– Жора, нам кофе и коньяк!

МАЙ 2012

Майские праздники уже прошли. Теперь на носу была сессия. Никогда не любила это время. Начинается бесконечная нервотрёпка. Это только так кажется, что сессия у студентов. Для преподавателей – сущий ад, по крайней мере, для молодых. Таких, как я.

В школе, конечно, лучше. Там в июне практически свободен. ЕГЭ остроты добавляет, но подготовка уже пройдена. Остались только экзамены. И конец мучениям.

Меня же ожидают жаркие дни в душных аудиториях с не менее замученными студентами. Ну вот кому в такое время хочется повторять и учить интегралы?

Я стояла у дверей университета, тоскливо взирая на тёмные окна. Привычка приходить заранее осталась ещё с детства.

Поздоровалась с ребятами на пункте охраны, приложила пропуск к небольшому окошку у турникета. Секунда и торопливо застучала каблуками по мраморным ступенькам.

В аудитории было душно и пыльно. Меловая доска вся в разводах. Вздохнув, бросила сумку на стол и взяла тряпку. Это всё начинало надоедать: каждый раз перед уходом я намывала её, но буквально через день наблюдала знакомую картину. Просто бесит уже!

Сжимая тряпку, направилась к раковине в лаборантской. Там было ещё хуже. Спёртый воздух, тонувший в пылевой завесе, вызвал у меня резкий приступ кашля. Бросившись к окну, с громким треском деревянной рамы открыла створку и с наслаждением вдохнула ещё прохладного утреннего воздуха.

Совсем я забегалась, тут нужно было навести порядок. Давным-давно. Завал коробок: различные бумаги, старое оборудование – всё осталось от прежнего хозяина кабинета. Кипа списанных учебников и пособий, которые надо разобрать и расставить на стеллаже.

Мебель вообще нужно было, по большому счёту, ремонтировать. У шкафов отвисли дверцы, стеллаж покосился на один бок. Придётся пожертвовать каким-нибудь пособием и положить его под ножку.

Второй год преподавания – и мне выделили аудиторию. Невероятная честь! Нужно гордиться, отряхиваясь от злости и раздражения. Способный кандидат наук идёт к светлому и прекрасному.

Ага, как же. Нет, эту аудиторию я делю со своим бывшим научным руководителем, который спит и видит меня в науке. Умудрился протащить на защиту через три года, а не четыре. Я всё это время жила как загнанная цыганская лошадь, у которой грива в лентах, а задняя часть – в мыле.

Далось мне всё это, какой чёрт дёрнул поступать в аспирантуру?!

Мама.

Вздохнув, обвела тоскливым взглядом лаборантскую. Может за зачёт «автоматом» выбрать парочку студентов, чтобы они тут пошуршали чуток?

Нет. Через себя я переступить не смогу: проклятая честность и совестливость покоя не дадут. Значит, ближайшая суббота пройдёт под девизом: чистой швабре – чистый пол.

Намочив тряпку, я полчаса намывала доску, пока она не стала удовлетворять моим высоким стандартам чистоты меловых досок. Иногда удивляю себя своей способностью к сарказму. Куда она только исчезает, когда дело перестаёт касаться меня?

Кошмар просто, а не доска. Почти все уже перешли на маркеры, а мы по старинке. Мелом. Я уж про интерактивные доски молчу. Хорошо хоть проектор есть, но и тот на ладан дышит.

Чертыхнувшись и чихнув не один раз, вспомнила, что не распечатала материалы к лекции.

В секретариате мгновенно подсунули кучу документов, где ещё вчера должна была стоять моя подпись. Потом завкафедрой решила, что сейчас именно тот момент, чтобы провести ликбез о посещаемости и успеваемости. К тому же я напрочь забыла про конференцию, и что в типографии до сих пор ждут мою статью. Водоворот дел утащил меня на дно.

В итоге вернулась я вся измотанная, с кипой как попало сложенных бумажек и дурным настроением. Слава Богу, всё-таки конец года и, к тому же, сегодня более или менее адекватные второкурсники. Им не надо объяснять, кто я и почему на лекциях нужно работать.

С удивлением отметив, что сидит только один поток, хмыкнула. Странно, изменений в расписании я не видела. Ну ладно…

Группа с педагогики. У них только эта лекция и пересекается с МФИ-шниками. Вот последних как раз и не было. Что, в принципе, не удивительно.

Я поздоровалась, попросила старосту составить мне список присутствующих. Нужно же знать, сколько вариантов практических материалов выдавать.

Пока девушки готовились к блиц-опросу, я перевязала растрепавшийся хвост, незаметно под столом сняла туфли и сунула ноги в удобные старые мокасины. Попробуй-ка восемь часов на каблуках отстоять. Но негласный дресс-код запрещал ходить в обуви на плоской подошве. Очередная прихоть нашего начальства

Отсортировав восемнадцать комплектов дополнительных материалов, начала спрашивать по прошлому теоретическому блоку, чтобы понять, что мои студенты помнят, а что упустили.

Я немного расслабилась. Так вышло, что на педагогике в этом году было только два парня. Они считали выше своих сил посещать мои занятия. Поэтому наша лекция проходила в чисто женском коллективе.

Девочки – умнички. Хорошо отвечали, мы даже немного пошутили. Закончив с опросом, я поставила большинству присутствующих по плюсу в свой журнал. Если человек трудится, это нужно отмечать.

Исписав половину доски сложной формулой, изредка спрашивая, всё ли в порядке, услышала топот ног. Хлопнула дверь, и в аудиторию ввалилась куча мала.

– Явились, не запылились, – еле сдержала себя, чтобы не наорать на этих лоботрясов.

– Мария Васильевна, здравствуйте! Мы не хотели, так получились.

Эти девятнадцатилетние лбы, хохоча и кривляясь, с вызовом смотрели на меня. Для них я – никто, пустое место. Всего лишь объект для сальных шуточек. Не сказать, что дураки, учёба им даётся, но вот дисциплина хромает на обе ноги. Сколько раз я отмахивалась от них перед сессией и скрепя сердце шла на уступки, закрывая хвосты. Благодарность была краткосрочной. Иногда мне казалось, что память у них, как у золотой рыбки.

Выгнать значит снова на ковёр идти. Впустить – простить, и без того сядут на шею. Но мысль о скорой расплате обнадёживала. Ух и достанется им на зачёте! Сто шкур спущу. И завкафедрой мне не помеха.

Поджав губы, снисходительно кивнула.

– Проходите, только тихо. Где ваш староста?

Проводила взглядом смеющихся студентов, занимающих свои места в аудитории.

Ну, вот и он. Вечно лохматая голова мелькнула на задних рядах. Мажорный мальчик с заигравшимся эго. Мне как минимум было бы стыдно ходить с таким гнездом на голове. Но сейчас это модная укладка. И невыносимо душный запах мускуса. Ещё одна причина, по которой не пошла в школу – мой чувствительный нос – моё больное место. Я ненавижу все эти мерзкие запахи-спутники бурного пубертата. Здесь попроще, но находятся и такие уникумы, за которыми, как ни странно, увиваются толпы юных девиц.

Чувствую себя настоящим синим чулком.

Олег склонился над моим столом, и я чётко уловила запах алкоголя. Но он совсем этого не стеснялся. С громким хлопком положил на стол лист, исписанный идеальным почерком.

Задержав дыхание, еле заметно кивнула.

– Спасибо.

– Не за что, Мария Васильевна.

Парень нагло ухмыльнулся и вернулся назад под одобрительный шумок.

Ну вот как с этим бороться?

* * *

В конце лекции я сделала небольшое объявление. Всё-таки пришлось договориться с собственной совестью.

– Ребят, мне нужна ваша помощь. В субботу. Надо навести порядок в лаборантской. Зачёт не обещаю, но за оказанную помощь буду благодарна. Мальчики, вас это особенно касается.

Я недобро зыркнула на распоясавшихся студентов. Но этим лишь породила ещё один взрыв хохота.

Господи, как же они меня раздражают. Невыносимо просто. Всё-таки чёрт дёрнул идти сюда работать. Как можно серьёзно воспринимать преподавателя, который всего на пару лет старше тебя? Да ещё и по поведению мямля. Ну вот ничего не могу поделать с собой. Внутри киплю и взрываюсь, но на выходе пшик, а в ответ снова смех и улыбки.

Плюс ко всему внешность школьницы-переростка. Эдакий милый херувимчик. Нет у меня внутреннего стержня. Мой подход: как ко мне, так и я к тебе. И он совсем не работает с теми, кому всё по…