Вряд ли Лиам устроил встречу, чтобы сообщить хорошие новости. Их полиция преподносит сразу и ‎обычно по телефону, не особо заморачиваясь условностями. А вот лично приезжают только в ‎самых хреновых ситуациях. Тем более тайно, как сейчас.‎

‎— Майк знает, что ты со мной? ‎

‎— Нет, и пока не должен знать.‎

‎— Хм, даже так. Почему же?

‎— Это одна из причин, почему я здесь, — Лиам кусает нижнюю губу, видимо, ‎раздумывая, как сообщить то, что собирается. — Ты уже в курсе про нож, которым убили Мишель? — наконец он нарушает ‎затянувшееся молчание.‎

‎— Да. В смысле, что на нём обнаружили и кровь Стива, если ты об этом.

‎— Об этом. Тебе Лински сказал? — всё тем же сухим, деловым тоном продолжает расспрашивать ‎он.

‎— Нет. Шериф намекнул в конце допроса. Мол, есть причины считать, что этим же ‎ножом убили и Стива. Я догадалась, что это кровь. А вечером Эми ‎подтвердила. Ей сказал отец, после разговора с Лински.‎

‎— И всё? — Его слова вылетают, ‎словно пули из пистолета, и бьют на поражение. Что-то в стальном взгляде, в отрывистом тоне кричит, что готовиться к худшему не ‎вариант. Бесполезно. Что на самом деле всё гораздо хуже, чем я представляла. Во много-много раз.‎

Я киваю и, затаив дыхание, даже не пытаюсь больше угадать, какую новость ‎‎«приберёг» Лиам.‎

‎— Поскольку Мишель — всё ещё жена Майка, а значит, официально мамина невестка, Лински не хотел, чтобы она осматривала тело. Пытался добиться, чтобы к ‎нам прислали другого судмедэксперта. Но вчера было воскресенье, и всё затянулось. В Эдмонтоне ‎потребовали, чтобы тело привезли к ним. Шериф отказался. А мамин напарник ‎возвращается из Оттавы только в среду. В общем, Лински пришлось довольствоваться тем, ‎кто есть в его распоряжении.‎

Чёртов Риверстоун! С ума сойти можно. ‎Единственный на всю округу судмедэксперт должна потрошить труп невестки, убитой ‎предположительно её сыном тем же ножом, каким прирезали сына мэра, который, в свою ‎очередь, брат-близнец бывшей подружки главного подозреваемого и тоже ‎задержанной с ним вместе и не кем-нибудь, а любовником убитой и по совместительству ‎шерифом города. В то время, как родной брат подозреваемого расследует убийство. Для полного ‎абсурда не хватает, чтобы в итоге судил Патрик, а защищал — мой отец.‎

‎— Ирэн, конечно же, согласилась, так? Зачем? Она ведь могла ‎отказаться.

‎— Могла, но не отказалась. Из-за вас с Майком, — отвечает Лиам. — Мама не доверяет Лински. Но вслух сказать этого не могла, поэтому убедила его, что так даже будет лучше. Мол, именно она осматривала тело Стива. А поскольку ‎семь лет тому назад орудие убийства мы не обнаружили, сейчас ей будет проще сопоставить ‎старые результаты вскрытия с новыми. В надежде, что найдёт что-то, что упустили тогда.‎

‎— Нашла? ‎

‎— Нашла. Теперь это официально подтверждённая информация. Твоего брата и Мишель зарезали одним и тем же ножом, который принадлежал моему отцу.‎

‎— Что?

‎— Стива и Мишель зарезали охотничьим ножом моего отца, — громко, чётко, словно ‎вколачивая гвозди со всей дури в стену, повторяет Лиам. И словно услышав готовый ‎сорваться с моих губ вопрос, добавляет: — Никакой ошибки. Нож именной, серийный номер ‎сходится. Я сам проверил. Дважды, — он шумно выдыхает, ‎взъерошив пальцами обеих рук и без того лохматые волосы. Наклоняет голову вбок, ‎перехватывая мой взгляд.

‎— Насколько это плохо, Лиам? ‎

‎— Для нас — очень, — его голос звучит тише и мягче. Таким тоном врач сообщает пациенту, что он смертельно болен: ‎— Мама подтвердила, что нож исчез в тот же день, когда погиб отец. ‎Согласно её показаниям, он всегда брал его с собой вместе с табельным оружием, носил на ремне, но ни среди вещей, ни вокруг тела, ни в машине нож не ‎нашли.‎ Решили, что он затерялся в снегу. Тогда это было не так критично.

‎— А теперь вдруг стало?

Лиам кивает.

— Почему?

‎— Потому что отца и меня нашли вы: Майк, ты, Логан и Стив. Теперь Лински ‎считает, что нож забрал один из вас. Предположительно, мой брат, потому что именно он искал ‎ключи среди останков отца, чтобы открыть машину.

‎— Лински что?.. Охренел совсем?! ‎ ‎— Я с такой силой сжимаю стакан, что выдавливаю из него горячий кофе прямо на пальцы.

‎— Именно это я и спросил у него. Правда, использовал другой глагол, поэтому меня отстранили от дела и отправили в бессрочный отпуск. Ты в порядке?

‎— Да. — Лезу в бардачок за влажными салфетками, встречаюсь взглядом с Лиамом. — Я могу для тебя что-нибудь сделать?

— Придумай, как сообщить всё это Майку, чтобы он не ‎слетел с катушек. Особенно, если Лински решит озвучить ему свою версию событий.

========== Глава 20. Тиммиз ==========

…Буря утихла поздно вечером. С улицы больше ‎не ‎доносился ‎протяжный ‎вой ‎‎метели, в окна не бился вихрь снежинок, а на ‎ослепительно голубом небе ‎ярко светило ‎солнце. Светило, но совсем не грело.

С самого утра все были заняты поисками ‎Райана с ‎Лиамом, ‎которые так и не вернулись из ‎Эдмонтона. ‎ Папа твердил, что всё обойдётся, но я почему-то ему не ‎верила. ‎Майк, кажется, ‎тоже. Его ещё ночью привезла к ‎нам Ирэн.

Почти неделю мы торчали безвылазно по домам — школу из-за бурана ‎отменили. ‎И Брэдли не ‎придумал ничего лучше, как с самого утра отправиться к ‎‎замёрзшему ‎водопаду, пока взрослым было не до нас. ‎Стив, как всегда, поддержал затею друга и заявил, что ‎Майк ‎обязательно обрадуется такой прогулке, а вот мне лучше остаться с Эми.

Я сразу же послала его на фиг. Вот ещё! Сидеть дома слишком тоскливо и скучно. ‎У младшей сестры третий день ангина с высокой температурой. Мама даже не ‎разрешала ‎ей ‎вставать с ‎постели, а телевизор с настольными играми мне давно ‎надоели. ‎Поэтому я увязалась с мальчишками к реке.

Ну и намело! ‎

Я замедлила шаг, озираясь по сторонам. Знакомый лес выглядел чужим, пугающим и одновременно сказочным. Высокие ‎ели ‎степенно замерли, на пушистых ветках — полно снега. Стоило ‎задеть ‎одну из них, как за шиворот и на голову обрушивалась настоящая лавина. ‎ ‎

А ещё было ужасно холодно. ‎Щёки ‎горели, ‎от ‎искрящегося снега слезились глаза, ‎щуриться ‎бесполезно — не ‎помогало. Я не раз успела пожалеть, что вышла из дома. ‎При каждом вдохе внутрь проникал ‎колючий, ледяной воздух и обжигал пересохшее ‎от ‎‎долгой ходьбы горло.‎ Чтобы совсем не околеть и не увязнуть в огромных сугробах, я уткнулась носом в мягкий шарф и семенила за Майком. Чуть ли не на бегу облизывала шершавые губы, и тонкая кожица, ‎едва успевшая затянуть глубокие трещинки, ‎не выдерживала, во рту ‎появлялся отвратительный привкус крови. ‎Приходилось сплёвывать слюну прямо в снег, зябко сжимать ‎‎заледеневшие даже в тёплых варежках пальцы в кулаки и прятать их поглубже в ‎широкие ‎карманы куртки…

‎— Всё равно не понимаю, как нож мог оказаться у убийцы спустя столько лет, — ‎глухо говорит Лиам, ‎возвращая меня в реальность. Со вздохом добавляет: — Я бы ‎поставил на то, что кто-то заранее его выкрал. Или забрал из дома позже. Но мама ‎уверена, что отец никогда с ‎ним не расставался, значит не мог оставить. Тем более ‎потерять. Она вообще утверждает, что папа доверял ножу больше, чем ‎пистолету. В ‎чём-то она права.‎‏

‎— Почему?

‎— За каждую ‎израсходованную ‎пулю из табельного оружия ‎приходится строчить отчёт, доказывать, что, мол, не было выбора и пришлось ‎стрелять. С охотничьим ножом — проще. Особенно, если умеешь с ‎ним обращаться. Только отца ‎это не спасло.

‎— Не спасло. ‎

‎— А это тоже наводит на определённые размышления. ‎

‎— В смысле? ‎

Лиам залпом допивает остатки кофе. Мнёт пальцами пустой стакан. ‎

‎— Я много об этом думал. Не раз говорил с Майком, и брат со мной согласен. ‎Есть что-то странное в том, что… вернее, как случилось. Допустим, отец торопился, ‎хотел вернуться домой до темноты. Но шоссе перекрыли из-за бурана, ‎образовалась пробка, и он решил поехать через лес по объездной. Допустим, не ‎справился с управлением. Мёркури занесло, вышвырнуло на обочину и перевернуло. ‎А вот дальше — никакой логики, — Лиам хмуро смотрит на меня. — Получается, он ‎выбрался из машины и пошёл в лес. Зачем? Заблудился? Не заметил стаю волков? ‎Почему не вернулся сразу же обратно? Имея при себе пистолет и охотничий нож, просто ‎позволил себя сожрать? Чушь какая-то! ‎ Он же опытный охотник.