Прямо под окошком был нетолстый настил из сухой травы. На нём спиной к двери лежал Шень Сяо Ми.

Синь Юэ шагнул к заключённому:

— Ми-Ми.

Ответа не последовало. Тогда парень поставил свечу на пол, снял с себя тёплую верхнюю одежду и лёг рядом с Сяо Ми, укрыв их обоих от холода.

— Ми-Ми, — Синь Юэ обнял замёрзшего молодого человека и коснулся губами чужой шеи.

Говорить было не о чем ни тому, ни другому, поэтому они просто лежали в тишине.

— Четыре уважаемых господина и наложница! И это только те, кого мы знаем! Сколько ещё прекрасных и невинных людей загубила эта тварь?!

— И ведь никто ни о чём даже не догадывался! Даже уважаемый господин Гон Пин!

— А ведь получается, что когда-то сам, вы только вдумайтесь, сам Император почти поддался чарам убийцы! Если бы не Её Императорское величество, пострадать мог бы… О небеса! Что я только что сказал!

— Как у тебя только язык повернулся?!

— Но не могли же не заметить в доме Шень, что их девочка — мальчик? Не мог же господин Шень не знать?

— Я сейчас вспомнил. Мне всегда казалась странной семья Шень. У господина Шеня ведь не было ни одного сына, хм, только дочери. Он мне однажды рассказывал, мол, ему нагадали, что сын, который у него родится, убьёт его. Я ещё думал: «Вот так совпадение. Если бы предсказание действительно сбылось? Но оно не сбылось, потому что господину Шеню невероятно везло, ведь у него только девочки».

— А что если Шень Сяо Ми и убил своего отца? Как умер господин Шень?

— В его комнате случился пожар. Говорят, он заснул за рабочим столом и случайно опрокинул свечу во сне.

— Полагаете, это мог подстроить Шень Сяо Ми?

— А что, если это был другой сын?

— Но ведь у господина Шеня были только дочери. Или…

— Сами посудите. Дочерей много. Но оказывается есть и сын, переодетый в девочку и воспитанный в образе девочки. Какова вероятность, что он один такой?

— О боги…

— Думаете, его братья — такие же убийцы?

— Я бы не был в этом так уверен. Мы не знаем, что повлияло на Шень Сяо Ми настолько, что он начал убивать людей со страшной жестокостью. Возможно, и правда, то, что его заставляли играть роль, которую сам он себе не приписывал, было травмирующе. А может, и нет. Может, его всё устраивало. А может, он убивал по другой причине. Не факт, что его братья (если они всё же есть) стали убийцами. Может, после смерти господина Шеня они обрели возможность быть теми, кем они являются.

— А мы знаем причину, по которой Шень Сяо Ми убивал?

— На данном этапе расследования мотивы ещё не определены, — ответил Гон Пин, все это время наблюдавший за дискуссией. — Я сообщу вам, если узнаю.

— Надеемся, уважаемый господин Гон Пин, что случится это в скором времени.

— Пусть это и не дело нашего города, но мне кажется, что кому-то стоит заняться поисками братьев Шень Сяо Ми, если выяснится, что причиной безумства нашего убийцы стало именно женское платье, надетое на человека, который чувствует себя мужчиной.

— Господин Гон Пин, как мастер своего дела, вероятно, лучше всех справится с этой задачей.

— А что с доктором? Как его…

— Доктор Се Ци?

— Точно! Се Ци! Он ведь, выходит, соучастник? Нет никого, кроме него, кто мог бы изготовить яд Гу, которым и отравили господина Ше.

— А ещё служанка Шень Сяо Ми. Она-то уж наверняка не могла не знать о том, кем является её хозяйка. В конце концов, она ухаживала за Шень Сяо Ми во время приступов её болезни. Она точно знала, но продолжала покрывать.

— У меня ощущение, что мы разворошили пчелиный улей! Сколько бесчестных людей замешано или может быть замешано в этом преступлении! И всё это вертится вокруг фамилии Шень!

— А я всегда знал, что господин Шень на голову больной. Вы вообще видели его дом изнутри? Страшная безвкусица! Вот поэтому-то у них у всех там крыша и поехала!

— Да!

— Это чистая правда!

— Надо запить это. Принесите вина!

Гон Пин вышел на улицу. Дискуссия быстро перетекла в весёлые и торжественные поминки господина Фэна и других почивших.

Солнце медленно заходило за горизонт.

Гон Пин вдруг вспомнил, что пообещал Синь Юэ вернуться ещё днём. Интересно, парень успел испугаться, что его покарают вместе с заключённым?

Мужчина направился в сторону темницы. Пора было серьёзно побеседовать с Синь Юэ.

— Кто?! Кто?!

— Чу-Чу, милая, мне так жаль… — Лу-Лу прикрыла рот ладонью.

— Нет…

Акушерка, не замечая ужаса и скорби в глазах окружавших её женщин, прижала к груди маленького кричащего ребёночка:

— Вот, держите, мамочка. Ваш сыночек. Такой милый мальчик! Крошка! — она протянула грязного после выхода из живота малыша молодой матери.

— Сынок, — протянула потная плачущая женщина с счастьем в голосе и трагизмом на лице. — Сынок. Сынок. Нет. Сыно-ок. Не-е-ет…

— Ну-ну, не плачьте, — улыбнулась акушерка, приняв рыдание матери за своеобразное выражение радости после долгих мук и обретения счастья в виде малыша, — вам сейчас стоит отдохнуть. Давайте я помою мальчика, а вы пока поспите. Потом чистенького его и отцу можно показать…

— Нет!!! — резко вырвалось из Чу-Чу.

Акушерка испуганно сжалась, удивляясь такой реакции.

— «От нервов, что ли?» — думала она.

Лу-Лу попыталась разрулить ситуацию:

— Как в ребёнка-то вцепилась, ха-ха! И пяти минут не прошло, как стала мамой, а уже горой за сына, расставаться отказывается. Давайте мы дальше уже сами, хах! Помоем и отцу покажем. Он через пару недель как раз вернётся, тогда и покажем ему малыша. Дорогая, мы вам так благодарны!

— Ох, ну что вы! Мне в радость! — отмахивалась акушерка, всё ещё удивлённая странным поведением матери и наложниц, обступивших Чу-Чу со всех сторон.

— И всё-таки, — Лу-Лу как бы невзначай настойчиво подталкивала акушерку к выходу, — вы проделали большую работу. Кстати, вы ведь далеко отсюда живёте?

— Да, далековато от вашего города. А почему вы спрашиваете? — изумилась женщина.

— Вам же так долго добираться до дома! Вы поедете в повозке, и это не обсуждается!

— Не стоит, не стоит! Право слово, я на своих двоих пройдусь. На город хоть погляжу, я ещё никогда тут не была.

— Как же я могу вас после долгих часов работы отпустить пешком в такую даль, дорогая?! А города, они все похожие. На другой город поглядите потом.

— Ох, спасибо, вы…

— И вот, возьмите деньги, — Лу-Лу протянула увесистый мешочек с золотом женщине, — возьмите-возьмите! Вы заслужили.

— Госпожа, здесь слишком много! Мне так неудобно. Я чувствую себя грабительницей какой-то!

— И ещё у меня к вам будет просьба, — как ни в чём не бывало продолжила Лу-Лу, — вы не распространяйтесь особо, что у господина Шеня родился мальчик. По крайней мере, первое время. Плохая примета всё же. Мало ли сглаз какой… Вот, возьмите ещё.

— Спасибо, госпожа, — на руки акушерки опустился ещё один мешочек, не менее увесистый, чем первый, — конечно, я понимаю. Молчать я умею, уж поверьте. Ещё раз большое спасибо!

— Он был не первым сыном господина Шеня, — Синь Юэ понизил голос, — первого мальчика господин Шень собственноручно…

— Родного сына? — Гон Пин выпучил глаза, не веря в то, что слышит. — Убил родного сына?

— Тогда-то мать Сяо Ми, Чу-Чу, и другие наложницы поняли, что рожать им отныне можно только девочек, — продолжил Синь Юэ свою жуткую историю. — Господин Шень был помешан на том предсказании, причём забавно, что он не был суеверным человеком. В каком-то смысле он сам был виновен в своей гибели. Судьба сыграла с ним злую шутку. Стремлением избежать смерти от рук предсказанного «сына-убийцы» он обрёк своих мальчиков на жизнь в аду без возможности быть теми, кем они являются. И в итоге они ему отомстили. Жестоко. Но их можно понять.