Федору Меньшикову игры рядом с троном даром не нужны. Там точно не уцелеешь…
– Я – останусь. И советую подумать о супруге для меня.
– Тора Яна?
Валежный аж опешил. Он-то думал, что Яну придется долго уговаривать, умолять, объяснять. Ан нет? А почему?
– Я поясню свою позицию. Мой сын незаконнорожденный. Он не может сидеть на троне, – Кажется, было что-то такое в законах. А может, и нет. Лично зная Хеллу, Яна была уверена – для нее штамп в паспорте не причина и не повод. Наплевать ей на те штампы, ей кровь важна!
– Так…
– Его право спорно. Но если я удачно выйду замуж, мы получим и союзников, и поддержку, и помощь… вы меня поняли?
Еще бы Валежный не понял.
– Тогда… могу я объявить о вашем возвращении?
Яна подумала пару минут.
– Пока – нет. Сначала мой сын покинет пределы Русины, и я в этом удостоверюсь.
Валежный даже спорить не стал.
– Как прикажете… тора Яна.
Пока – тора Яна. А потом?
Яна с трудом подавила горький всхлип.
Сволочи, СВОЛОЧИ!!!
Ей меньше полугода с сыном осталось, но и этого времени ее лишают! Даже этого!!!
ЗА ЧТО!? Просто – почему!? В чем таком она провинилась!? Это несправедливо!!! Нечестно, подло, гадко!!!
– Тора Яна возможно, вы захотите проводить сына до границы?
Валежный тоже понимал, что где-то надо идти на уступки.
Яна медленно опустила голову.
– Захочу. И мой приезд из Зараево будет выглядеть более… логичным, не так ли?
– Легенду мы разработаем. Допустим, вас спасли…
– Партизаны?
– Мы обговорим этот вопрос, – решил Валежный. – Найдем людей, выясним место…
Яна кивнула.
– Хорошо. Давайте так и сделаем.
Забавно. Она сделала круг и опять возвращается туда, откуда прибыла. В Зараево…
Но зато ее сын уедет за границу. А она сможет еще какое-то время побыть с детьми.
Так мало…
Так много…
* * *
Поздно ночью Яна лежала в кровати. Гошка сопел рядом с ней, уткнувшись носом ей в подмышку. Мама рядом. Все хорошо.
Одному ему спать было немного страшновато. Или он просто притворялся, возможно и такое. Но Яна не возражала.
Пусть ее сын запомнит это ощущение тепла. Пусть у него будет хотя бы память. Твердое знание, что мама его любила. И любит, и будет любить. И беречь будет.
Может, удастся договориться с Хеллой?
Яна и в волчьей шкуре бы побегала, лишь бы рядом с сыном…
Она знала, что доходный дом окружен в три кольца людьми Валежного. Ее берегут. И стерегут тоже…
Ничего, вытерпим.
А Илья, значит, женился. Забавно. Интересно, на ком? Не слишком-то долго он печалился… да и какая ей разница? Если они встретятся, Яна с ним даже ругаться не станет – не хватало еще время тратить. Да тьфу на него три раза!
Гошка пробормотал что-то сонное и повернулся на другой бочок. Яна покрепче притянула сына к себе.
Маленький мой…
Однажды я пренебрегла твоими интересами. Подвела тебя и едва не потеряла. Больше я так не поступлю.
Яна понимала, она могла бы отказать и отказаться, могла бы устроить скандал… кто ее заставит? Валежный?
А кто ей помешает заорать, что она какая-нибудь Фекла Сидорова из деревеньки Гадюкинка? Кто ей помешает объявить себя самозванкой?
Но тогда Валежный может взяться за Гошку. С Ильей он договорится быстро – приказ отдаст и готово. Илья… память Анны подсказывала, что править он не сможет. Полком командовать – и то не очень получится. Но гонора…
Но самомнения…
И сам пропадет, и сына подведет. Определенно.
Нет, доверять Гошку Илье было нельзя решительно. Его надо было спрятать. И нельзя отдавать в руки хоть освобожденцев, хоть имперцев наивную Зинаиду.
Нельзя…
Яне остается только принести себя в жертву.
Объявить о возвращении государя… простите, императрицы, предъявить кольцо… кого возьмем на роль Сэма Скромби? Топыча? Он пойдет… А Голлум?
Разве можно, чтобы Кольцо – и без Голлума!?
Моя прелесссссть!
Яна прикусила губу, чтобы не фыркнуть.
Интересно, родится ли Мэтр в этом мире? Было бы у нее больше времени… хотя и так она рассказывала детям сказки. В том числе и про хоббита, народ-то самый подходящий! Трое мальчишек! Может, кто и напишет пораньше чудесную историю?
Прости меня, Гошка.
Дура я, конечно. Надо было как-то замаскироваться. Но кто ж знал? Валежный даже не ради меня приехал, ради Меньшикова. А что я под руку попалась – сама виновата.
Я справлюсь, конечно. Поморочу всем голову, выйду замуж, если понадобится, и уйду.
А ты останешься. И будешь жить тихо и спокойно. Своей жизнью. Не навязанной тебе.
И Зинаида будет жить, как она пожелает. Замуж выйдет, детей нарожает…
Корона – это ведь только в сказках благо. А так – кошмар ужасный. Только вот мало кто это понимает. Ну да ладно! Все устаканится, и сложится… и как-то да улежится в дороге.
Хелла, ты учти! Версия с рэпом еще не отброшена! Опять же, благовония подобрать, которые реально… вония, например, духи «Пуазон», а еще рассказать иконописцам про кубизм и авангардизм. Из того, что Яна сама помнит!
И в этот раз Яна была уверена, что ей не послышалось.
Тихий, но очень ядовитый смешок. Где-то там, на пределе слышимости, взорвавшийся ледяными осколками. Богов забавляли человеческие игры…
Глава 14
Ах, не нужно зеленого чуда –
Небу я буду верна…
Анна, Россия
Когда Анна, под руку с Борисом Викторовичем и в компании Киры с Гошкой вошла в зал морга…
Даже у нее дух перехватило.
Не по духовным причинам, а по вполне физическим и материальным.
Свечи, цветы, благовония.
А еще пот, духи присутствующих, запах морга…
Все вместе это составляло такой букет, что Кира пошатнулась и стала оседать навзничь. Анна тут же сунула ей под нос склянку с нашатырем.
– Ф-фуууу! Спасибо!
– Держи у себя и дыши, если что, – распорядилась тихо Анна.
В ее время нюхательные соли были обязательной принадлежностью каждой дамы. Вот и здесь она… озаботилась.
– Ага…
– И говори мне. Твое самочувствие мне дороже, поняла?
Кира кивнула.
– Мы уйдем в любой момент, не смей терпеть ничего ради меня. Вы с Гошкой мне важнее всего остального, поняла?
Боря тоже это услышал, и едва заметно коснулся пальцев Анны. На людях он себе ничего не позволит. Но дома…
Кажется, ему повезло найти женщину, которая стала не только его любовью. Анна стала настоящей матерью, подругой, примером для его дочери.
Идеал женщины. Просто – идеал.
– Мам…
– Гоша, солнышко, давай мы попрощаемся с дядей. Он мне был дорог.
Гроб с телом Сергея уже стоял посреди зала морга. Анна поудобнее перехватила две алые розы. Сделала шаг, другой…
– Ты все-таки пришла!
Ольга Сергеевна словно из воздуха материализовалась.
Высокая, бледная, вся в черном, словно воплощение скорби… а есть ли скорбь?
Анна внимательно посмотрела на женщину. И поежилась. Таким холодом от нее веяло, такой неукротимой яростью, словно снежный буран кружил здесь, в маленьком помещении, вымораживая все вокруг себя.
Скорбь?
О, нет! Злость, негодование, недовольство… наглая судьба нарушила ее планы! Наглая смерть забрала сына! Наглая девица не отдает внука!
Но если на смерть и на судьбу кричи, не кричи, не поможет, то с девицей можно было и потягаться, и справиться.
Догадайтесь, кто был назначен крайним?
– Добрый день, Ольга Сергеевна.
Борис выступил вперед.
– Господин Савойский?
– Госпожа Цветаева, – спокойно отозвался Борис. – Это ужасное горе. Я вам очень сочувствую.
Вежливые красивые слова. И – предупреждение.
Я тебе сочувствую. Но советую на моем пути не попадаться.
Ольга Сергеевна ответила недобрым взглядом.
