— О господи… — рвано выдохнула она, прикрывая рот ладонью. — Джек… я… Прости. Пожалуйста, прости меня. Прости… прости Бруно. Он… он уже никому и никогда не причинит вреда.

«В этом я не сомневаюсь», — вслух я, конечно же, того не сказал, но злорадную ухмылку сдержать не получилось.

Перепугавшись ещё больше, она попыталась скрыться в подсобном помещении, однако я ловко перегородил ей дорогу. Приблизился и, зная, что позади путь ей преграждала стена, тихо сказал:

— Ты ни в чём не виновата, Люсия. Это твой нерадивый братец должен извиняться передо мной.

Не сдержавшись, я сделал к ней широкий шаг и ощутил, как её ладони упёрлись мне в грудь.

— Джек, я виновата тоже, — побелевшими губами пролепетала она. — Пожалуйста, не ищи Бруно.

— Уже нашёл, — хмыкнул я, осторожно коснулся волос. Намотав одну прядь на палец, я заворожённо наблюдал, как, подобно пружине, она возвращается на место. Хотелось коснуться кожи Люсии.

Ощутив моё желание, Люсия поспешила скользнуть в сторону и отошла как можно дальше.

— Джек… — умоляюще прошептала она, не зная, чего от меня ожидать.

— Мы ещё встретимся, — ровно, но твёрдо сказал я и поспешил уйти, пока желание прикоснуться к ней не стало доминантой.

Опасаясь, что Люсия может закрыть магазин и уехать к подружке в Брюссель, я вынужден был преодолеть желание навещать её постоянно, но присматривать не перестал. Через пару недель мне удалось проследить, как рядом с её бутиком паркуется жёлтая «Шкода». Из неё вышла высокая стройная женщина-шатенка.

— Аманда, — произнёс имя знакомой девочки с косичками и озорными чёртиками в глазах.

В восемнадцать Аманда уехала учиться в столицу. Вслед за девушкой отправился и влюблённый в неё Дидерик, лелеющий надежду на то, что их крепкая дружба перерастёт в нечто большее. Но его обломали, выпроводив обратно в Брюгге вместе с пакетом открыток на День рождения, Святого Валентина и Рождество для меня. Дидерик появился на пороге моего дома грустный, уставший доказывать избраннице, сколь отличный он кандидат в мужья. Да, нечего таить, зато ему посчастливилось отменно похудеть, но от этого его прибытие не принесло пущего восторга. Он перестал улыбаться и есть сладкое. Нас объединил алкоголь. Мы ведь уже мужики, нам теперь можно бухать!

Дидерик молча протянул пакет, переданный Амандой, вместо приветствия и взглядом направил меня в эротическое пешее путешествие. Друг считал меня виновным в его неудаче. А кто же тогда виноват в моей? Правильно, тоже я.

Его зазноба на протяжении десяти лет покупала открытки, писала в них стихи или просто поздравления, подписывая в конце «Твоя Аманда». Я не задумывался о серьёзности предложений в её письмах. Мне не нужны были слова. Мы развели костёр из тысячи посланий. Вонь горевшей бумаги стояла на весь Брюгге, а нам было похрен. Пили виски и делали вид, что нам весело. Изображали, будто забыли о подругах, а я — ещё и о Бруно.

А ведь всё могло быть по-другому. Если бы мне в душу запала Аманда, а не Люсия, мои яйца остались бы невредимы. И Дидерик не сбросил бы вес, оставшись таким же веселым сладкоежкой, не превратился бы в угрюмое и безэмоциональное лысое существо. Подобие меня. «У тебя есть яйца, друг, а это многое меняет», — твердил ему я, каждый раз доказывая, что у него всё хорошо, а всякие чувства надо пихать в задницу и вытаскивать их только по особенным случаям.

Заметив, как Аманда и Люсия сели в машину, я завёл двигатель и направился за ними: следует убедиться, что ничего не случится с подругами и в этот раз. Мне по привычке хотелось их спасти.

========== Глава 2: — Вот, сучка! ==========

Пятнадцать лет назад. 11 апреля.

— Джек, ты приедешь на мой день рождения? Мне тринадцать исполнилось, — гордясь, напомнила Аманда.

— А Люсия будет?

— Да.

— А Бруно?

— Нет, ты же не хочешь, чтобы он всё испортил, — усмехнулась она, стоя на пороге моего дома. Я намеренно не приглашал её войти, не желая проявлять гостеприимство.

— Ладно, я, пожалуй, приду, раз Люсия заявится. — Я пожал плечами и захлопнул дверь перед именинницей. Я смотрел в окно и заметил, как она шмыгает носом и, вытирая слёзы, уходит. Мне было жаль её? Нет.

***

— Вот и я, — протянул я Аманде фиалки и ещё какую-то хрень, которую моя мама купила для виновницы торжества. Родители очень обрадовались, что я пошёл хоть на какой-нибудь праздник, а не загружал себя занятиями по боксу и уроками. Они надеялись, что всё хорошо. Я знал, что плохо.

— Спасибо! — Аманда светилась счастьем, как гирлянда, кинувшись мне на шею. Я осторожно приобнял её в ответ. — Заходи, там Дидерик уже пришёл, — сообщила она.

Сунув руки в джинсы, я прошёл в зал. Стоило мне увидеть Люсию, как я тут же обомлел. Она повзрослела и стала ещё красивее, только в глазах её по-прежнему хранилась тоска. Кажется, Люсия пропиталась печалью навечно.

— Ну что, кому детского шампанского? — спросила Аманда, давая мне выдернуть пробку из бутылки.

— Не, давайте по-взрослому набухаемся, — подал голос Дидерик и подошёл ко мне, надеясь, что я поддержу его в этой затее. — Ты взял чего-нибудь? — шепнул он, повернувшись в мою сторону.

— Нет. Я думаю, рано нам пить алкоголь, поэтому вот тебе газировка. Открывай, — я усмехнулся и подмигнул Аманде, зная, о чём её родители предупредили моих.

— Ну вот, так всегда, а я уже хотел виски с колой, — опечалился Дидерик и, открыв бутылку, стал разливать по бокалам её содержимое. Мы выпили за здоровье, счастье и будущее Аманды, после чего разбились по парам для танцев. Я оказался с Люсией и еле сдерживался, чтобы не прижаться к ней посильнее, не коснуться губ моего запретного плода.

— Я люблю тебя, Люсия.

— Джек, прекрати. Это не любовь, тебе только кажется, — разозлилась она и, остановив наш медленный танец, вышла на балкон. Я направился за ней и, сжав кулак, всадил его в стену. Не почувствовал боли, но ощутил её страх.

— Видишь, каким мудаком я стал? Даже ничего не ощущаю. А знаешь почему? — Люсия помотала головой.

— Потому что всю боль мою унёс Бруно, — я натянуто усмехнулся. Взял Люсию за затылок, притянул её к себе и, не раздумывая, поцеловал. — Ты самая лучшая девочка. — Я радовался, ведь мне удалось сделать то, о чём я давно мечтал. А именно — ощутить её вкус. Она сглотнула, но отстраниться побоялась. И правильно.

— Прости, Бруно на самом деле не хотел, — заикаясь, проговорила Люсия и упёрлась в мою грудь.

— Хотел, Люсия. Поверь, очень хотел. Он всё осознавал. Это вы думаете, что он дурачок, а на самом деле ему это только на руку. Он творит всякую дичь и не заботится о последствиях, — рассуждал я, как старик.

— Пойдёмте торт есть. — Мы одновременно обернулись и увидели перед нами расстроенную Аманду. Её лучезарность потухла, в глазах больше не было чертят. Ну вот, теперь ещё одна тоскует.

— Пойдём. — Я взял за руку Люсию и, пройдя мимо Аманды, уловил её вдох. Так и не услышав выдох, подмигнул ей. Больше я ничего не мог для неё сделать.

— Джек, отпусти меня. — Люсия пыталась вырваться из моей уже довольно крепкой руки.

— Никогда не отпущу, не проси даже, поняла? — Она кивнула, не споря со мной. Правильно, бесполезно.

— А меня будешь держать? — Аманда встала напротив нас с вопросом прямо в лоб, чем убила меня и, наверное, ещё и подружку. Я оглянулся на Люсию и вернул взгляд к Аманде.

— Нет, — хмыкнул я и, обойдя грустную именинницу, повёл Люсию за собой.

***

Жёлтая «шкода» привела меня к ночному клубу «Люкс». Припарковавшись немного поодаль, я вышел из машины и хотел проследовать за подругами, но меня остановил секьюрити.

— Простите, месье, но у нас дресс-код. Без рубашки нельзя. — Чернокожий охранник преградил мне путь. Получив в ответ уничтожающий взгляд, он несколько стушевался, но с дороги так и не ушёл. — Я могу предложить купить её у нас за двадцать евро.

Чего не сделаешь ради слежки за Люсией? Недовольно фыркнув, я кивнул и достал купюру, быстро перекочевавшую в чужой карман. Мужчина вскоре протянул чёрную рубашку в полиэтилене, но от входа так и не отошёл, намекая на необходимость переодеться.