сорок минут пилить на общественном транспорте, и это если повезёт. То есть жить там будет сестра Егора, а он будет по-прежнему жить у Беллы. Откровенно, она и сама не стала бы селиться в этом районе: химкомбинат и мусороперерабатывающий завод рядом, экология плохая, до работы далеко, а перейти работать в какую-нибудь из тамошних школ, так там детки – шпана ещё та. И с Егором они это давно обсудили. Но один плюс есть.
– У меня для тебя тоже новость. Тёти Нины дом продаётся, мне нужна регистрация. Пропишешь?
– С какой стати?
– Ну всё, вопрос закрыт.
– Так завтра ты с утра пораньше…
– Егор, с утра пораньше я займусь своей регистрацией. А ты переезжай к родителям и занимайся своей квартирой.
Он хрястнул дверью. А Белла сгоряча позвонила Тамаре и спросила, можно ли взглянуть на студию. Тамара откровенно обрадовалась и сказала, что сама лично ей всё покажет. Договорились на утро.
Показывать квартиру явилась не только Тамара, но и начальница её отдела. Видно, что-то там у них горело. Да так горело, что они под белы ручки потащили её оформлять собственность. Белла сопротивлялась, у неё немного не хватало на первый взнос. Дамы посоветовали ей воспользоваться кредитной картой.
Она вошла в банк и, не решаясь сделать последний рывок, топталась у терминала, раздумывая, на какую банковскую операцию нажать. Сзади кто-то приобнял её за плечи:
– Ты тратить или копить?
– Марк, – обрадовалась она. – Вот кто меня подтолкнёт!
Они отошли к окну и устроились на креслах. Когда он стал просматривать её бумаги, Белла почувствовала запах алкоголя. Он заметил, что она крутит носом, и сказал:
– Сделку обмывали чисто символически. Не волнуйся, я в своём разуме, за серьёзную пьянку Зойка скальп снимет. Бумаги в порядке, условия выгодные, но метраж! Как вдвоём жить на девятнадцати метрах?
– Да я одна…
С Марком она всегда разговаривала как с подружкой, всё равно он про неё всё от Зойки узнает. Ну и рассказала с досады: квартира Егора, регистрация. Да ещё на полтинник кредитку взять придётся.
– Вот козёл, – ругнулся он. – Но я рад, что ты одна переедешь. И в честь этого недостающую сумму на твою карту сейчас перекину. Беспроцентный кредит тебе на полгода, а если сложно, то на год. Только Зойке не говори. И не спорь, у меня сегодняшняя сделка на сотню сдвинулась. Зойка эти деньги враз размахает, а у тебя они в сохранности будут. Пошли платить!
Немного тревожно было ехать с ним, хоть и трезвым на вид, но всё-таки выпившим. Однако нормально доехали, всё оформили и даже получили ключи. Белла не чаяла как расстаться, но Марк упорно продолжал ходить вместе с ней, а теперь пожелал взглянуть на её покупку.
Дом был совсем недалеко от школы. Её студия была на третьем этаже, угловая и с балконом. Сбоку у дома была двухэтажная пристройка под офис. Работал кран, устанавливали какие-то рекламные конструкции на крыше пристройки. Когда они подходили к ограждению, кран вдруг стал заваливаться, и стрела воткнулась прямо в её балконную дверь, смяв балконное ограждение. Белла захлебнулась воздухом, прижав руки к груди:
– Марк! Это моя… моя…
– Да не реви ты! Это твоя удача, – сказал он, доставая телефон, и направил камеру на кран. – Как знал, что с тобой поехал!
К ним уже бежал кто-то из строителей:
– Здесь нельзя находиться!
– Это наша квартира, – ответил он. – Ты позовёшь начальство, и мы начнём договариваться, или мне звонить в МЧС? А ещё в какую-нибудь жёлтую газету?
Через пятнадцать минут он бил по рукам с каким-то Денисычем, соглашался по поводу какого-то двутавра, а потом подтолкнул Беллу к остановке, мол, толку от тебя! Обещал «обеспечить всё в лучшем виде». Она вытерла слёзы и поехала выписываться из тёти Нининого дома.
Утром позвонил Марк и хриплым голосом попросил пока в новой квартире не появляться, там идут отделочные работы. Сам лично через два дня ключи завезёт. И напомнил, чтобы ничего не говорила Зое. А на работе Зоя на переменке заскочила к ней в кабинет и возмущённым шёпотом поведала, что Марк явился домой почти в полночь и пьяным в хлам, а привёз его трезвый водитель. На вопрос о том, чем плох трезвый водитель, она уточнила, что это служба такая «Трезвый водитель». Накачается где-нибудь автовладелец и звонит в неё, чтобы его с места пьянки эвакуировали вместе с машиной. И Белла поняла, что придётся о событиях вчерашнего дня молчать, иначе Зоя её никогда не простит за то, что так наквасился её малопьющий муж. А потом Зоя спросила, почему Белла не поговорила со своим симпатичным родственником. И тогда у Беллы от возмущения чувство вины перед подругой испарилось: как можно по собственной воле общаться с этими злыднями? Так ей и сказала!
Конечно, выдержать два дня и не видеть, во что превратилась её квартира после аварии, она не могла и отправилась туда сразу после шестого урока. То, что она увидела, её успокоило: балконная дверь была заменена, перила выпрямлены, а две тётки затирали откосы. Марк с сияющим лицом вывел её на балкон и показал: «Во, бункер!» Объяснил, что кран не только смял перила балкона, но и повредил плиту, а у Денисыча длинной плиты не нашлось, поэтому на крыше пристройки возвели кладку для опоры балкона, на которую уложили две короткие плиты, а между ними люк, и получилось дополнительное помещение, как бы подвал. Даже заставил её туда спуститься. Глядя на недоумевающее выражение лица Беллы, одна из отделочниц пояснила:
