Он рассмеялся и в ответ начал приводить в порядок ванную.

— Я ничего не хочу. Это был подарок… для тебя, — он подарил мне слабую улыбку.

— Нет, нет… я хочу заплатить тебе, это правильно!

— Как-нибудь на днях угостишь меня ужином.

— Этого недостаточно, Филиппо.

— Напротив, меня устроит. А теперь, почему бы тебе не позвонить Виоле и вместе не сходить сегодня вечером куда-нибудь? Пятница — ты заслуживаешь развлечений.

— Ну, я не знаю, надо подумать, — я пожала плечами, заинтересованная больше организацией ужина с ним, чем выходом куда-нибудь с Виолой. О чём и сказала Филиппо. — Тогда я тебя жду, обязательно. В один из ближайших вечеров ты приглашён ко мне.

Он кивнул, махнув мне рукой в сторону выхода, а другой, взял швабру, чтобы подмести кучу моих волос на полу. Я встала на носочки и в знак благодарности оставила на его щеке поцелуй.

— Увидимся завтра.

— Иди. И не задерживайся вечером слишком поздно, — Филиппо подмигнул мне и начал подметать, прекратив обращать на меня внимание, давая ясный сигнал, говорящий мне свалить; он хотел, чтобы я вышла и повеселилась.

И, возможно, это было правильно.

Я покинула его квартиру и вошла в свою, где меня вновь окутала тишина. Ощутила себя неловко.

Взяла мобильный телефон и заметила новое сообщение от Виолы:

Надеюсь, ты в порядке; от тебя больше ничего не слышно. Я должна через час уходить. Помнишь, я рассказывала тебе о своих планах. Поговорим завтра?

Конечно, Виола говорила, что изменит планы, если я попрошу, но правда в том, что я больше ничего ей не расскажу. Так, было правильно.

Приготовившись к перспективе провести одинокий вечер дома, на моём лице появилась горькая улыбка.

Разве что…

Я повернулась к стене, отделявшей наши с Филиппо квартиры. Кто знает, я могла бы попросить его провести время вместе, ссылаясь как предлог на ужин, о котором мы только что говорили. Но потом немного подумав, решила, возможно, у него тоже имелись свои планы, учитывая то, как мужчина выпроводил меня.

Я улыбнулась и ответила Виоле:

Мне лучше, спасибо. Не волнуйся и получай удовольствие, мы поговорим с тобой завтра. Целую.

Выключив телефон и заперев на ключ дверь, я выключила свет, смирившись с фактом провести одинокий вечер в своей квартире.

В темноте я свернулась калачиком на диване, готовая противостоять долгой ночи.

Глава 4

MR (Эм Эр)

Выходные проходили размеренно и неспешно.

Я нуждалась в том, чтобы вновь найти свои ритмы и это было нелегко. Несмотря на то что шесть месяцев совместного проживания с Але — период не такой и длительный, к тому же наши отношения закончились крахом, на меня всё равно давило отсутствие мужчины рядом.

В моменты, когда одиночество накрывало с головой, мне казалось, что теряю почву под ногами. Но я верила в себя и в то, что, как и во многие другие трудные периоды, пусть и медленно, но найду мужество вновь взять под контроль свою жизнь.

Также я заново открыла, что возвращение к жизни в одиночку в квартире, имело и позитивные стороны — по крайней мере, не нужно приводить в порядок всё то, что Але разбрасывал вокруг.

Попробовала несколько раз найти по телефону Виолу, но она словно провалилась сквозь землю. Я понимаю, у неё имеются свои обязательства, но такое эгоистичное и причиняющее боль отношение так необычно для неё.

После длительной субботы, проведённой за наведением порядка в квартире, воскресным утром я проверила и привела в порядок документы по текущим делам и, как всегда, отправилась на обед к родителям.

Пока вела машину к их дому, мне пришло на ум, что Але никогда не стремился поехать со мной, несмотря на то, что мои мама и папа — это родители женщины, с которой он жил.

Напротив, для меня наслаждаться их обществом было глотком свежего воздуха, и я никогда не смогла бы отказаться от них.

В этом, как и во многом другом мы с Але отличались друг от друга. Слишком многом.

Я провела с моими весь день в маленьком домике на холмах, самом спокойном месте в мире. Во время обеда я призналась родителям в том, что произошло два дня назад, а они не сумели скрыть ни свои понимающие взгляды, ни, особенно, глубокий вздох облегчения. Я постаралась не замечать их реакцию, и они с редкой элегантностью поменяли тему, чтобы отвлечь меня. Потому что, если правда и заключалась в том, что Але не был правильным мужчиной, оставаться в одиночестве в тридцать пять лет было непросто для меня, и они понимали.

— Твоя мать уже готова — в этом году она хочет сделать заготовку для соуса, и законсервировать его и для тебя тоже, — сказал отец, покачав головой, когда мы отдыхали одни в саду. Он давно ушёл на пенсию и в свободное время наслаждался садоводством. Довольный, он показывал мне свои достижения. Овощи, растущие в огороде, и в особенности помидоры, в настоящий момент ещё зелёные, но уже достаточно крупные, чем он необычайно гордился. — И ты понимаешь, что она не ограничится только этим, — продолжил он.

Я засмеялась, вспоминая десятки банок, которые каждый год оказывались у меня дома: джемы, сырые и варёные соусы, соленья и маринады, а также тонны томатного соуса. Они оба были неутомимы и я искренне ими восхищалась.

И самое важное, они всё ещё оставались влюблёнными друг в друга.

Мне бы хотелось и для себя создать такой союз, я мечтала найти мужчину, который прошёл бы рядом со мной по жизненному пути, и с кем могла бы делиться всем.

Но, возможно, это была не моя судьба и я должна начинать принимать реальность.

Родители настаивали, чтобы я осталась на ужин, но я стремилась вернуться домой. Мне очень хотелось побыть немного наедине со своими мыслями.

Итак, я вернулась в город, и Парма в воскресный вечер была полна жизни. Ярко освещённая, она возвышалась со всеми своими течениями, которые скользили вдоль берегов, а радостные юноши и девушки гуляли вдоль окружающих тяжёлых стен, в поисках небольшого бара, где могли бы провести вечер.

Я увидела быстро протекающую жизнь, в то время как сама закрылась в своём тихом пузыре, ожидая начала новой недели. В надежде на то, что работа уведёт меня подальше от того одиночества, которое цеплялось за меня, и всё больше и больше тянуло вниз.

Одиночество, в котором я уже жила некоторое время, несмотря на то, что Але был рядом со мной, и сейчас я понимала это.

* * *

Утром в понедельник я галопом примчалась в привычный бар на площади. По крайней мере, благодаря подтверждающему сообщению у меня была уверенность, что найду Виолу ожидающей меня. И действительно, я увидела её, сидящую под бледным солнцем, которое просачивалось сквозь здания в центре. Она наклонилась над своим мобильным телефоном и глубоко погрузилась в активный разговор в чате с бог его знает кем. Я остановилась перед столиком и в ожидании положила кулаки на бёдра. Только в этот момент она заметила моё присутствие.

Виола подняла взгляд и, увидев меня, удивлённо открыла глаза и рот. Она поспешно закончила переписку и встала, чтобы тепло меня обнять.

— Что ты сделала? Ты прекрасна и очаровательна! — она отступила на шаг назад, чтобы рассмотреть меня и каждую мою светлую прядь. — Но когда ты ходила к парикмахеру?

— Я не ходила к парикмахеру, это произведение Филиппо, — ответила я, сохраняя дистанцию и, раздражённая, села за столик. — Извини, но я тороплюсь.

Виола села напротив меня и прикусила губу.

— Прости меня за то, что исчезла, — начала она с сожалением. — У меня произошёл несчастный случай… я не смогла тебе позвонить, — она попыталась оправдать себя.

— Ты могла хотя бы послать мне вчера сообщение, — обвинительно сказала я. — Знаешь, через что я прохожу… И всё же беспокоилась о тебе. Миллион раз тебя искала и безрезультатно, ты не удосужилась даже ответить на телефонный звонок!

— Ты права, мне нет оправдания, — пробормотала она, но так и не объяснила причины своего необычного поведения.