Солнце находилось в зените, когда Гон Пин вышел на охоту.

— Вы действительно называете это охотой, господин? — да, А-Сянь не знал такта.

Рассерженный такими неприятными словами Гон Пин скосил глаза на наглого ученика:

— А что ты хочешь? Чтобы я назвал это «маяние бездельем»?

— Это было бы честнее, — пожал плечами А-Сянь.

Так как следствие временно зашло в тупик, Гон Пину ничего не оставалось, кроме как на ближайший период обеспечить максимальную безопасность четвёртому мужу Шень Сяо Ми. Муж, к слову, невероятно огорчал слугу императора своей беспечностью и несерьёзностью ("безмозглостью" — так и вертелось на языке у Гон Пина), потому что тому явно не сиделось на месте. Инструкции Гон Пина по поводу индивидуальной безопасности были весьма ясными и понятными. Но не для господина Фэна.

— Сиди дома, — снова завёл свою шарманку Гон Пин.

— Да-да, — махнул рукой господин Фэн.

— Ни к кому и никуда не ходи, — наседал сыщик на старого друга.

— Да-да-да, — закатывал глаза беспечный муж и всё продолжал, продолжал отмахиваться от мужчины как от назойливой мухи.

— Не прогоняй У и Бая. Я их тебе в телохранители дал, чтобы они тебя… охраняли! — безуспешно увещевал Гон Пин.

— Конечно-конечно. Я это знаю, — кивал господин Фэн, смотря на друга глазами ребёнка, как бы обещающего: «Я больше не буду».

А вот у Гон Пина была иная информация.

За последние две недели господин Фэн ночевал у себя дома всего один раз. А вот У и Бая он гнал прочь страшными выражениями уж точно больше одного раза. Разумеется, молодые люди не имели права бросать господина Фэна на произвол судьбы и на произвол убийцы, который мог выскочить из какого-нибудь непримечательного куста в любой момент. Однако и находиться рядом с чиновником они тоже не могли. Это действительно затруднительно делать, когда вас, громко браня, пытается толкнуть пьяный и, как оказывается, свободолюбивый господин.

У и Баю только и оставалось, что следить за подопечным из укрытий, чтобы зоркий глаз чиновника ни в коем случае не наткнулся на двух молодых людей.

Гон Пин при мыслях о господине Фэне рефлекторно принимался массировать область висков. Господин Фэн будто решил, что расследование проходит чересчур легко, и если перед свадьбой он умолял друга защитить его, то сейчас, по крайней мере, на взгляд Гон Пина, он чуть ли не бегает по улице с криками: «Эй, убийца бывших мужей моей жены! Вот он я — ещё живой четвёртый муж! Исправь это недоразумение!»

Госпожа Фэн, как докладывали У и Бай, наоборот редко покидала дом. Она предпочитала тишину шумным праздникам, и компанию служанки Чу-Чу или Бая и У — богатым чиновникам. Из этого Гон Пин делал вывод, что Сяо Ми любила интеллектуальные беседы больше, чем господин Фэн.

Девушка в принципе редко общалась с незнакомыми или малознакомыми людьми. С Гон Пином они виделись нечасто. Он приходил к ней, чтобы обсудить успехи расследования и выпить чай. Эта спокойная недолгая беседа, которая в конце всегда сводилась к обсуждению погоды, доставляла Гон Пину особое удовольствие: с умным человеком говорить приятно, и впервые мужчина имел в виду не своё отражение.

С помощниками У и Баем госпожа Фэн разговаривала в основном о муже. Поскольку видела она его лишь изредка, то была мало осведомлена о его делах. Как примерная жена она чувствовала себя обязанной интересоваться здоровьем и настроением господина Фэна, а кто мог рассказать ей о её муже больше, чем неусыпно следящие за ним телохранители?

Наложницы дома Фэн после «незабываемого» знакомства Чень Юй и Сяо Ми не вылазили на поверхность, однако молодая хозяйка чувствовала, что затихли они не надолго.

С Чу-Чу у девушки были особые взаимоотношения. Сяо Ми всецело доверяла старой служанке. Если Гон Пин всё правильно понимал, то Чу-Чу была служанкой ещё в доме Шень. Возможно, что она даже была няней Сяо Ми и знала её ребёнком. Их отношения во многом напоминали отношения матери и дочери. Гон Пин замечал, что господин Фэн часто позволял себе оскорбления и ругательства в адрес служанки, чем, как догадывался следователь, задевал Ся Ми, выставляя себя не в лучшем свете в глазах жены.

— Господин, — прервал затянувшееся неловкое молчание А-Сянь.

— Ну, что на этот раз? — устало спросил Гон Пин, вырванный из своих мыслей помощником.

Видимо, молчание казалось зятянувшимся и неловким только А-Сяню.

— А долго мы будем ходить вокруг дома господина Фэна? — по голосу парня можно было понять, что этот вопрос его мучал уже долго.

Гон Пин огляделся и только сейчас заметил, что они с А-Сянем находятся позади дома Фэн, хотя дорога, по которой они шли, должна была привести их к главному входу в поместье.

— Вы задумались, господин, похоже, слишком сильно. Мы с Вами подошли к главным воротам, а Вы будто по инерции продолжили идти дальше. Мы уже пятый круг вокруг поместья мотаем. Может, хотя бы во двор зайдём? Я поболтаю с Баем и У, а Вы будете и дальше, погрузившись в свои мысли, ходить, только уже вокруг вишни?

Во дворе Гон Пина и А-Сяня встретили два молодых телохранителя господина Фэна и отчитались, что подопечный их доставлен в свою комнату, затащен на кровать и спит сладким сном младенца под присмотром своего первого помощника.

— Господин, — обратился к начальнику У и хитро сощурил глаза, — могу я поинтересоваться, что Вы делаете в такой час здесь? Видите ли, нам поручено охранять эту территорию, а Вы, простите, выглядите подозрительно, шатаетесь вокруг чужого дома, что-то выискиваете. Вы случайно не убийца? — ухмыльнулся У и увернулся от подзатыльника Гон Пина.

— Что я делаю тут в какой час? Днём? Получше ничего не мог придумать?! Бесстыдники, так-то вы относитесь к поручению своего господина? И это вы называете «со всей серьёзностью»?

— Господин, Вы только меня сюда не приписывайте. Я всегда отношусь к вашим поручениям со всей серьёзностью, — немного обидчиво заметил Бай, который всегда принимал слова других людей слишком близко к сердцу. — Разве было хоть раз так, что я не выполнил задание или подвёл Вас? Я всегда в точности следую вашим указаниям и честно несу службу.

— Я обожаю в тебе это, — едва слышо сказал У напарнику и, продолжая пребывать в игривом настроении, весело подмигнул тому.

Бай на это застенчиво улыбнулся.

Гон Пин изменился в лице и щёлкнул пальцами перед двумя помощниками, губы которых незаметно стали чуть-чуть ближе друг к другу.

— Так! Так! Прекратить! Ваш господин всё ещё здесь! Он стоит прямо перед вами. Вы хоть помните об этом?

— С господином Фэном мы разобрались. А что насчёт госпожи Фэн? — обратил на себя внимание присутствующих А-Сянь, пусть эта ситуация и забавляла его.

— Она у себя в комнате. Кажется, к ней кто-то приходил.

— И кто же?

— Мы не знаем. Мы спрашивали слуг, но, похоже, они никого не видели.

— Погодите, а с чего в таком случае вы взяли, что к госпоже Фэн кто-то приходил? — не понял Гон Пин.

— Господин, Вы ведь сами нас учили обращать внимание на детали, — фыркнул У, — на мелкие, не заметные простым людям знаки, говорящие о том, что происходит нечто странное, нечто подозрительное, нечто…

— Мы видели, как через задний двор вышел человек, когда тащили господина Фэна.

Помощник У исподлобья посмотрел на напарника и вздохнул:

— Ненавижу в тебе это.

— Как выглядел этот человек? — спросил Гон Пин и махнул рукой. А-Сянь достал старую, побитую жизнью записную книжку и приготовился конспектировать.

— Ммм… Это было вечером, довольно поздно…

— И мы не уверены…

— Кажется, это был мужчина…

— Но это не точно…

— Весьма вероятно, он был высоким…

— Но это не точно…

— Он был одет не как слуга…

— Но это не точно…

— Что же ещё мы заметили? — Бай и У посмотрели друг на друга, пытаясь вспомнить хоть сколько-нибудь значимые детали.

— Кажется, после того, как он ушёл, окно комнаты госпожи Фэн захлопнулось.