Маттиас посмотрел по сторонам, чтобы убедиться в том, что он один и поблизости нет хозяина дома. Тишина свидетельствовала о том, что тому всё-таки удалось разобраться со своими женщинами и разогнать уже свой гарем, оставив свою Лу. Он со всего маху кулаком нанёс сокрушительный удар по двери и, кажется, совсем не почувствовал боли: он лишь отдернул руку, разжимая быстро пальцы и расслабляя их, быстро приходя в себя.

— Я и правда больной ублюдок, — процедил он, поняв, что он только что сделал. Опять не сумел сдержать себя, и правильно, что она не впускает его, рискуя тем, что этот же кулак прилетит и к ней. — Прости! — пытается он громко донести о своём раскаянии и делает ещё одну попытку, чтобы не отдалить её от себя еще дальше.

Алисия сделала вдох и выдох и всё-таки открыла дверь и стремительно отбежала от неё, давая ему возможность высказаться и сделать выбор. Скрестив руки на груди, она встала возле окна, ожидая появления того самого, который спасал её в Дании, освобождал и отдавал себя. Того, кто короткое время был защитником там, во Франции, пока в него не вселилась нечисть и не разрушила между ними всё то, что они вместе выстраивали, а сейчас ей правда хотелось восстановить руины.

Дверь медленно распахнулась и на пороге показался он, потирая от удара кулак, всё такой же уверенный в себе.

— Что, больно? — интересуется она, наблюдая, как он проходит в комнату и закрывает дверь.

— Нет, не больно, — врёт он, медленно измеряя комнату шагами и сокращая расстояние между ними, пряча руки в карманы джинсов, чтобы не касаться её никак, только взглядом. — Прости, — просит он снова, останавливаясь перед ней и рассматривая женщину перед собой, что закрылась от него, и как вновь раскрыть её, он пока не знал, но всё ещё хотел.

— Тебе незачем просить у меня прощения. Ты, в общем-то, не виноват, это же не ты делаешь, ведь так? — тихо спрашивает она, пристально наблюдая за его изменениями. Ей нужно было уловить тот самый момент, когда он меняется и теряет связь с самим собой.

— Нет, я виноват. И все те, кто живут во мне, пытаясь влиять на меня, отключая моё сознание. Поэтому ты не должна терпеть меня таким, мучить себя и бояться. Я не хочу делать тебя несчастной, пообещав когда-то сделать наоборот и оградить от зла, не понимая, что я и есть то самое зло.

— Ты отпускаешь меня? Ты, тот самый Мэтт, что делал и решал, что ему хочется и добивался этого, теперь просто отпускаешь?! Не решаешь свою проблему, не ищешь ответов, почему так и как это исправить… ты вот так берёшь и отпускаешь… — слёзы сдавили горло Алисии, и так трудно было сдержаться, но она честно пыталась и на этот раз быть сильной, но, твою мать, как это сложно.

— Я не хочу держать тебя в страхе, — грустно произносит он, замечая, что вот-вот слёзы сбегут по её щекам.

— Так устрани этот момент, отпусти его, а не меня. Почему ты выбираешь безумного солдата вместо меня? Почему?! — не выдержала Алисия и сама подошла ближе к нему, но всё же не касаясь его, боясь сорваться и потеряться в нём снова, тем самым давая ему понять, что она принимает его и ещё парочку тех, кто в нём. — Он — твоя работа, твой заработок, твой творческий опыт в твоей карьере, чтобы идти дальше, продолжая сниматься в разных ролях, абсолютно разных, но с одинаковой судьбой. Всё с тем же финалом, — крикнула она ему в лицо, приблизив своё настолько, что их синхронное дыхание слилось в одно.

— Для тебя это тоже важно, Алисия. Ты также оттачиваешь своё мастерство, влезая в шкуру персонажей, и потом избавляешься от них. Ты до сих пор возвращаешься к своей Герде и ждёшь, что я стану Гансом, но это не так, я не стану им больше, и я не знаю, кому он нужен сильнее: тебе или ей. Ты со мной тогда, когда я хоть как-то похож на него, ты влюблена в него, не в меня, — отчаянно говорит он всё то, что знал, но не говорил раньше. Они оба пострадали и оба запутались, и теперь в этом доме пора распутать нити и уже посмотреть, откуда они начинаются и где заканчиваются. — Я не прошу тебя принимать меня, не прошу ещё немного потерпеть мои безумные выходки, но я — не он, ты понимаешь? — теперь спокойно говорит он, не отстраняясь от неё ни на шаг, но и не касаясь. Пока он не знал, кто ей нужен, кто должен трогать её.

— Мэтт, что ты сейчас говоришь?! Я не просила тебя быть им, мне не нужен Ганс, во мне нет Герды, я уже даже с Эдди общаюсь намного спокойней, я подружилась с Лу, меня больше не беспокоит он, и я не ревную его. Я хочу любить тебя, а не твоих личностей, спать с тобой, не с ними. И, если уж брать меня силой, то желаю её от тебя, а не от них. Ведь ты даже не знаешь, что они творят.

— Разве ты сама не замечаешь этого в себе? Ты постоянно упрекаешь меня в том, что я не он и что мне до Ганса, как до луны. Мне и правда подходят больше психопаты и насильники, с ними я нахожусь в большей гармонии, чем с романтическими натурами, — высказал он свои наблюдения женщине, всё также прижимаясь к ней, не теряя контакта, зная, что он может быть последним. — Меня раздражает, что ты хочешь видеть его, не меня, а когда приходит этот бритоголовый с густой щетиной, с грудой мышц, ты просто шарахаешься от него, потому что он не подходит под твоего идеального Ганса.

— Мэтт, хватит нести чушь. Так и скажи, что я тебе больше не нужна, — произносит она, опуская руки вниз, желая положить свои ладони на его руки, вынуть их из карманов и ощутить их тепло. Он замечает это и, сделав над собой усилие, отходит, отворачиваясь.

— Это разве чушь? Может, всё-таки дело в тебе и в твоём нежелании принимать меня таким, какой я есть, а не таким, какого ты хочешь? Я-то приму тебя и Гердой, и тобой, и ещё кем-нибудь, но ты даже сама не знаешь, кто ты сейчас. Ты пытаешься, да, я вижу, я чувствую, но даже сейчас ты повторяешь моё имя для того, чтобы не забыть убедить себя, что перед тобой я, а не он, ты себя убеждаешь в этом. Заметь, я ни разу не назвал тебя по имени, потому что знаю, с кем я разговариваю. Знаю, кого хочу трахнуть, знаю, с кем хочу вернуться обратно и доснять этот проклятый фильм, а потом поехать на премьеру датчанки, рискуя снова потерять тебя, потому что на экране будет твой любимый герой, который успел спасти всех, — сказав последнюю фразу, Мэтт развернулся к ней снова, подошёл ближе, взял её руку в свою и поднёс тонкие пальцы к своим губам. Чувствуя её холодную кожу, он согревал её своим дыханием. Алисия, замирая, ждала, что всё окажется не так, и он окажется не прав, ведь на самом деле всё не так? Сглотнув всё то, что хотела сказать, она отдалась своим ощущениям, а именно этой ласке его губ на своих пальцах.

— И что нам делать? — шепчет она ему, наблюдая за его действиями.

— Если ты хочешь, чтобы именно я был рядом, не кто-то другой, то поменяй свое сознание и наконец-то переключись. Я понимаю, что обстоятельства заставляют тебя снова влезать в одно и то же тело, тебе приходится говорить постоянно о ней, рассказывать и, естественно, вспоминать её мужа и его друга. Я опять же понимаю, что тебя потрясли те чувства, что испытала она — ведь ты тоже любила Эйнара-Эдди и приняла помощь Ганса-меня. Но сейчас всё закончилось, и я решил, ты поймёшь это, уехав со мной во Францию, но нет — не вышло. Менялся я, но не ты, и тебе сложно принимать мои изменения, потому что ты не приняла ещё свои, — ответил он честно на её вопрос, не выпуская её руки, но лишая касания губ. — Я не могу удерживать тебя насильно, я не хочу насиловать твоё тело и сознание.

— Ты считаешь меня сумасшедшей? — спрашивает Алисия, сжимая его ладонь в своей, ей настолько не хотелось терять с ним связь.

— Нет, не считаю. Просто ты не разобралась в себе, ты пустила всё на самотёк, хотя нужно было разобраться с собой раньше. И, пока я рядом, у тебя не получится — ты видишь во мне того, другого, а от меня бежишь, стоит мне измениться во внешности. Ты просишь помощи у Лу, зная прекрасно, что она попросит Эдди, и он спасёт тебя из рук такого зверя, как я, но он он не сможет спасти тебя от себя самой, ты должна сделать это сама. Эд также не будет постоянно рядом, у него есть та самая, которую он оберегает, за которую раздерёт в клочья, я делаю это за него, но ты не хочешь это принять, ожидая действий именно от него. И да, он делает, он вступается, но только потому, что Лу его просит об этом, это она защищает тебя больше, пользуясь его силой.