— Но если бы ты никогда не встретил её, тебе не пришлось бы смотреть, как она умирает.

— Оно того стоило. Это было намного больше, чем стоило, я не могу выразить это словами. Однажды ты поймёшь, когда встретишь того человека, который всё изменит.

Мои мысли тут же обратились к Райану. Хотя я знала, что наши чувства друг к другу изменят жизнь, я всё равно сказала ему, что у нас нет никакой надежды.

— Кажется, я уже это сделала, — прошептала я. — Но я его бросила.

Папа встал и помог мне подняться.

— Пойдём в дом. Я хочу тебе кое-что показать.

Он повёл меня в комнату, в которую я не заходила уже десять лет, — родительскую спальню. Когда мы подошли к двери, я остановилась.

— Я не могу туда войти.

Папа успокаивающе взял меня за руку.

— Тебе это необходимо.

Я сделала один неуверенный шаг вперёд, потом другой. Когда мы вошли в дверь, я закрыла глаза. Все мои чувства обострились, пытаясь найти связь с этим когда-то знакомым местом. Мама всегда держала в их комнате свежие цветы. Она любила жасмин, и этот запах я почувствовала.

Открыв глаза, я первым делом увидела великолепный букет жасмина в вазе у окна.

— Этот запах напоминает мне о ней, — сказал папа, увидев, что я смотрю на эту композицию.

— Я помню. — Я улыбнулась. Я не плакала.

Когда я огляделась, ужас, который я связывала с этой комнатой, сменился счастливыми воспоминаниями. Я вспомнила, как мама одевалась для одного из своих рабочих мероприятий и позволила мне выбрать для неё украшения. Я вспомнила, как помогала Эйприл готовить родителям завтрак в постель в дни их рождения. Я вспомнила, как они разрешали мне спать в их постели, когда мне снились кошмары. Это было безопасное и счастливое место для меня, и я забыла об этом.

Папа подошёл к книжной полке и достал альбом с фотографиями, который я никогда раньше не видела.

— Этот альбом, который твоя мама сделала перед тем, как заболела во второй раз.

Папа протянул его мне. Я села на кровать и осторожно открыла его.

Фотографии в начале альбома были сделаны в Лондоне. Я видела, как мама с папой танцевали в Гайд-парке. Это была счастливая фотография. Я не могла не улыбнуться молодой паре, держащейся за руки, совершенно беззаботной.

— Мне нравится эта фотография. — Я легонько провела по ней пальцем.

Папа сел рядом со мной и открыл следующую страницу. Там были фотографии, которых я никогда раньше не видела, — мама и папа с незнакомыми людьми.

— Твоя мама когда-нибудь рассказывала тебе, как мы познакомились?

— Да. Она сказала, что вы были на вечеринке в доме одной из её подруг Хаммерсмите, когда жили в Лондоне.

— Совершенно верно. Она училась в педагогическом колледже, а меня перевели на работу в Лондон. Я даже не хотел идти на вечеринку, но мой сосед по квартире умолял пойти с ним. Ему нравилась одна из девушек, которая должна была быть там.

Я никогда не слышала подробностей их встречи. Меня словно приковало к месту.

— Я вошёл в маленькую квартирку и сразу увидел твою мать, сидящую в другом конце комнаты. Её нога была в гипсе, и она выглядела несчастной. Меня сразу же потянуло к ней. Она была далеко не красавица. В обычной ситуации я бы испугался. Но было в ней что-то такое, что заставило меня подойти и представиться.

Я никогда раньше не слышала, чтобы папа так открыто говорил о маме. Интересно, ждал ли он все эти годы, чтобы я открылась ему?

— А что было дальше? — спросила я, внезапно страстно желая узнать все подробности. — Ты пригласил её на свидание?

— Не сразу. — Он покачал головой и усмехнулся. — Она вытащила сигарету и попросила прикурить.

— Серьёзно? Ты ненавидишь курильщиков. — Я была шокирована тем, что папа заинтересовался той, кто курил.

— Честно говоря, Холли, она могла бы вколоть героин себе в глаза, и я всё равно был бы совершенно сражён.

— Вау. Это… очень романтично. Я понятия не имела. Жаль, что я больше не говорила с тобой о ней после её смерти.

Папа обнял меня за плечи.

— Я думаю, что нам обоим было бы полезно разделить наше горе, вместо того чтобы скрывать его. Мне следовало спросить, как у тебя дела. Мне не следовало позволять тебе игнорировать свой собственный день рождения. Я подвёл тебя.

Повернувшись к папе лицом, я посмотрела ему в глаза.

— Нет, папа. Ты меня не подвёл. Я не хотела праздновать свой день рождения, потому что не хотела, чтобы ты притворялся счастливым в годовщину её смерти. — Я потёрла лоб. — Я не хотела притворяться счастливой в такой печальный день.

— Я бы не стал притворяться. Я всегда буду рад в твои дни рождения, и твоих сестёр. Я так вас всех люблю.

— Я тоже тебя люблю. Мне жаль, что я была такой отстранённой. Просто сначала мне было так трудно говорить с тобой о маме. У тебя всегда был такой отчаянно грустный отсутствующий взгляд, и я чувствовала, что моё присутствие делает всё ещё тяжелее для тебя.

Папа покачал головой.

— Эйприл регулярно отчитывает меня за этот взгляд. Я даже не осознаю, пока она не выдёргивает меня из этого состояния. Но мне не грустно.

— Неужели? Ты выглядел так, будто потерял волю к жизни, когда выходил из дома. Мне было так грустно, и я думала, что сама виновата. Поэтому я всё больше и больше отдалялась. Я хотела быть сильной для тебя, Эйприл и Джейми, но не смогла. Я была слаба. — Я посмотрела на фотографии моей живой и красивой матери. — Я слаба.

— Когда я оказываюсь в спальне, я заново переживаю одно из миллионов счастливых воспоминаний о твоей матери или о тебе, девочках. Я нахожусь в своём счастливом месте. — Папа постучал себя по голове. — У меня здесь припасена целая счастливая жизнь, в которую я могу окунуться в любое время, когда захочу. Для меня этого достаточно.

Папа взял альбом и открыл его на фотографии ближе к концу. Это был крупный план маминого красивого лица.

— Я знаю, что ты страдала из-за того, что случилось перед её смертью. Но ты должна знать, что мама была бойцом. Она никогда не сдавалась и боролась до тех пор, пока её тело не истощилось. Я всегда буду помнить её как самую сильную женщину, которую я знал. Этот борец живёт в тебе. — Он нежно прикоснулся к фотографии, словно лаская лицо мамы. — Не упусти свой шанс. Если ты сможешь найти то, что было у нас с твоей матерью, то оно стоит риска.

Весь мой мир повернулся вокруг своей оси.

Стоит риска

.

— Хочешь знать, чего мне без неё больше всего не хватает? — спросил папа.

— Конечно, — выдавила я, мои глаза затуманились.

— Я скучаю по нашим разговорам.

Я кивнула в знак согласия. Мне тоже больше всего не хватало общения с мамой.

— Ты можешь быть совместима с кем-то и прожить счастливую жизнь, — продолжил папа, — но когда вы находитесь на одной волне во всех важных вещах, это особая связь. Мы могли говорить друг с другом обо всём и обо всех без осуждения и критики. Нам никогда не приходилось напрягаться в нашем браке. — Он посмотрел на меня и улыбнулся. — Это было просто… легко. Я хочу этого для вас, трёх моих девочек. — Папа продолжал листать альбом, улыбаясь фотографиям. — Я хочу, чтобы ты нашла своего человека на той же волне.

— Вау, пап. Я так во многом ошибалась. Я точно не знаю, что с собой поделать.

— Подожди здесь секунду. — Он вышел из комнаты. Я села на кровать и уставилась в окно, выходящее на задний двор. Вернувшись, он протянул мне визитку.

— Что это? — Я перевернула визитку и увидела женское имя.

— Она психолог.

— Не знаю, пап. Я слышала столько ужасных историй.

— Я тоже. Эта женщина — профессионал, и она очень помогла мне. В течение многих лет после смерти твоей мамы я почти не существовал. Каждый день я вставал с постели и шёл вперёд, потому что Эйприл и Джейми нуждались во мне. Около года назад Софи, одна из подруг твоей мамы, предложила поговорить с этой женщиной. Думаю, она раскусила моё притворство. — Папа указал на визитку в моих руках. — Я не собираюсь лгать и говорить, что всё стало хорошо. Ничто и никогда не исправит этого. Но это помогало, говорить с кем-то уверенным в своей объективности.