Она облизнула губы, всё-таки сделала усилие и подошла ближе, словно под гипнозом, встала напротив него, он же, в свою очередь, просто ждал. Ему нравилось слышать мольбу своих женщин прекратить медлить и уже отыметь их, как положено, и самыми грязными способами. Алисия была для него не как все, но она просила его о том же — не вслух, а глазами, смотря на него невинным взглядом, но в то же время, делая его бесстыдным и откровенным. Её вид говорил о желаниях не меньше, чем карие, почти чёрные, глаза, манящие, как бесконечная дыра, которая могла затянуть полностью, но пока затягивалась она сама, пропадая в сером, туманном Лондоне, до которого она никак не может добраться и спрятаться там, укрыться от тёмной сущности этих нелюдей.
— Поцелуй меня, — просит она блондина, наконец, стереть из памяти Эдди, растоптать его присутствие собой, помочь раствориться именно в нем.
— Ты сейчас кого просишь? Меня или Ганса? Кого я должен целовать: тебя или Герду? О ком ты будешь думать: об Эйнаре или об Эдди? — перечислил он всех личностей, что так волновали её сознание.
— Тебя. Их больше нет, — произносит она, стараясь говорить быстро, чтобы не запнуться и не дать усомниться в своих словах. «Кажется», — добавила она мысленно, пытаясь убедить в этом и себя.
— Уверена? — никак не проявляя себя, Мэтт просто стоял и ждал правду, зная прекрасно, что она врёт ему, пытается ввести его в заблуждение.
— Нет… Но какая разница? Разве это так важно сейчас? Ты здесь, я перед тобой, ты совсем другой, не твой герой. Я — это я. Стою перед тобой в таком откровенном для двадцатых годов виде. Мы — другие, и сейчас мы не в декорациях, а в современном номере самого дорогого отеля Копенгагена! — проговорила она всё то, что так хотела сказать ему, убедить его в этом; поверить во что-то другое уже не так важно, как-то, что происходит сейчас. И какая разница, кто она? Герда или та же Лили, они обе были бы другими в это время.
Маттиас услышал её и наконец-то сделал шаг ей навстречу, накрыв губы Алисии своими, прерывая поток слов. Заглушая её мысли, он раскрывал её губы своими, подчиняя. Она целовала его, стараясь не думать ни о ком, кроме него, ведь он единственный, кто сейчас думал о ней и хотел помочь именно ей. Он Лили помогал только ради Герды. Эйнара спасал тоже ради неё, так же с трепетом относился к другу, любя его и чувствуя свою ответственность за него, и нёс её вместе с его женой до конца.
И сейчас именно Мэтт настоял на своём визите, притащив за собой всё того же друга, который уже наверняка вовсю развлекается с блондинкой. Он думал о ней и сейчас стоит перед ней же, целует её не таким поцелуем, как герои фильма, а нетерпеливым, глубоким, кусая губы, лаская язык, посасывая его, перемешивая вкусы пива и вина друг с другом. Пытаясь руками проникнуть под его футболку, чтобы уже ощутить под своей ладонью всю мощь его тела, Алисия решила снять её с него, любуясь его спортивным телосложением и обнажённым торсом. Затем он принялся снимать с неё рубашку, но так как расстёгивать оказалось долго, он просто дёрнул полы, отчего пуговицы сами разлетелись в разные стороны, незамедлительно обнажив небольшую грудь актрисы, которая манила его с тех пор, как он появился на пороге её номера.
Припечатав женщину к стене, попутно стаскивая с неё чёрные брюки и нижнее бельё, забрасывая её ноги себе на бедра, он расстегнул свои джинсы, торопливо спустил их и отшвырнул в сторону, его член уже упирался в голую задницу актрисы, и только лишь одна преграда мешала проникнуть в её тело — всего лишь тонкая ткань, что скрывала его орган. Но он не торопился делать этого, он был уже в том возрасте, когда наслаждался самим процессом, а не результатом. Ему некуда было спешить и, не выпуская Алисии из рук и не давая ей ступить на пол, он, быстро преодолев расстояние, кинул её на кровать, не давая шанса опомниться. Прижав её сверху, он раздвинул ноги, удобно расположившись между ними, не спуская своих боксёров, все ещё держа член в заточении, не давая ему свободы, он стал языком проводить по нежной чувствительной коже, легко покусывая и засасывая губами и оставляя на ней свои следы. «Я же говорила что ты Дьявол», — чуть не крикнула она от наслаждения, от лёгкой мучительной пытки. Вместо связного слова вырвалось что-то непонятное, она стонала под его губами.
— Прекрати уже мои мучения… — протяжно простонала она, всё-таки сумев собрать буквы в слова и произнести их вслух.
Он услышал наконец-то ту самую мольбу. Его рука накрыла её промежность, пальцами ощупывая влажные складки влагалища, он по-садистски смотрел на то, как она извивалась под его пальцами, она пыталась насадить себя на них, как на член. Он улыбался и затем, накрыв её рот своим, проглотил очередной её стон, забирая его себе. — Вам всем нравится издеваться надо мной! — прошептала она с придыханием, прерывая поцелуй, продолжая ощущать в себе его пальцы, которые так и скользили по нежным, чувствительным, влажным складкам.
— Нет, не нравится! — произносит он, раздвигая ноги сильнее, выпустив на свободу наконец-то член, головкой проводя по клитору и затем вогнав его на всю длину внутрь изнемогающего от желания тела.
Он стал двигаться сначала медленно, привыкая к той тесноте и теплу, что чувствовал внутри, затем темп нарастал, становясь более интенсивным, требовательным, настойчивым и невыносимо томительным. Двигаясь всё быстрее, он накрыл её своим телом. Её руки на его спине чувствовали, как напрягаются мышцы под кожей, ей хотелось оставить на нём свои отметины так, чтобы Маттиас долго ещё помнил её и, впившись ногтями в спину, она провела по ней, оставляя розовые следы. Мэтт только лишь прорычал от ощущений и задвигался ещё быстрее, вбиваясь в неё всё глубже и яростней. Целуя её шею, спускаясь к ключице, затем к груди, он чувствовал, как тело сковывает судорога, и вот-вот наступит долгожданное освобождение, и силы вместе с мыслями покинут тело и голову, и больше не будет ничего внутри, всё будет чистым. Завладев снова губами женщины и слегка прикусив нижнюю губу, он одновременно с ней наконец-то кончил. Её тело билось под ним, извивалось но, не давая ей вырваться, он крепко, почти намертво держал её под собой, продолжая двигаться медленно, доводя шатенку до края.
Он вышел из её мягкого уютного горячего тела, прижав своим весом. Приводя дыхание в норму, он поцеловал её уже более спокойно и непринужденно, с нежностью. Затем скатился на бок рядом с ней, давая ей возможность прийти в себя. Её сознание возвращалось постепенно, не спеша, говорить вовсе не хотелось, она лишь повернулась к нему и большим пальцем провела по его губам.
— Не оставляй меня, — прошептала она, учащённо дыша, она всё ещё задыхалась от эмоций.
— Хорошо, — коротко и ясно он дал ей понять, что всё не закончится так просто в этой постели, что будет продолжение их встречи, что она наконец-то нашла ту силу, которую искала и, главное, защиту. — Пойдём в душе продолжим,— его слова не были произнесены как вопрос, а, наоборот, сказаны утвердительно, давая понять, что возражения он не допустит. Встав с кровати, он стащил тело актрисы к себе в руки и направился в ванную комнату.
========== Часть 11 ==========
Прогоняя остатки сна, Лу открыла глаза, с удовольствием обнаружив, что находится в комфортном, уютном, тёплом номере пятизвёздочного отеля, снятом для проведения сегодняшней спокойной ночи. Она очень надеялась на то, что эта ночь пролетит без каких-либо моральных потрясений и уничтожения нервных клеток, и всё-таки встала с огромной, мягкой, так и манящей к себе кровати. Пребывая в гордом одиночестве, ассистентка стала бродить по комнатам, которых здесь оказалось три, не считая кухни и ванной комнаты. Позвонив своему пропавшему без вести мужчине, она поняла, что он не ответит: его телефон мирно покоился рядом с его же небрежно кинутым пальто на диване с мягкой обивкой светло-бежевого цвета.
