========== Глава 1. Приглашение ==========

15 июня 2015 года, Торонто, Онтарио.

Проклятое приглашение на свадьбу сестры никуда не исчезло, не растворилось в ‎воздухе, не рассыпалось пеплом в пальцах, повинуясь моему тайному желанию. Устроив западню, оно терпеливо поджидает в прихожей, как охотник — жертву: белоснежный прямоугольный ‎конвертик, а на нём каллиграфическим почерком, буковка к буковке — мои имя и ‎адрес, всё так же валяется на столике.

Что же делать?

Захлопываю входную дверь, прислоняюсь к ней ‎спиной, сползаю на пол. В ‎отчаянии обхватываю руками согнутые колени. Прикусываю нижнюю ‎губу, чтобы не разрыдаться.

Полгода назад похожую проблему я решила легко. Ни на мгновение не позволила себе ‎задуматься, что чувствую по поводу предстоящего бракосочетания бывшего жениха и подруги детства. Ни где, ‎ни как, ни почему, ни кому из них пришла в голову идиотская ‎мысль позвать меня на свой праздник. В моём положении это стало ‎бы непозволительной роскошью, поэтому всё было до банального просто: не читая, ‎я выкинула приглашение в мусорный контейнер по дороге на парковку. ‎Понадобилось бы — с лёгкостью соврала бы, что ничего не ‎получала. Никогда. Если бы вообще ответила на их звонок. Но, слава богу, им хватило ума не ‎звонить с выяснениями.

Наша с Майком несостоявшаяся свадьба семь лет назад — первая и, возможно, ‎последняя отменённая брачная церемония за всё существование Риверстоуна. Она должна была стать спасительным лекарством для города. Доказательством, что горе ничтожно в сравнении с счастьем, что любовь сильнее беды. Но ‎я не смогла. Предпочла убраться оттуда, увозя с собой за тысячи километров невидимый ‎для остальных «хлам». Для большинства горожан эта часть воспоминаний теперь — ‎всего лишь досадное прошлое. Убитый неизвестными единственный сын кандидата в мэры, сломленная тяжёлой утратой семья, ‎слетевшая с катушек сестра-близнец…

Чем дольше полиция не находила убийцу, тем старательнее ‎в Риверстоуне пытались как можно скорее всё забыть. Выкинуть подальше любые болезненные, ‎неприятные последствия весенней трагедии, как ‎разбросанный на ухоженных газонах мусор. Ведь если не видеть, можно не помнить, а потом и вовсе сделать вид, что ничего никогда не происходило. Так проще ‎принять неизбежное.‎

Я не смогла спросить, что означали предсмертные слова моего брата. ‎Сама не верила, что Майк может быть замешан в его убийстве, ведь они были лучшими друзьями с ‎самого детства. Не нашла в себе сил перебороть страх: что будет, ‎если ошибаюсь? Что, если мои подозрения подтвердятся? Я не хотела… не могла и не собиралась обвинять Майка голословно, поэтому скрыла свой последний разговор с братом от ‎полиции и родных. А потом поняла, что не могу жить дальше, вечно ‎сомневаясь. Отменила свадьбу, наплела ерунды про надоевший, скучный городок. Заявила всем, ‎что достойна большего, и уехала. В один конец, не желая думать, что когда-‎нибудь, рано или поздно, придётся вернуться. Пусть и на время.‎

Что ж, по-своему я тоже лечила раны Риверстоуна, одновременно ‎разрушая его традиции.

А теперь загнанные в самый потаённый, самый тёмный и глубокий уголок мысли и ‎чувства берут долгожданный реванш. Ведь сомнение подобно плесени — бесшумно, неумолимо ‎оно разъедает душу. И казавшийся ‎прочным замок рушится на глазах.‎ ‎

‎…Зима в Торонто была гораздо мягче, чем дома. Даже здесь, в Оквилле, ‎почти на окраине «Золотой подковы» — никаких сугробов выше человеческого роста, ‎никаких морозов под сорок. Нулевая температура, колеблющаяся вверх-вниз в ‎пределах нескольких градусов. Единственный недостаток — всё, что успевало растаять ‎за день, ночью основательно подмерзало, превращая стоянку у дома в каток.‎

Но я быстро приноровилась: возвращаясь с работы домой, парковалась задним ‎ходом впритык к лестнице, и тогда по утрам можно медленно скользить до заботливо посыпанной солью улицы. Первый раз, когда по ‎неопытности пришлось проделать то же самое задом, стал доходчивым уроком. ‎Мне чудом повезло остановиться за сантиметр до того, как я снесла соседский ‎забор и впилилась в столб.‎

Поэтому и сейчас, привычно маневрируя в темноте, я припарковала ‎машину у самого входа. Прихватив с переднего сидения бумажный пакет с ‎продуктами, вылезла наружу и чуть не выронила его из рук от неожиданности — на ‎каменных ступеньках двухэтажного коттеджа, где я снимала двухкомнатную ‎квартиру, сидел Майк.‎

— Привет, — невозмутимо поздоровался он, поднимаясь. Небрежно стряхнул с ‎брюк прилипший снег.‎

— Ка…к ты меня нашёл?

Сестра проболталась? Она была единственной, кому я удосужилась сообщить ‎новый адрес. На всякий случай. Вот только появление Майка вряд ли под ним ‎подразумевалось.‎

— Это всё, что тебя интересует? Мы не виделись ‎полгода. Даже не говорили.‎

— Логичное продолжение после слов: «Всё кончено. Не ищи меня». — Злиться и грубить было проще, чем ‎начинать прислушиваться к себе и анализировать, что чувствую сейчас, когда ‎Майк так близко. Стоит, как ни в чём не бывало, щурится, как будто ‎на улице не темень, а ярко светит солнце.‎ — Не ‎находишь?

— Как видишь, нахожу, — не остался в долгу он. Поёжился. — Может, пустишь ‎всё-таки в дом? Холодно.‎

‎— Неужели? — Стоять и ‎препираться действительно глупо, и я направилась вверх по лестнице. — ‎В Риверстоуне сейчас минус двадцать восемь и метель.

— Приятно, что следишь за нашей погодой, Стэйс.

Я молча передёрнула плечами, свободной рукой пытаясь открыть болтавшуюся ‎через плечо сумку.‎

— Вдвойне приятно лицезреть твою эмансипацию в деле, но в принципе… — Майк наверняка сейчас улыбался. — Я ‎могу подержать пакет. Если ты мне доверяешь, ‎конечно.‎

Не доверяю, хотелось крикнуть в ответ, и в этом как раз проблема. Но ‎я опять промолчала, продолжая воевать с молнией на боковом кармашке сумки. Тихо выдохнула, радуясь, что она наконец-то сдалась, а пальцы уже нащупали ключи. Ещё через мгновение замок открылся.

Я распахнула дверь, ‎нащупала сбоку на стене выключатель, перешагнула через порог. В полном ‎молчании вошла в дом, опустила на стол пакет с продуктами и только тогда обернулась, с ‎удивлением обнаружив, что Майк остался стоять снаружи.‎

В кожаной ‎тёмно-коричневой куртке на меху, в чёрных джинсах и рыжих зимних ботинках на ‎рельефной подошве он почему-то казался выше, чем я помнила. Тёмно-русые ‎волосы отросли и непривычно свисали на лоб тонкими прядками. Лицо бледное, ‎осунувшееся, глаза уставшие.‎

Едва ‎ощутимым холодком по позвоночнику пронёсся страх: вдруг Майк ‎пришёл, чтобы убить меня, как когда-то брата. И тут же сменился ужасом от того, что ‎я способна даже гипотетически допустить такую возможность. А ‎потом, уже знакомым до боли сомнением, смешанным с чувством вины, сжать мои ‎внутренности в огненный кулак.‎

Я вопросительно посмотрела на Майка: ‎

— Ну, и долго ты собираешься там стоять?

— Я не стану вламываться в твой дом без приглашения.‎

— Да заходи уж, раз приехал.

Его не пришлось просить дважды. Майк закрыл за ‎собой дверь и бросил хмурый, оценивающий взгляд по сторонам.‎

— Не беспокойся, я живу одна.‎

— Я в курсе.

— Неужели…

— Ага. Брат проверил, — улыбнулся он. — На всякий случай.

‎— Твой брат? — удивилась я.‎

— Да, он теперь работает в полиции. Как отец.‎ Ты разве не знала?

‎— Ясно. — Конечно, я не знала. Не знала, потому что не потрудилась ‎поинтересоваться. Я вообще старательно избегала разговоров обо ‎всём, что хотя бы косвенно имело отношение к бывшему жениху, но озвучивать ‎это ему не собиралась. Нарочито небрежно распахнула пальто, сдёргивая шарф. — Ну, и зачем ты приехал? ‎

— В прошлый раз мы не договорили, — Майк сделал шаг навстречу, сокращая и ‎без того пугающе близкое расстояние между нами.‎

Я попятилась.

— Разве?

‎— Ага. Ты предпочла соврать. Я сделал вид, что поверил, — он ‎продолжал приближаться. — А вчера подумал, что прошло достаточно времени и мы вполне можем поговорить ‎начистоту.‎