Он начал нетерпеливо постукивать ногой. Ветры высоко над головой, шум его движений, выдающих раздражение - он вполне мог пропустить легкое движение за спиной. Тень отделилась от стены. Машак обернулся, не ожидая ничего хорошего. Ему удалось увидеть только яркую вспышку, и нестерпимая боль пронзила все тело. Ускользающее сознание в последний момент успело вместить в себя ухмыляющееся лицо врага. А может быть, эта триумфальная усмешка была плодом воображения...
Турак вышел из кабины и подошел к безжизненному телу.
Луч станнера не причинил Машаку вреда, но, падая, он ударился головой о металлический пол площадки. Тонкая струйка крови запачкала лицо. Турак вытер кровь платком и взъерошил волосы - так, чтобы рана стала незаметной. Затем он осторожно поднял тело и отнес в кабину, прислонив к непрозрачной стене. Скрестив руки Машака, он прикрепил, рукава к одежде - так, чтобы поза казалась естественной; закрепил веки бессознательного агротехника так, чтобы глаза были открыты. Он долго еще возился с телом - в конце концов, мало кто мог догадаться без тщательного осмотра, что дело не чисто.
Затем он занял свое место за мешками с удобрениями и стал ждать.
Довольно быстро появился летательный аппарат Секхавея. Увидев Машака в кабине лифта, Кеймири ничего не заподозрил. Турак знал, что с ним не будет слуг: отец предпочитает решать дела в одиночку. Ему не покажется странным, что Машак не вышел из кабины - Секхавей знал, что агротехник не любит эту площадку.
Затаив дыхание, весь в напряжении, Турак ждал.
Корабль опустился, дверь открылась, и выдвинулась лестница. Секхавей спустился. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять - что-то не так. Но в это время Турак выскочил из своего укрытия и твердой рукой направил станнер на отца.
Секхавей не двинулся с места - его сын выстрелит быстрее, чем он сможет достать оружие. Секхавей знал это.
- Хорошо, - тихо сказал он, голос звучал неестественно ровно для человека на пороге смерти. - Неплохо задумано. Лорд Думар, если не ошибаюсь?
Турак кивнул. С коротко подстриженной бородой, с завитыми волосами и соответствующим гримом он был вылитой копией Думара. Конечно, отец узнал Турака, но незнакомые люди вряд ли смогут заметить подмену. И, в случае необходимости, следствие можно будет направить по ложному следу.
- Неплохо задумано, - тон Кеймири был тоном искренней оценки, сейчас он старался сделать все возможное, чтобы Турак не нажал на спусковой крючок станнера. - Довольно примитивно, но ты оказался мастером своего дела. И что же это за дело?
С чувством гордости в голосе Турак ответил:
- Ненависть Машака привела его к печальному решению, и он решил покончить с тобой прямо здесь, на посадочной площадке. Но попытка не удалась. Была борьба, сплетенные тела достигли края площадки... - Турак передернул плечами, жестом объяснив остальное. - Два тела - я не думаю, что из останков, если что-нибудь останется, можно будет сделать разумный вывод...
- А если кто-нибудь вспомнит, что был третий, то им будет лорд Думар. Неплохо, Турак. Думар - не самый мой главный противник, но он подойдет. Ты послал записку Машаку?
- Да, - он улыбнулся, довольный своей работой. - Я использовал код Думара и послал ее с помощью компьютера, который установлен там, где Думар сейчас проводит свой отпуск. Женщина, которую я нанял, займет его в то время, когда он вроде как был здесь.
- А что с ней?
- Черная Смерть.
Секхавей улыбнулся, вообразив сцену смерти от черного яда.
- Я беру свои слова назад, Турак. Не хорошо, а прекрасно задумано даже с эстетическими деталями. Я мог бы гордиться. И я горжусь. Неужели ты сам...
- Конечно, - Турак улыбнулся с торжествующим видом.
- Что же потом?
Турак поднял свое оружие, поигрывая спусковым крючком.
- Не совсем. Силовое поле вокруг площадки будет повреждено. Результат диверсии. Защитные экраны испортились. Диверсант покинул город.
- А следы приведут...
- В город, где соперничающая фирма...
- Великолепно! - Секхавей явно не был похож на человека, готовящегося умереть. - Турак, я под впечатлением. Хороший план, все обдумано, чуть сыроват в деталях, но многообещающ. И эта мелочь - соперничающие компании - особенно хороша. У Кеймири будет кого наказать, даже не своей Расы.
- Я рад, что ты оценил, - Турак прицелился.
- Но есть одно...
- Выкладывай!
На лице Секхавея не было ни грамма нервозности:
- Ты просмотрел одну вещь.
- Тебе не удастся меня одурачить...
- Как браксана... Я понимаю и верю, что ты убьешь меня. Это что-то новое! Мало кто из нас осмеливался покушаться на жизнь человека, даже врага. В наш век... - Он помедлил. - Прежде чем ты выстрелишь, ты должен узнать...
- Что?
Медленно Секхавей снял крупное золотое кольцо с левого указательного пальца. Он хотел бросить его, затем просто уронил на площадку и мыском ботинка швырнул к ногам Турака.
- Что это? - повторил юноша, не очень уверенный в себе.
Твое наследство. Я предвидел это. Ты, конечно, не можешь убить меня. Некоторые мои друзья - у меня тоже есть друзья, Турак, - знают о нашей враждебности. Я следил за тобой последние годы. Стреляй, если хочешь, но если только тебе не дорога твоя собственная жизнь.
Рука Турака опустила станнер - почти неосознанно.
- Ты блефуешь, - тон был неуверенным.
- Я? Тогда убей меня; Я умру с мыслью о том, что ты будешь наказан - с помощью тех приспособлений, которые я изобрел.
Ярость молодого человека была безмерной, но он не осмелился нажать на крючок.
- Ну и? - Турак указал на кольцо у своих ног.
- Ты заслужил его, Турак. Ты показал, что стал мужчиной. Браксана должен уметь уничтожать тех, кто стоит на пути его удовольствий. Даже если это представитель одной Расы. Даже если это - собственный отец. Многие называют себя браксана, но они не осознают, что значит этот титул, они просто не заслуживают его. Но ты, мой сын, которого я воспитал, ты браксана! Наконец. Но потребовалось немало времени, чтобы ты стал им.
Глаза Секхавея сверкали, его лицо исказила кривая улыбка. Дрожа от стыда и ярости, Турак опустил станнер.
- Ты - практичен, - одобрил его Секхавей. - Прекрасная смесь варварства и политического ума: готов убить, но в состоянии осознать политическую выгоду... Ты стал взрослым, Турак!
- Я ненавижу тебя. Ты прав на этот раз, Кеймири! Я клянусь...
- Конечно, - он не закончил следующее предложение, - ты действительно был готов... Я не сомневаюсь. Ты должен подождать, убедиться, что я не слежу за тобой. Какое-то время. Ненависть порождает мудрость.
Он слегка поклонился, скорее из чувства иронии, чем из уважения:
- Я долго ждал этого, Турак. Поздравляю. Сейчас, если ты не возражаешь, я вернусь к своим делам.
Он должен был выстрелить, он был обязан, но реальность наложила свое вето. Он не мог спустить крючок, что принесло бы смерть не только Секхавею, но и ему самому. Безнадежно он смотрел, как корабль отрывается от площадки и поднимается ввысь - туда, где молодые побеги готовы вспыхнуть новой листвой.
"Подожди, - подумал Турак, - придет день...".
Он подобрал кольцо.
9
Витон: Настоящего воина дружба расслабляет, чувство
безопасности для него смертельно. Иллюзия власти тоже
ослабляет человека - в реальности он, полагаясь на других,
подрывает основу своего правления. То, что сбивает с
прямого пути к избранной цели, не имеет права на
существование - только в этом случае человек назовет себя
Человеком Силы.
Темнота.
Анже снился чей-то сон.
Это случалось не так уж часто, но бывало. Интенсивность эмоций обозначала интенсивность контактов. В кабинетах и общежитии Института, где проходили подготовку и жили сотни экстрасенсов, легко было предвидеть, что двое спящих вступят в синхронное поле сновиденья (так формулировал Институт).
