– Я пообещала, что выдам дочь без свадьбы и всяких подарков. Мы ничего не хотим.

– Что это за обещание? – удивился один из пришедших гостей. – Разве ты не думала о том, кто придет сватать вашу дочку.

– Ну, теперь же я знаю, что это хороший человек. – улыбнулась она. – Алимардан – тихий и сдержанный человек, который стремится к хорошей жизни.

Мне очень понравилось имя моего будущего мужа, так как я всегда любила имя Али.

Когда гости ушли, мы собрались все вместе. Лицо отца было грустным и будто бы осунувшимся, при взгляде на него у меня сжалось сердце, а в глазах появились слезы при мысли о том, что мне придется уйти из отцовского дома.

– Ты плачешь, Фаранг? – спросила удивленно мама, увидев мои глаза. – Ты должна радоваться, потому что твой жених из селения Гурсефид, до которого нам всего лишь несколько шагов. Ты ведь сможешь каждый день приходить к нам и навещать.

Я тут же согласилась с мамой, поняв, что она права.

Алимардан был на 10 лет старше меня. От Гурсефида до Авезина было всего два километра, и я могла спокойно передвигаться между ними и благодарила Бога за то, что буду жить совсем рядом с родителями.

Через несколько дней около двадцати членов семьи жениха подарили мне красивое красное платье. Гахраман и Гиймат, родные брат и сестра Алимардана, пришли к нам домой в числе прочих родственников. Меня одели в новую одежду, накрыли традиционной красной фатой и подарили кольцо, которое стало моим самым первым кольцом в жизни. В тот момент я чувствовала, как полыхает мое лицо от стыда, а сердце безудержно бьется в груди. Мне не верилось, что все это происходит со мной и я скоро выйду замуж.

Когда меня забирали, папа стоял за окном и молча плакал. В тот момент мне было очень плохо, и я тоже плакала, думая о том, что отдаляюсь от отчего дома, и одновременно успокаивала себя: ведь я буду жить совсем недалеко от своей семьи и смогу их часто навещать.

Мы начали наш путь из Авезина в Гурсефид пешком. Я шла в сопровождении двух наших родственниц, опустив голову и пытаясь как-то унять свое учащенное дыхание и безудержное биение сердца, которое, казалось, вот-вот вырвется у меня из груди. Та дорога была мне известна до мельчайших деталей, я знала каждый ее камешек, все кукурузные и пшеничные поля, но в тот день эти места представлялись абсолютно новыми для меня, а дорога казалась длиннее обычного. Гурсефид показался мне самым отдаленным местом в мире.

Поскольку мама дала обещание не устраивать для меня пышных мероприятий, привычных свадебных церемоний на протяжении всего дня не было. Добравшись до места, которое должно было стать мне новым домом, я впервые встретила Алимардана, своего мужа. Во время заключения шариатского брака мулла посмотрел на меня и спросил:

– Согласна ли ты выйти замуж за Алимардана?

– Да, – ответила я, обернувшись и посмотрев на своего жениха. В тот момент его спокойный и уравновешенный вид вселил успокоение и в мое беспокойное сердце. При взгляде на него я почувствовала себя в безопасности и ощутила какое-то необычное чувство, которого никогда прежде не испытывала.

Я стала думать о том, что теперь у меня будет свой собственный дом с несколькими комнатами.

В первый день Алимардан подошел ко мне и присел рядом.

– Фарангис, – начал он и улыбнулся, заметив, как сильно я засмущалась, – Я хочу, чтобы у тебя было всё.

– Нам не нужно всё, нам главное – иметь лишь что-то, чтобы хватало на жизнь.

– Фарангис, я выбрал тебя, потому что знаю, что ты принесешь мне величие и честь, а это для меня важнее всего в этом мире. Если у меня есть ты, значит, у меня есть всё.

Слова Алимардана дали мне надежду и вселили уверенность. От его неожиданной и трогательной похвалы я почувствовала, как резко заполыхали мои уши и лицо.

– У меня не очень хорошее материальное положение, так как я работаю на землях других людей…

– Хорошо, – улыбнулась я, – для меня это не проблема. Точно так же, как и ты, я работала на землевладельцев.

– Здесь ты не обязана ничего делать. Я сам буду выполнять всю работу.

– Если ты будешь работать один, нам будет тяжело жить. Разве эта работа по найму на других людей приносит большой доход?

Оглядев комнату вокруг себя, я поняла, что помещение, в котором мы находились, не сильно отличалось от того места, откуда я пришла. Недостаток утвари и необходимых вещей давали мне понять, что работы предстоит много, нужно взять хозяйство на себя и помогать мужу. Я была готова ко всему, так как уже научилась многому в отцовском доме.

– Я тоже буду работать, чтобы мы могли благополучно обустроить свою жизнь.

С третьего дня после нашей свадьбы я начала работать вместе с Алимарданом на сельскохозяйственных земельных участках. В отличие от отцовского дома, где я выполняла только часть дел, сейчас вся работа по дому лежала лишь на моих плечах, и ее стало больше, чем обычно, но я понимала, что мне тоже нужно зарабатывать деньги, иначе по вечерам нам было бы нечего есть. Даже в новой семье мне предстояло играть роль мужчины.

Гахраман, брат мужа, работавший кузнецом и слесарем, вместе со своей женой Рейхане жил в одном дворе с нами. В одной комнате проживали они, а в другой располагался небольшой магазинчик, принадлежавший Гахраману. Там можно было найти все, начиная от всяких гаек и болтов и заканчивая различными инструментами. Деятельный и талантливый Гахраман сам мог чинить многие вещи и занимался даже ружьями.

– Гахраман, ты можешь меня тоже научить всему тому, что умеешь? – спросила я у него однажды.

– Фарангис, это ведь мужское дело, – ухмыльнулся он в ответ. – Это не работа для девочек. Я делаю ружья и пистолеты. Это тяжелая работа кузнеца с твердой рукой.

– Но я тоже очень хочу научиться, – настаивала я.

– Хорошо, – сдался он, перестав отбивать раскаленные на костре лошадиные подковы. – Если хочешь научиться, время от времени заходи ко мне, и я буду учить тебя.

С тех пор каждый день после работы я ходила в мастерскую к Гахраману и стала его помощником.

– А из тебя вышла неплохая ученица, – смеялся Алимардан, глядя на меня за работой. – Ты очень быстро учишься.

Я помогала Гахраману делать ружья и подавала ему все необходимые инструменты. Порой он был настолько занят работой, что даже не поднимал головы. Я завороженно и терпеливо наблюдала за тем, как он мастерски и деликатно работает над рукояткой или стволом ружья, и тоже очень хотела научиться делать все сама, но чаще всего мне доверялась работа над деревянной рукоятью, которую необходимо было тщательно отшкурить.

Поскольку Гахраман был еще и охотником, он использовал свои изобретения во время охоты.

Однажды во время нашей работы в мастерской к нам зашел мой отец и, увидев Гахрамана за делом, сказал:

– Гахраман, у меня есть к тебе одна просьба. Можешь сделать для меня остро наточенный топор? Он мне нужен для сбора хвороста.

– Конечно! – не задумываясь ответил он. – Твоя дочь уже многое умеет, поэтому этот топор мы сделаем вместе.

Работа над топором началась в тот же день и продолжалась довольно долго. Сначала Гахраман взял кусок бесформенного железа, который накалил на костре, а затем стал, отбивая специальным молотом, придавать характерную для топора форму. При этом я видела, что особое внимание он уделял тому, чтобы топор был остро наточен. Затем Гахраман взял кусок дерева и выточил из него гладкую рукоять.

– Смотри, Фарангис, – гордо позвал он меня, закончив работу, – смотри, какой топор я сделал для твоего отца. Он сможет рубить им не только хворост. Как тебе?

– Очень хороший, – сказала я, вертя топор в руках. – Он действительно очень острый. Было бы хорошо, если бы такой топор был и у нас.

– Какая разница, у кого он останется, – улыбнулся Гахраман. – Будете пользоваться вместе с отцом.

Через несколько дней, когда к нам еще раз зашел отец, Гахраман вручил ему новый топор и сказал:

– Вот, возьмите! Ваш топор готов. Теперь вы сможете рубить им деревья и все, что угодно.