Жизнерадостный парень, щедрый и добрый. Мне повезло, что я нашла такого друга, и ценю то, что он говорил мне, несмотря на манеру высказывания. Я знала точно — это делалось в моих интересах.

Высокий, смуглый, тёмные глаза и атлетическое телосложение, сам он тоже был достоин разворота в журнале.

Только моды.

Какая досада: всё это сокровище от Бога отрицает вселенную женщин.

Мысленно я вернулась к своему парню, спавшему в нашей кровати. Алессандро тоже был очень красивый, но полная противоположность Филиппо: блондин с голубыми глазами и с более рафинированной фигурой. С более изящной красотой.

Раздосадовано сжала губы, вспоминая, что с ним я никогда не могла достичь оргазма. В самом деле, за свою жизнь, я испытала удовольствие лишь несколько раз во время секса, и то не уверена, что на самом деле достигла оргазма. Прошу прощения, но я всегда вынуждена доставлять себе удовольствие в одиночестве, чтобы выплеснуть потребности своего тела, и каждый раз после этого чувствую себя ещё более одиноко и грустно.

Когда мы с Але в первый раз занимались любовью, мне понравилось (даже очень), и я надеялась, но… и в тот раз не сумела достигнуть вершины. И самое худшее то, что он даже не понял этого.

Но возможно, вина была не его.

Всё из-за меня… потому что я научилась очень хорошо притворяться.

Удручённая я глубоко вздохнула, затушила сигарету в пепельнице, стоящую на низком кофейном столике на террасе и вернулась в дом.

Закрыла балконную дверь, и тихими шагами пошла в спальню. Отодвинула простынь, забираясь в кровать к спокойно спящему Алессандро.

Я закрыла глаза, мечтая оказаться в другом месте.

Возможно, на морском берегу с кристально чистой водой и белым песком. Держа в руках «Маргариту» и не думая ни о чём другом, кроме как об отдыхе, нежась под солнечными лучами.

Я заснула, убаюканная объятиями этого воображаемого рая.

***

— Какой мудак, — Виола скорчила гримасу, затем покачала головой и поднесла чашечку с эспрессо к губам. — И даже не заметил, что ты не кончила? Не могу в это поверить.

— Нет, не заметил… На самом деле никогда не замечает, — отвечаю ей с улыбкой, пока отстранённо помешиваю свой капучино.

Этим утром я решила выйти пораньше. Прошлась по всей улице Республики — которая на всех картах улиц мира указана как «дорога», но которую мы, уроженцы Пармы, упорно называем «улицей» — для того, чтобы добраться до площади Гарибальди, находящейся совсем близко от моего офиса на улице Фарини. И зашла в небольшой бар, где у меня была назначена встреча с Виолой — моей лучшей подругой.

Я воспользовалась прогулкой, чтобы подумать о моей сентиментальной ситуации, в то время как рассеянно скользила взглядом по низким и старинным домам, окрашенным в настолько разные цвета, что создавалось впечатление, словно в небо запустили большие конфетти. На самом деле, эти дома, стоящие так близко друг к другу, мне всегда напоминали маленькие разноцветные карточки, составляющие палитру художника. Идеально подобранная и готовая, чтобы нарисовать произведение искусства.

Там, в баре, сидя напротив внушительной статуи Гарибальди и под часами, неповторимый звон которых, невозможно было ежедневно не услышать, я смотрела вокруг, наблюдая за протекающей рядом жизнью, в медленной, методичной и беспечной реальности провинции, так отличающейся от суеты мегаполиса.

Улыбки людей, к счастью, Парма — ещё город человеческих возможностей, — где на главной площади было уютно, бары и кафе в большом количестве выпекали круассаны и счастливо соседствовали с модными заведениями, в которых располагались ночные клубы.

Я любила её так сильно, что никогда не смогла бы уехать и жить неизвестно где.

— Дорогая моя, я уже миллион раз тебе говорила: ты должна оставить его, — голос Виолы вернул моё внимание к нашему разговору, и я заметила, с каким сочувствием она на меня смотрела. — Поверь мне, я знаю, что это нелегко.

— Нет, это не так. У него нет работы, и он не может ужиться со своими родителями. Если я брошу его, то Але будет вынужден вернуться к ним или устроиться у кого-то из друзей.

— Это не твоя проблема, ты же знаешь, да? — Виола возмущённо покачала головой. — Ты понимаешь, что с тобой он открыл Америку? Ты юрист и хорошо зарабатываешь, у тебя собственная красивая квартира. В течение дня тебя никогда не бывает дома, а вечером раздвигаешь ноги, без каких-либо проблем. Кто заставит его уйти?

— Всё не так, как ты думаешь, — сказала я больше самой себе, чем подруге.

— Действительно? — Виола поставила свою чашку на блюдце с горячностью, создавая шум. — Ты уверена, что он ищет работу? И до сих пор не получил никакого результата? А прошло шесть месяцев, дорогая. Шесть месяцев!

Я тяжело вздохнула и посмотрела на часы, неожиданно спешащие. После лекции Филиппо накануне ночью, я не собиралась выслушивать также и лучшую подругу, забивающую всё тот же гвоздь.

— Уже поздно, у меня встреча с клиентом в офисе, — заканчивая разговор, я вскочила и посмотрела на Виолу, которая угрюмо за мной наблюдала. — Увидимся за обедом?

— Скорей всего — нет, у меня тоже назначены встречи. Хорошо, что май почти закончился, а с ним и налоговые декларации. — Виола была бухгалтером, и в этот период не получалось не задерживаться на работе, чтобы уложиться в сроки установленные государством. Подруга выглядела уставшей, я видела это по её измождённому лицу.

— Не завидую тебе, ты знаешь? — пробормотала я, чувствуя себя перед ней виноватой, идя к кассе бара. — Сегодня угощаю я.

— Отлично, — Виола подмигнула мне и помахала на прощание рукой. — Я позвоню тебе сегодня вечером.

Я покачала головой, меня всегда восхищала её энергия, несмотря ни на что. Более того, иногда я завидовала, потому что не была такой. Я часто чувствовала себя, будто несла на своих плечах всю тяжесть мира.

Всё утро у меня не получалось выбросить из головы слова Виолы, и я продолжала спрашивать себя, действительно ли Але искал работу.

Разговор с подругой заставил задуматься, что рано или поздно я должна буду прояснить ситуацию с моим парнем, и принять, ещё не вполне понятное, решение.

***

Несколько часов спустя, уставшая, я засунула ключ в замочную скважину.

Вошла и мой взгляд упал на стол, пока ещё не накрытый к ужину. Уже давно перевалило за восемь вечера, и единственный звук в квартире доносился из гостиной, и это был непрерывный, синтетический звук от «Плэйстэйшен», в которую играл Але.

Еле сдерживая ругательство, опустила свой портфель и сумку на сундук, стоящий у входа. Я сняла невысокие шпильки и поставила их на место, в шкаф для обуви, в то время как кроссовки моего парня беспорядочно валялись на полу.

Вздыхая, подняла и поставила их тоже на место. Я направилась в кухню уже зная, что не найду на плите ни одной кастрюли, с разогревающимся ужином, и никаких вымытых овощей в раковине, готовых быть заправленными в салат.

Поджала губы, вышла из кухни и нашла моего сожителя в гостиной. Он, естественно, играл в свою проклятую «плей», а на столе стояли две пустые бутылки из-под пива и открытый пакетик чипсов.

— Але?

— Привет, дорогая! — не отрывая глаз от экрана, он приветствовал меня с изменившимся цветом на лице. — Ты уже дома? Я не слышал, когда ты пришла.

— Как, уже дома? — я приблизилась к нему с боку. — Уже почти восемь тридцать.

— Уже? — он повернулся, вытаращив свои голубые глаза. — Я не заметил, как пробежало время, чёрт возьми!

И снова вернулся к игре, не обращая на меня внимания.

— Прости, но ты не мог бы начать готовить ужин? — сухо проворчала я, положив свои руки на бёдра и наклонив голову в сторону. — Я ушла рано утром и только что вернулась, ты, по крайней мере, мог бы накрыть на стол.

С нетерпеливым жестом, Але бросил на диван джойстик, встал на ноги и обернулся ко мне.

— Послушай, я весь день бегал в поисках работы, и что ты думаешь? — Я отступила в сторону, чтобы он прошёл на кухню. — Я недавно вернулся и просто немного расслабляюсь! Думаешь, мне нравится эта ситуация?