— Угу. Как скажешь.

Роза привлекла наше внимание, когда запрыгнула на одну из деревянных скамеек, стоявших вдоль дорожки. Дойдя до конца, она спрыгнула только для того, чтобы повторить действие, когда подошла к следующей скамейке в нескольких футах от нее. На второй скамейке она слегка покрутилась, спешиваясь, игриво кланяясь под смех и аплодисменты Лиссы и Натали.

— Эй! — позвал Спиридон, с треском проваливаясь, чтобы сдержать собственный смех в голосе. — Ты все еще на дежурстве, тебе нельзя веселиться!

— Здесь не весело, — крикнула она в ответ, хлопая глазами в притворной невинности. Я покачал головой и отвернулся, зная, что более широкая аудитория, скорее всего, только сделает ее более смелой с ее трюками. Конечно же, она повернулась обратно к ряду скамеек и побежала к следующей, ее голос донесся до нас, когда она это сделала. — Я клянусь… дерьмо!

Я в ужасе наблюдал, как одна из досок скамьи прогнулась под ней, и услышал резкий треск ломающихся костей даже с расстояния нескольких ярдов. Несколько девушек уклонились, а мы со Спиридоном бросились к Розе. Большая часть ее тела лежала плашмя на скамейке, но лодыжка была согнута под странным углом, застряв в дыре в гнилом дереве. Легко было сказать, что она была сломана.

Когда Роза не пошевелилась и не вскрикнула, я заметил, что она потеряла сознание от шока, вызванного переломом. Я был благодарен за это маленькое благословение, зная, что если бы она была в сознании, боль была бы огромной.

Должно быть, у нее было как раз подходящее место на скамейке, потому что дырка была маленькой и, казалось, почти образовалась вокруг ее и без того распухшей лодыжки. Лисса отчаянно попыталась дотянуться до Розы, но Спиридон удержал ее, пока я начал выламывать дерево. Как только она стала достаточно широкой, я смог осторожно поднять ее со скамейки и направился в сторону клиники, оставив других стражей возвращать нашу группу в свои комнаты.

Я делал все возможное, чтобы удержать ее на месте, пока бежал, но толчок, должно быть, достаточно разбудил ее. Вскоре я услышал какое-то бессвязное бормотание, исходящее от нее. Я мало что могла разобрать между тихими всхлипами боли, но я слышала и свое имя, и имя Лиссы, а также странное упоминание о тренировках. Ее лицо снова уткнулось мне в плечо, но вместо этого она мирно спала, ее руки вцепились в мою рубашку, а глаза и челюсть были крепко сжаты, слезы текли по ее щекам. Я попытался сказать ей, что мы почти на месте и что с ней все будет в порядке, но я знал, что она не воспринимает мои слова. Я надеялся, что мой голос принес хоть какое-то утешение.

Только когда мы пришли, я понял, что Лисса последовала за нами. Медсестра провела нас в маленькую палату и велела мне уложить ее на койку, прежде чем она проверит свои показатели и вызовет доктора Олендзки.

Мгновение спустя она вернулась с маленьким шприцем, сказав, что доктор прописал что-то от боли.

Мы с Лиссой сели рядом с ней. Лисса стояла в ногах кровати, положив руку примерно на середину голени на сломанную ногу, в то время как я сидел рядом с плечом Розы. Я изо всех сил старался удержаться от соблазна смахнуть ее слезы или запустить пальцы в ее волосы, когда она время от времени мотала головой из стороны в сторону. Как бы сильно я ни хотел утешить ее, я знал, что не смогу сделать это с Лиссой в качестве зрителя. Даже сейчас, когда я держал руки сложенными на коленях, я видел, что Лисса осторожно наблюдает за мной. К счастью, когда лекарство быстро подействовало, тихие, наполненные болью крики Розы стали более приглушенными и редкими.

Роза снова мирно отдыхала десять минут спустя, когда наконец прибыла доктор Олендзки.

Рассказав ей, что произошло перед нашим прибытием, доктор вывел Лиссу и меня в коридор. Спиридон ждал в нескольких футах от нас в вестибюле клиники и окликнул, когда увидел нас.

— Привет, как она? — он запыхался, и я бы не удивился, если бы он подбежал, как только принца Виктора и остальных высадили. Хотя я был немного удивлен, увидев его здесь, я оценил его заботу.

— Официального диагноза пока нет, но ей дали что-то от боли, и она отдыхает. Доктор сейчас ее осматривает.

— Это выглядело как действительно плохой перелом. Надеюсь, заживление не займет слишком много времени. Возможно, я не очень хорошо ее знаю, но я почти уверен, что она не из тех, кто сидит спокойно во время выздоровления.

Я просто улыбнулся в ответ. Он был прав. Несмотря на то, что вначале она боролась с тренировками, сейчас она, казалось, преуспевала во время наших тренировок и не очень хорошо относилась к постельному режиму.

Через минуту или две, наблюдая, как Василиса расхаживает за дверью, Спиридон снова заговорил.

— Мне, наверное, пора идти, но я просто хотел убедиться, что с ней все в порядке, и передать кое-что от принца Виктора. Это просто маленький подарок, когда она проснется.

Я взял у него маленький сверток, вспомнив, что он говорил о поздравительном подарке ранее.

— Спасибо, я уверен, что ей понравится сюрприз, — я снова заметил Лиссу, ее шаги становились все медленнее, когда усталость начала овладевать ею. — Не мог бы ты сопроводить принцессу в ее комнату?

Он кивнул, когда она начала протестовать. Я быстро оборвал ее слова.

— Не волнуйся, Василиса, я останусь с ней, пока она не проснется. Хотя тебе следует немного поспать, ты и так едва можешь стоять.

Я видел, как она снова начала спорить, но она только зевнула, прежде чем согласиться со мной.

Спиридон взял ее за руку и повел к выходу из клиники. Как только они скрылись из виду, я выдохну, задержав дыхание, и расслабился на одном из стульев в коридоре. Прошло не так уж много времени, прежде чем доктор наконец вышел из комнаты. Я сразу же снова встал по стойке смирно, когда она заметила меня.

— А, страж Беликов. Спасибо, что подождали. Я должна сказать, что это было немного необычно… — она посмотрела на свои записи, пока я пытался понять, что она имела в виду под «необычным». — Похоже, что Роуз, ну, в общем, в полном порядке.

Я даже не пытался скрыть удивление на своем лице. Честно говоря, я был слишком устал и сбит с толку, чтобы беспокоиться в этот момент.

— Что вы имеете в виду? Это невозможно. Я видел, как она упала, я слышал, как хрустнула кость, я видел синяки, опухоль и странный угол. Как она могла просто быть в порядке?

— Честно говоря, я не уверена. Я даже сделала рентген, чтобы перепроверить, но у нее нет ни единого признака травмы. Даже царапины или занозы от дерева нет, — она посмотрела вниз на мои руки, слегка поцарапанные тем, что чуть раньше я сломал скамейку. — Ты на самом деле выглядишь хуже, чем она.

Я автоматически отмахнулся от ее беспокойства.

— Вы не возражаете, если я тогда войду?

Как бы мне ни хотелось верить доктору Олендзки, я должен был увидеть это своими глазами. Не было никакого способа, чтобы она вышла из этого инцидента невредимой.

— Конечно, но я должна сообщить вам, что она, вероятно, поспит еще немного. Лекарство, которое я ей дала, было немного сильным, она, вероятно, какое-то время будет немного вялой. В противном случае с ней все должно быть в порядке, и она сможет вернуться в свою комнату после того, как проснется. Я не думаю, что я могу предложить что-то еще. Если что-то случится, не стесняйтесь сообщить об этом медсестре. Я буду рада вернуться, если понадоблюсь.

Роза действительно еще спала, когда я вошел. Я подкрался к изножью кровати, приподняв кусочек простыни, прикрывавшей ее правую лодыжку. Как и сказал доктор, не было ни единого признака ее падения. Я быстро проверил другую лодыжку, просто чтобы убедиться, что не ошибся, на какую ногу пришлась сила падения, но она выглядела точно так же, как и первая. Ни отеков, ни синяков, ни царапин. Она была просто немного красной и, возможно, немного теплее на ощупь. Без всяких объяснений, поддавшись усталости, я накрыл ее ноги покрывалом и вернулся на стул рядом с ней.

На этот раз без зрителей я свободно пригладил ее волосы, заправив шелковую прядь за ухо. Несколько минут спустя я тихо дремал рядом с ней, подперев голову рукой.